– Значит, вы думаете, что крики издавал этот человек? – спросил инспектор, указывая на лежавшего на кровати мужчину.
– По правде говоря, мистер Филлипс, на этот счет я даже не знаю, что и думать. Но, раз уж вы спросили, то я вам так скажу: мне показалось, что кричала женщина. Я могу узнать женский крик – мне их за всю мою жизнь много раз приходилось слышать, одному богу известно сколько. Да, я бы сказала, что так могла кричать только женщина, причем буйно помешанная. Но женщины в комнате не было. Кроме араба в комнате находился только тот тип, которого он убил, и еще какой-то мужчина. По поводу этого третьего мужчины я могу сказать, что одет он был просто ужасно, в какие-то отрепья. Вот что я вам хочу сказать, мистер Филлипс: как бы там ни было, а это был последний араб, которого я пустила к себе в дом, какие бы деньги мне ни предлагали. Можете запомнить мои слова – больше никаких арабов.
Миссис Хендерсон снова воздела глаза к потолку, словно произнесла нечто вроде клятвы или религиозного обета, и несколько раз торжественно кивнула.
Глава 46. Внезапное затруднение
Когда мы вышли из дома, констебль протянул инспектору записку. Прочитав ее, он передал записку мне. Ее прислали из местного отделения полиции.
Получено сообщение о том, что вблизи станции Сент-Панкрас замечен некий араб с большим узлом на голове. Его сопровождал молодой человек, выглядевший как бродяга. Молодой человек, похоже, был болен. Оба вроде бы ожидали поезда – скорее всего, идущего на север. Следует ли мне принять меры к задержанию?
Я быстро черкнул внизу листочка с запиской:
Организуйте задержание обоих. На случай, если они уже успели сесть в поезд и уехать, держите наготове специальный локомотив.
В следующую минуту мы все уже снова сидели в кебе. Моя попытка убедить Лессингема и Атертона в том, что будет лучше, если я стану осуществлять преследование один, оказалась напрасной. За Атертона я не беспокоился, но вот состояние Лессингема вызывало у меня тревогу. Я всерьез опасался, как бы у него не случился нервный срыв. О такой возможности красноречиво свидетельствовали его вид и все его поведение – было очевидно, что он находится в крайней степени нервного возбуждения. Все это, признаться, уже начинало сказываться и на моих нервах. Я чувствовал, предвидел, что должна случиться какая-то катастрофа. Мы уже стали свидетелями одной трагедии, и я практически не сомневался, что следом за ней произойдет еще одна, но значительно хуже. Ни о каких оптимистических ожиданиях не могло быть и речи: после всего того, что мы уже видели и слышали, никто из нас не предполагал, что существо, которое мы преследовали, пощадит свою жертву и оставит ее невредимой. Ситуация складывалась таким образом, что я был уверен – если бы внезапно возникла необходимость в немедленных и решительных действиях, Лессингем скорее был бы для остальных помехой, нежели мог оказать какую-либо помощь.
Но время было на вес золота. Так что, поскольку Лессингем не давал уговорить себя и позволить остальным продолжать действовать без его участия, оставалось только одно – постараться использовать его присутствие среди нас с максимальной пользой.
Огромная арка станции Сент-Панкрас была погружена в темноту. Огоньки, мерцавшие кое-где в отдалении, лишь делали царившую вокруг тьму еще более густой. Станция казалась безлюдной. Сначала я подумал, что там в самом деле нет ни души и что наша поездка совершенно напрасна, а следовательно, нам остается лишь вернуться в полицейский участок и продолжать поиски оттуда, пытаясь раздобыть какую-нибудь информацию. Но когда мы, свернув на платформу, направились к кассам, громко стуча каблуками в ночной тишине, в станционном здании открылась дверь. Через дверной проем на платформу упал луч света, и чей-то голос спросил:
– Кто здесь?
– Мое имя Чэмпнелл, – ответил я. – Вы получили мою телеграмму из полицейского участка в Лаймхаусе?
– Подойдите сюда.
Мы пошли на свет и на голос и вскоре оказались в довольно уютном кабинете, в котором, как оказалось, сидел дежурный железнодорожный инспектор. Это был крупный мужчина с густой, окладистой бородой. Меня он оглядел с головы до ног с весьма недоверчивым выражением лица. Однако Лессингема он узнал сразу же и почтительно снял фуражку.
– Мистер Лессингем, верно? – на всякий случай поинтересовался он.
– Да, я мистер Лессингем. У вас для меня какие-нибудь новости?
По лицу железнодорожного служащего я понял, что он поражен необычной бледностью лица известного политика и его дрожащим голосом.
– У меня есть инструкция о передаче определенной информации некоему мистеру Огастусу Чэмпнеллу.
– Мистер Чэмпнелл – это я. Что у вас за информация?
– Она касается араба, о котором вы наводили справки. Иностранец, одетый как араб, с большим тюком на голове, взял два билета в третий класс до Халла на полуночный экспресс.
– Он был один?
– С ним вроде был молодой человек, весьма неприглядного вида. В кассу он не заходил, но араба и этого молодого человека видели вместе до этого. Примерно через минуту после того, как араб сел в поезд, в тот же вагон вошел тот самый молодой человек. Это был передний вагон.
– Почему же их не задержали?
– У нас нет полномочий для того, чтобы их задерживать, да и причин для этого. До того момента, как несколько минут тому назад сюда пришла ваша депеша, мы здесь даже не знали, что этих двоих разыскивают и собирают о них информацию.
– Вы сказали, что араб взял билеты до Халла – поезд идет именно туда?
– Нет. Он вообще в Халл не идет. Часть состава – это Ливерпульский и Манчестерский экспресс, а другая часть идет в Карлайл. Состав расформировывают в Дерби. Человек, которого вы разыскиваете, сделает пересадку либо в Шеффилде, либо на узловой станции в Кадворте, а потом, скорее всего, отправится в Халл первым же утренним поездом. Туда идет местная ветка.
Я посмотрел на часы.
– Вы говорите, поезд отправился в полночь. Сейчас почти двадцать пять минут первого. Где в этот момент находится экспресс?
– Должно быть, подъезжает к Сент-Олбанс. По расписанию он должен прибыть туда в 12:35.
– Если я отправлю телеграмму, ее успеют получить в Сент-Олбанс?
– Вряд ли. И потом, там на станции едва хватит служащих, чтобы встретить и отправить поезд. Они будут заняты своими делами. У них просто не будет времени, чтобы вызвать на станцию полицию.
– А вы можете протелеграфировать в Сент-Олбанс, чтобы там проверили – находятся ли те, кто нас интересует, по-прежнему в поезде?
– Да, конечно, это можно. Если хотите, я отправлю депешу прямо сейчас.
– А где у экспресса следующая остановка?
– В Лутоне – он прибывает туда в 12:51. Но там будет та же история, что и в Сент-Олбанс. К тому времени, когда ваша телеграмма туда дойдет, пройдет минут двадцать. И я не думаю, что в Лутоне найдется много служащих, которые не будут спать. Да, на загородных станциях иногда бывает так, что местный полисмен приходит на станцию, когда туда прибывает экспресс. Но, с другой стороны, чаще он этого все же не делает. Так что, скорее всего, даже если кто-нибудь вызовет его на перрон, пройдет очень много времени прежде, чем он туда прибудет. Я бы вам посоветовал поступить иначе.
– И как же именно?
– Экспресс прибудет в Бедфорд в 1:29 – отправьте телеграмму туда. Там полно народу, и в любом случае у полицейских будет больше времени, чтобы успеть на станцию, если их вовремя вызовут.
– Очень хорошо. Я отправлял вам инструкцию, согласно которой вы должны были подготовить специальный состав. Надеюсь, вы это сделали?
– Состав в депо уже разводит пары – и десяти минут не пройдет, как он будет готов к отправке. И знаете, что я вам скажу? До прибытия экспресса в Бедфорд у вас примерно пятьдесят минут. Это в пятидесяти милях отсюда. Если вам повезет, вы можете поспеть в Бедфорд почти одновременно с экспрессом. Так что, я скажу, чтобы состав готовили к отправке?
– Да, и немедленно.
Пока дежурный по станции связывался с кем-то по телефону, полагаю, с работниками депо, я подготовил тексты двух телеграмм. Закончив кричать в трубку, дежурный повернулся ко мне.
– Локомотив уже выводят с боковой ветки на основную, – сказал он. – Меньше чем через десять минут можно будет отправляться. Я прослежу за тем, чтобы пути были свободны. Телеграммы готовы?
– Вот одна, – сказал я. – Эту нужно отправить в Бедфорд.
Текст телеграммы был такой:
Арестуйте пассажира-араба, который находится в поезде, прибывающем на станцию в 1:29. Выезжая со станции Сент-Панкрас, он был в переднем вагоне, в отделении третьего класса. При нем находился большой тюк, который следует изъять. Он купил два билета третьего класса до Халла. Задержите также спутника араба, одетого как бродяга. На самом деле это молодая женщина, которую араб специально обрядил в рваное тряпье и похитил, введя в состояние гипнотического транса. Окажите ей медицинскую помощь и отвезите в какой-нибудь отель. Все расходы будут компенсированы по прибытии нижеподписавшимся, который следует к вам в специальном поезде. Поскольку араб, вероятно, попытается оказать серьезное сопротивление, на станцию заранее должны быть вызваны достаточные для произведения ареста силы полиции. ОГАСТУС ЧЭМПНЕЛЛ.
– А вот второй текст, – сказал я, протягивая дежурному по станции еще один листок. – По всей вероятности, отправлять этот текст в Сент-Олбанс уже поздно, но все же сделайте это. И пошлите эту же депешу в Лутон.
Составленный мной текст второй телеграммы был следующим:
Выясните, находится ли в поезде, который в полночь отправился со станции Сент-Панкрас, араб с попутчиком? Если это так, то не давайте им сойти, пока поезд не прибудет в Бедфорд, куда отправлены инструкции об их аресте.
Инспектор быстро просмотрел оба текста.
– Думаю, это сработает, – сказал он. – Пойдемте со мной – я отправлю их сейчас же. А заодно и проверим, готов ли ваш спецсостав.