– И вы не стали ждать, договорятся ли они?
– Нет, время поджимало. Мне надо было на станцию попасть – я едва успевал.
– Вы не заговорили ни с ним… ни с извозчиком?
– Нет, вроде бы тогда причин не было. Все случилось, когда я просто мимо проходил.
– Вы не записали номер кэба?
– Нет, необходимости не увидел. Но я этого кэбмена знаю, имя и прочее, конюшня у него в Брэдморе.
Я достал блокнот:
– Диктуйте адрес.
– Не знаю, под каким именем его крестили, кажется, он Том, но не уверен. В любом случае, по фамилии он Эллис, живет в Черч-мьюз на Сент-Джонз-роуд в Брэдморе… дома не знаю, но там вам любой на него укажет, если спросите Четырехколесного Эллиса – так его все приятели зовут, кэб-то у него на четырех колесах.
– Спасибо, офицер. Премного вам обязан. – Две полу-кроны поменяли хозяина. – Вы окажете мне неоценимую услугу, если присмотрите за этим домом и сообщите по адресу, указанному в моей визитной карточке, обо всем, что произойдет здесь в ближайшие несколько дней.
Мы опять забрались в наш экипаж, кэб уже двинулся, но тут констеблю пришла в голову неожиданная мысль:
– Секунду, сэр! Господи, я чуть самое важное не забыл. Я же слышал, как Араб говорил Эллису, куда нужно ехать – заладил на своем ломаном английском: вокзал Ватерлоо да вокзал Ватерлоо. «Ладно, – отвечает ему Эллис, – отвезу вас на вокзал Ватерлоо, только вот этот ваш тюк внутри моего экипажа не поедет. Места не хватит, поэтому грузите его на крышу». «На вокзал Ватерлоо, – настаивает Араб, – и тюк со мной на вокзал Ватерлоо поедет тоже – беру его с собой». «Кто ж говорит, что не берете? – гнет свое Эллис. – Берите ваш тюк, да хоть двадцать таких же, единственное, о чем я беспокоюсь, как бы вы его внутрь кэба не затащили. Кладите его на крышу». «Я везу его с собой на вокзал Ватерлоо», – продолжает Араб. Вот так они пререкались да переругивались, ни один другого слушать не хотел, а люди вокруг смеялись.
– Вокзал Ватерлоо… вы уверены, что он сказал именно это?
– Готов чем угодно поклясться. Я еще, услыхав это, подумал: «Интересно, сколько денежек ты за поездочку выложишь, ведь до вокзала-то побольше четырех миль»[32].
Когда мы отъехали, я никак не мог успокоиться, все время задаваясь вопросом, возможно, несправедливо обидным: не вошло ли в обыкновение у большинства лондонских полицейских забывать самые важные сведения – точнее, всегда оставлять их напоследок и вспоминать лишь в том случае, когда ладонь почувствует тяжесть серебряной монеты.
Пока кэб катился вперед, мы вели беседу, едва не превратившуюся в жаркий спор.
– В том тюке была Марджори, – начал Лессинхэм наимрачнейшим тоном, сделав препечальнейшее лицо.
– Сомневаюсь, – заметил я.
– Была… я чувствую это… знаю наверняка. Ее либо изувечили и умертвили, либо связали, вставили кляп и унесли беспомощную. Мне остается лишь мстить.
– Повторяю, что сомневаюсь в этом.
Тут встрял Атертон:
– Хотя всеми фибрами души мне хочется верить в обратное, я вынужден признаться, что согласен с Лессинхэмом.
– Ты ошибаешься.
– Хорошо тебе говорить с такой самоуверенностью; однако заявить, что я ошибся, проще простого, а ты докажи. Если я ошибаюсь и Лессинхэм тоже неправ, тогда как объяснить настойчивость, с которой араб, по словам полицейского, пытался втащить тюк внутрь кэба? Если в тюке не таилось ничего жуткого и кошмарного, то почему этот тип боялся разоблачения и не хотел грузить тюк на крышу?
– Я не исключаю, что внутри находилось нечто, что араб очень не хотел показывать, но вряд ли он прятал в нем ту, о ком вы говорите.
– Марджори остается в доме одна… с тех пор ее не видят… ее одежда и волосы спрятаны под досками пола. Негодяй ускользает с места преступления с огромным тюком на голове… полицейский утверждает, что длина тюка примерно с человеческий рост… араб беспокоится и не хочет упускать груз из вида, даже на мгновение. Что там внутри? Не указывает ли, к несчастью, все вышеперечисленное на определенные обстоятельства?
Мистер Лессинхэм закрыл лицо руками и простонал:
– Боюсь, мистер Атертон прав.
– Не согласен с вами обоими.
Сидней сразу принялся горячиться:
– Ну же, давай, сам скажи, что было в тюке?
– Полагаю, что способен угадать его содержимое.
– Да ладно; тогда, ради всего святого, не томи – и не стоит разыгрывать из себя прорицателя! – в конце концов, у нас с Лессинхэмом в этом деле интерес.
– В тюке были личные вещи араба – только и всего. Погодите! Прежде чем осмеять мою версию, дослушайте ее. Если я правильно понял, кем является человек, описанный констеблем как Араб – то содержимое тюка, как я полагаю, для него гораздо важнее, чем мисс Линдон, живая или мертвая. Скажу больше. Я склонен подозревать, что если бы Араб положил тюк на крышу кэба, а извозчик в него заглянул и понял, что внутри, то это мгновенно привело бы несчастного к буйному помешательству.
Сидней молчал, будто обдумывая мою версию. Кажется, он увидел в ней здравое зерно.
– Что же, в таком случае, произошло с мисс Линдон?
– Думаю, в данный момент она… где-то там; я пока не знаю, где именно, но надеюсь, что вскоре буду способен сказать точнее, а не просто упомянуть о дырявой и запыленной паре сапог, или о грязных потрепанных штанах, или лоскутах нестиранного подобия рубахи, или о засаленном и бесформенном старом пальто и замусоленной фуражке.
Выпучив глаза, они уставились на меня. Атертон заговорил первым:
– Что ты там такое сказал?
– Я сказал, что, по-моему, факты указывают скорее на мое предположение, а не на ваше; мало того, они вопиют об этом. Мисс Коулман уверяет, что видела, как мисс Линдон вернулась в дом, а через несколько минут на окно повесили штору, после чего из передней двери вышел молодой человек, одетый в описанный мной костюм. Полагаю, это и была мисс Марджори Линдон.
Лессинхэм с Атертоном принялись забрасывать меня вопросами. Сидней, как обычно, кричал громче всех:
– Но, боже ты мой, что могло заставить ее так поступить? Скромней и застенчивей Марджори во всем свете не сыщешь, и тут она, среди бела дня, ни с того ни с сего разгуливает в таком облачении! Чэмпнелл, голубчик, для этого ей надо было перво-наперво сойти с ума.
– Ее загипнотизировали.
– Господи!.. Чэмпнелл!
– Что?
– Ты думаешь, тот… проклятый мошенник заполучил ее в свои сети?
– Несомненно. Я понимаю дело именно таким образом, но не забывайте, что это всего лишь гипотеза, и к ней не следует относиться иначе. Мне представляется очевидным, что Араб – будем называть его так – находился где-то в доме, пока вы считали, что его там нет.
– Но… где? Мы осмотрели первый этаж, потом второй, обыскали все… где он мог прятаться?
– Пока, что-то мне подсказывает, об этом рано говорить, но предлагаю принять мое утверждение за аксиому. Он загипнотизировал этого вашего Холта и отослал прочь, думая, что вы отправитесь вслед за ним; таким способом он собирался избавиться от вас обоих…
– Черт возьми, этого он и хотел, Чэмпнелл! Можешь записывать меня в болваны!
– Стоило горизонту очиститься, как Араб предстал перед мисс Линдон, тем самым, вероятно, неприятно ее поразив, и погрузил ее в гипнотическое состояние.
– Негодяй!
– Дьявол!
Первое восклицание вырвалось у Лессинхэма, второе – у Сиднея.
– Затем он принудил ее раздеться донага…
– Скотина!
– Сатана!
– Он отрезал ей волосы, спрятал их и одежду под досками пола, туда, где мы их обнаружили и где он сам, вероятно, прятал те лохмотья мужского костюма…
– Господи! Не удивлюсь, если они принадлежали Холту. Припоминаю, что тот рассказывал, как этот милый шутник снял с него последние тряпки… и точно, когда я увидел его впервые – и когда Марджори подобрала его на улице! – на нем не было ничего, кроме странного плаща. Неужели наш озорной профессор надувательских наук – да обрушатся на его главу все кары небесные! – действительно послал Марджори Линдон, нежнейшую девушку на земле, разгуливать по улицам Лондона в обносках Холта?
– Ответ на этот вопрос представляется мне затруднительным, но, если я понял тебя верно, это вполне вероятно. Как бы то ни было, я предпочитаю думать, что он послал мисс Линдон вслед за Холтом, естественно, полагая, что ты его упустил…
– Именно. И опять я в списке болванов!
– Просто ты сам сказал, что он от тебя ускользнул.
– А все из-за того, что я остановился поговорить с тем тупоголовым констеблем… да я бы за Холтом на край света пошел, если б не та оказия.
– Точно; причина несущественна, но факт остается фактом. Ему удалось от тебя скрыться. И я думаю, что сейчас мисс Линдон и мистер Холт находятся в одном и том же месте.
– Оба одеты как мужчины?
– Оба в мужских костюмах, хотя мисс Линдон скорее в мужских лохмотьях.
– Великий Потифар! Представить, что с Марджори происходит такое!
– Араб в данный момент тоже недалеко от них.
Лессинхэм поймал меня за руку.
– Как вы считаете, что за дьявольскую мерзость он намерен совершить?
Я уклонился от прямого ответа:
– Что бы он ни задумал, наша задача не допустить этого.
– А куда, по-вашему, он их отослал?
– Выяснить это – задача первостепенной важности, и ею мы сейчас займемся. Как видите, мы уже добрались до вокзала Ватерлоо.
Глава 42. Дело осложняется
Я направился к кассе на главной платформе. Пока я шел туда, из своего кабинета появился главный инспектор Джордж Беллинхэм, ответственный за порядок на вокзале. Мы с ним были знакомы, поэтому я смело остановил его:
– Мистер Беллинхэм, не будете ли вы столь любезны проводить меня к кассе? Я хотел бы попросить клерка ответить на один или два вопроса, которые мне необходимо ему задать. Чуть позже я объясню вам, с какой целью, но вы и так достаточно хорошо меня знаете и вряд ли усомнитесь, если я скажу, что дело крайне важное.