вот
прикустился
вертолётик
без расписания.
Где он сядет?
Кто знает заранее?
«Люблю муравья!..»
Люблю муравья!
Видел я,
как он лез
через лес
муравьиный,
непроходимый,
тащил
бревно
и ещё
одно,
и ещё
одно,
и ещё
одно!
В чаще
та́щит
и не заплачет –
не страшно, значит,
в этой чащобе…
Я б заблудился в два счёта,
ещё бы!
Я устыдился.
Я б заблудился!
Бросил давно!
Но
он трудился.
Падал. Вставал.
Он уставал.
И я его поднял.
Я б его о́бнял,
того муравья!
Вот он какой!
А я?..
Жук в кармане
Жил
Жучок
в кармане
на самой глубине.
На глубине,
на самом дне,
и счастлив был вполне. Вполне.
Совсем неплохо было тут:
еды немного было тут,
темно и тихо было тут,
и тут сидел он –
слаб и худ.
И вот
такого щуплого
Жука, Жука, Жука
нащупала, нащупала
рука, рука, рука!
И вынула,
и кинула
Жука
под облака!
«Конец, – подумал Жук. –
Сейчас об землю – стук!»
Но вдруг
увидел Жук
поля… и лес… и луг…
И даже оказалось,
что он
умел
летать!
Какая это радость!
Какая благодать!
И загудел он страстно,
он горько загудел:
«Уж-ж-жасно!
Я напрасно
в кармане просидел!»
Глаза и ноги
Ах!
Забывают
глаза
о ногах.
Забывают,
вперёд забегают!
Ноги
в поле шагают –
глаза уже поле пересекли,
в рощу вбежали,
в речку вошли…
Речку
переплывают!
Ноги
не поспевают!