Относительно неведения маршала существуют разные мнения, в том числе и такое: о том, «что было интересного», сообщать Жукову за рубеж было, конечно, запрещено. Но генерал Штеменко, поплатившийся за это снятием с должности, нарушил запрет…
По словам дочерей, встречавший Жукова Конев сразу позвал его в свою машину, однако Элла бросилась отцу на шею и прошептала, что он должен ехать с ними. «В машине он записочку и прочел… Ожидая его дома, услышали, как тренькнул телефонный звонок – отключили правительственную связь. У всех у нас одно на уме – лишь бы вернулся!.. Никто из членов Президиума не выступил в его защиту. Ни один! Вернувшись, папа позвонил Хрущеву, успел сказать: «Никита, что происходит? Объясни», – и через несколько секунд положил трубку».
Хрущев, по рассказу Эллы Георгиевны, не нашел для того, кому был обязан властью, никакого ответа, кроме нецензурных слов…
3 ноября 1957 года в «Правде» было опубликовано постановление Пленума ЦК КПСС «Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и на Флоте». Там были такие слова: «При личном участии т. Жукова Г. К. в Советской Армии стал насаждаться культ его личности. При содействии угодников и подхалимов его начали превозносить в лекциях и докладах, в статьях, кинофильмах, брошюрах, непомерно возвеличили его персону и его роль в Великой Отечественной войне… Т. Жуков не оправдал оказанного ему Партией доверия. Он оказался политически несостоятельным деятелем, склонным к авантюризму…»
В том же номере «Правды» от 3 ноября была напечатана статья, подписанная маршалом Коневым, целиком направленная против Жукова, который был в ней назван виновником поражений и отступления в 1941 году. Большая часть заслуг Жукова в этой статье отрицалась, даже разработчиком Сталинградской операции была назван… Хрущев.
«А что я мог тогда сделать: состоялся Пленум ЦК, членом которого был и я, – оправдывался позже Конев. – Меня вызвали и предложили (точнее, приказали) написать такую статью, и я подчинился. Так сказать, дали «партийное поручение». Да и статья, скажу прямо, была подготовлена без моего активного участия. Фактически подписал только».
Владимир Карпов оценил роль Конева в той истории вполне безжалостно и прямо: «Личную неприязнь к Жукову (который не раз спасал его от расстрела), свои амбиции маршал Конев поставил выше исторической правды, и это не делает ему чести».
27 февраля 1958 года состоялось заседание Президиума ЦК КПСС. На нем присутствовали Н. И. Беляев, Л. И. Брежнев, Н. А. Булганин, К. Е. Ворошилов, Н. Г. Игнатов, Ф. Р. Козлов, О. В. Куусинен, А. И. Микоян, Н. А. Мухитдинов, М. А. Суслов, Е. А. Фурцева, Н. М. Шверник, кандидаты в члены Президиума ЦК Я. Э. Калнберзин, Д. С. Коротченко, А. Н. Косыгин, К. Т. Мазуров, В. П. Мжаванадзе, М. Г. Первухин. Председателем был Н. С. Хрущев. Под грифом «Строго секретно» было принято Постановление Президиума ЦК КПСС об отставке Г. К. Жукова:
От. Жукове Г. К.
(тт. Булганин, Хрущев, Игнатов, Микоян, Суслов, Ворошилов)
Утвердить проект постановления Совета Министров СССР об увольнении в отставку и материальном обеспечении Маршала Советского Союза т. Жукова Г. К. (прилагается).
Секретарь ЦК КПСС Н. ХРУЩЕВ.
В Приложении к Постановлению Президиума ЦК прилагалось Постановление Совмина СССР:
Совет Министров СССР
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
от 27 февраля 1958 г. Москва, Кремль
Об увольнении в отставку и материальном обеспечении Маршала Советского Союза Г. К. Жукова
Совет Министров СССР постановляет:
1. Уволить Маршала Советского Союза Г. К. Жукова в отставку, предоставив ему право ношения военной формы одежды.
2. Выплачивать т. Жукову Г. К. денежное содержание в сумме 5,5 тыс. рублей, оклад по воинскому званию и процентную надбавку за выслугу лет; сохранить за ним медицинское обслуживание и лечение, оплату и содержание занимаемой квартиры (на равных основаниях с маршалами Советского Союза, состоящими в кадрах Вооруженных Сил), легковую автомашину для личного пользования за счет Министерства обороны СССР; обязать Министерство обороны предоставить т. Жукову Г. К. дачу с содержанием ее за счет министерства.
Председатель Совета Министров СССР Н. Булганин
Управляющий делами Совета Министров СССР А. Коробов.
Постановление Совета Министров СССР оформили тоже 27 февраля 1958 года. Не прошло и месяца, в марте 1958 года при формировании правительства Верховным Советом нового созыва подписавший отставку Жукова Булганин не был переназначен на пост председателя Совета Министров СССР.
4 марта 1958 года назначенный вместо отправленного в отставку Жукова министром обороны СССР Р. Я. Малиновский подписал приказ № 051 об увольнении Г. К. Жукова из Вооруженных Сил Советского Союза.
Пережить низвержение: «Возможно, придется арестовать…»
О том, как он смог весь этот кошмар пережить, Жуков впоследствии рассказывал Симонову: «Когда меня вывели из состава Президиума ЦК и ЦК и я вернулся после этого домой, я твердо решил не потерять себя, не сломаться, не раскиснуть, не утратить силы воли, как бы ни было тяжело.
Что мне помогло? Я поступил так. Вернувшись, принял снотворное. Проспал несколько часов. Поднялся. Поел. Принял снотворное. Опять заснул. Снова проснулся, снова принял снотворное, снова заснул… Так продолжалось пятнадцать суток, которые я проспал с короткими перерывами. И я как-то пережил все то, что мучило меня, что сидело в памяти. Все то, о чем бы я думал, с чем внутренне спорил бы, что переживал бы в бодрствующем состоянии, все это я пережил, видимо, во сне. Спорил, и доказывал, и огорчался – все во сне. А потом, когда прошли эти пятнадцать суток, поехал на рыбалку. И лишь после этого написал в ЦК, попросил разрешения уехать лечиться на курорт. Так я пережил этот тяжелый момент».
«Отец был единственным Маршалом Советского Союза, уволенным в отставку и подверженным травле в таких масштабах, – писала Мария Георгиевна. – Он был полностью отстранен от родной армии, вообще от какой бы то ни было работы. Он писал Хрущеву, просил предоставить любую работу: мог командовать округом, возглавить военную академию, даже стать просто рядовым (!) преподавателем. Но получал сухие отказы: «В настоящее время предоставить Вам работу представляется нецелесообразным». Его не включили в группу генеральных инспекторов. И что еще страшнее, ему не давали «свободно дышать»: осуществлялся постоянный контроль над тем, что он говорит, как оценивает внутреннюю и внешнюю политику государства, не критикует ли руководителей партии и правительства, новое, пришедшее ему на смену руководство министерства обороны. Его вызывали в ЦК, заставляли давать письменные показания по тому или иному доносу. Председатель комиссии партийного контроля Шверник, как вспоминал отец, «счел уместным пригрозить пальцем: смотри, Жуков, может хуже получиться, не забывай свое положение». Посетивший отца на даче в 1958 году полковник В. С. Стрельников вспоминал, что задал Жукову вопрос, не приезжал ли к нему после отставки маршал Василевский, который был отцом мужа Эры Георгиевны, и получил ответ: «Я и он не хотим давать повода для домыслов досужих фантазеров. Еще скажут, что мы затеваем какой-нибудь заговор… Уже не раз звонили ночью, что за мной приедет «черный ворон». Кто это делал, он не знал…»
Слежка за Жуковым
О том, что за отправленным в отставку Жуковым велось пристальное наблюдение, свидетельствуют доклады Председателей Комитета госбезопасности Н. С. Хрущеву. Так, 7 сентября 1959 года Председатель Комитета госбезопасности А. Н. Шелепин отправил докладную записку (с грифом «Совершенно секретно») в ЦК КПСС о настроениях Г. К. Жукова.
Товарищу Хрущеву Н. С.
19 августа сего года по случаю смерти генерал-лейтенанта КРЮКОВА жена последнего, известная певица Русланова, устроила поминки, на которых в числе других были Маршалы Советского Союза тт. Буденный С. М. и Жуков Г. К.
В процессе беседы среди присутствующих был поднят вопрос и о принятом Постановлении Совета Министров Союза ССР № 876 от 27 июля 1959 года о пенсиях военнослужащим и их семьям.
Тов. Жуков по этому вопросу заявил, что если он был бы министром обороны, он не допустил бы принятия Правительством нового Постановления о пенсиях военнослужащим и их семьям.
Далее он сказал, что тов. Малиновский предоставил свободу действий начальнику Главного Политического Управления генералу армии Голикову, а последний разваливает армию.
«В газете «Красная Звезда», – продолжал Жуков, – изо дня в день помещают статьи с призывами поднимать и укреплять авторитет политработников и критиковать командиров. В результате такой политики армия будет разложена».
Высказывания Жукова по этому вопросу были поддержаны тов. Буденным.
По имеющимся в КГБ при Совете Министров СССР данным, большинство офицерского состава Советской Армии правильно восприняло Постановление Совета Министров Союза ССР № 876 от 27 июля 1959 года о пенсиях военнослужащим и их семьям.
Наряду с этим со стороны отдельных военнослужащих отмечаются факты нездорового реагирования на изменения в пенсионном обеспечении.
Спустя четыре дня полученная записка была вынесена на заседание Президиума ЦК КПСС 11 сентября 1959 года. В принятом постановлении говорилось: «Поручить секретариату ЦК в соответствии с обменом мнениями на заседании Президиума ЦК принять необходимые меры в связи с фактами, изложенными в записке КГБ (т. Шелепина)».
В ходе принятых в результате обсуждения записки мер маршал Г. К. Жуков и генерал-майор В. А. Ревякин были вызваны в Комитет партийного контроля при ЦК КПСС, где им было сказано, что партийное руководство считает состоявшийся между ними разговор о пенсиях нездоровым, политически вредным. Поскольку «провинившиеся» не упорствовали и дали «нужную» оценку своему поведению, то было решено партийных взысканий не возлагать.