ом наступлении Иванова и Донцова, нужно проверить, в состоянии ли они наступать».
Полководцы учли замечание Ставки и указали — нужны дополнительные силы, чтобы справиться с окруженной группировкой. Василевский попросил «в качестве основной ударной силы» для ее ликвидации передать из резерва Ставки 2-ю гвардейскую армию генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского. Сформированная из отборных соединений в районе Тамбова, Раненбурга, Мичуринска, эта армия должна была сыграть роль оперативного эшелона развития прорыва в операции «Сатурн» — выйти в район Ростова. Ее войска уже прибывали на Юго-Западный фронт. 4 декабря Ставка постановила: пусть 2-я гвардейская в качестве «предварительной» задачи добьет Паулюса, и соответственно переадресовала ее на Донской фронт. Срок завершения сосредоточения — 18 декабря. Севернее «котла».
В напряженной творческой обстановке разработали план операции «Кольцо» — разгрома 6-й армии. Послали его в Ставку, которая 11 декабря утвердила плод стратегической мысли практически без поправок. 2-й гвардейской армии предстояло наступать на «котел» в юго-восточном направлении: срок начала операции 18 декабря, уничтожение группировок противника, кроме находившейся непосредственно в городе, к 23 декабря. Все предусмотрели, но, огорчился Василевский, в раскладки полководцев «не замедлил внести свои коррективы противник».
12 декабря разразилась «Зимняя гроза», как претенциозно назвал свою операцию Манштейн. На узком фронте от Котельникова немецкие войска прорвали наши позиции и поползли к Сталинграду. По словам Василевского, под удар попали наши три «довольно слабые стрелковые дивизии», две кавалерийские дивизии и танковая бригада. На них навалилось свыше 500 фашистских танков, в том числе «тигры». Против этой махины мы смогли выставить только 77 танков. Вот что случилось в результате того, что предупреждения и предостережения Жукова не были учтены. Потребовался нечеловеческий героизм, срочная переброска резервов. 2-й гвардейской армии пришлось в лютый мороз совершить 200-километровый марш, чтобы встать на пути Гота.
16 декабря последовал внезапный удар Юго-Западного и Воронежского фронтов на среднем Дону — операция «Сатурн». Изменив первоначально намеченное направление, наши войска вместо Ростова пошли на юго-восток, прямо в тыл Манштейну. Уже потеряв при попытке пробиться к Сталинграду до половины танков и 60 процентов пехоты, противник стал постепенно отходить. Отныне кольцо попавшей в окружение группировки Паулюса стало методически сжиматься. Тем временем врага изгоняли с Северного Кавказа. Из контрнаступления у Сталинграда выросло широкое движение всего южного крыла нашего фронта на запад.
А Жуков? Какова его роль в этих операциях? В начале декабря он был предельно занят в других местах: координировал действия Калининского и Западного фронтов, пытавшихся «срезать» Ржевский выступ. В ходе наступления во второй половине декабря не удалось достичь поставленной цели, но враг понес тяжкий урон. Немцы не смогли не только спять из-под Вязьмы войска и направить их на юг, но и больше того, им пришлось подбросить сюда четыре танковые и одну моторизованную дивизии. В германских штабах поняли, что еще одного натиска в районе Ржева и Вязьмы вермахт не выдержит.
В декабре Жукову вновь и вновь пришлось обращаться к делам фронтов, громивших на юге гитлеровцев и добивавших группировку Паулюса. В качестве заместителя Верховного Главнокомандующего он рассматривал документы по планированию операции «Сатурн». Пришло время, когда со всей силой сказался рост могущества Красной Армии. В двадцатых числах декабря наши танковые корпуса, введенные в прорыв на Юго-Западном фронте Ватутина, стремительно пошли на запад и юго-запад.
Беспримерны свершения 24-го танкового корпуса В. М. Баданова. Пройдя с боями за пять суток около 300 километров, корпус на рассвете 24 декабря как снег на голову свалился на вражеский гарнизон станицы Тацпнской, откуда с большого аэродрома снабжалась по воздуху группировка Паулюса. Танкисты Баданова начисто разгромили важнейшую базу, уничтожив 431 фашистский самолет. В страшной ярости немецкое командование бросило все, что было поблизости, и окружило дерзких танкистов.
Судьба героев-танкистов, дравшихся в далеком тылу врага, глубоко взволновала Ставку. Сталин связался с командующим Юго-Западным фронтом Ватутиным и потребовал проявить гибкость и в крайнем случае уйти из Тацинской. Корпус слишком далеко оторвался от основных сил наших наступавших армий. Сталин подчеркнул: «Вообще вам надо иметь в виду, что танковые корпуса лучше пускать на дальнее расстояние парой, а не в одиночку, чтобы не попасть в положение Баданова».
Разговор с Ватутиным продолжил Жуков, который прибыл в Ставку с Западного фронта:
— Где сейчас 18-й танковый корпус?
— 18-й танковый находится непосредственно восточнее Миллерова… Он не будет изолирован.
— Помните Баданова, не забывайте Баданова, выручайте его во что бы то ни стало!
Ватутин приказал корпусу Баданова вырваться из кольца окружения. Через пять дней танкисты Баданова соединились со своими.
Одновременно по прямому указанию Ставки Жукову пришлось принять участие в доработке замысла окончательного разгрома Паулюса. Планы, доложенные штабами Донского и Сталинградского фронтов, не устроили Ставку: в них не предусматривалось смыкание главных и вспомогательных ударов по рассечению окруженной группировки. За подписями Сталина и Жукова была отдана новая директива по выполнению операции «Кольцо».
28 и 29 декабря в Ставке обсудили вопрос командования операцией по ликвидации окруженных немцев в Сталинграде. Берия предложил кандидатуру Еременко. Сталин спросил Жукова: «А вы что молчите? Или вы не имеете своего мнения?» Жуков ответил: «добивать окруженных» следует поручить Рокоссовскому. Последовали неприятные разговоры с разобиженным Еременко, Жуков передал ему слова Сталина — «пусть полечится, он все время говорил, что у него болит нога». После войны Еременко во времена правления Хрущева беззастенчиво извратил все эти события.
Жуков по поводу писаний Еременко заметил: он «приукрашивает свою персону. Фактически же А. И. Еременко был смещен Сталиным за плохое личное руководство войсками Сталинградского фронта, поглотившего исключительно большое количество войск в период оборонительных сражений. Прямо скажем, Сталин о Еременко был невысокого, мнения. 1 января Сталинградский фронт был ликвидирован». Уничтожение войск Паулюса отныне поручалось одному фронту, Донскому, которым командовал Рокоссовский.
По получении указаний Ставки в самый канун нового, 1943 года темпы разгрома немцев под Сталинградом резко ускорились. Бои были ожесточенными и упорными. Немцы, имевшие превосходство в живой силе и танках, часто контратаковали. Быстротечные схватки разыгрывались вокруг каждого опорного пункта, блиндажа, зачастую едва видного в заснеженной степи, где крутила вьюга. Мороз был более двадцати градусов, красноармейцы продвигались по открытой местности, гитлеровцы укрывали в обжитых за многие недели подготовки окопах, землянках, блиндажах. Каждый километр отвоевывался кровью, войска пробивались на восток к городу мучительно медленно. Под плотным огнем. Заготовив для штурма Сталинграда горы снарядов, мин и натронов, немцы сначала не скупились на боеприпасы. Кровью, и немалой, пришлось оплатить план рассекать «котел» по горизонтали. Жуков ничего не мог поделать: за Василевским и К° маячила фигура Сталина, утвердившего их план.
2 февраля 1943 года остатки 330-тысячной немецкой группировки капитулировали. «Битва в районе Сталинграда, — писал Жуков, — была исключительно ожесточенно#. Лично я сравниваю ее лишь с битвой под Москвой… Общие потери вражеских войск в районе Дона, Волги, Сталинграда составили около 1,5 миллиона человек, до 3500 танков и штурмовых орудий, 12 тысяч орудий и минометов, до 3 тысяч самолетов и большое количество другой техники».
Победа Красной Армии на Волге внесла решающий вклад в достижение коренного перелома как в ходе Великой Отечественной войны, так и всей второй мировой войны. Жуков считал: «Здесь я получил гораздо большую практику в организации контрнаступления, чем в 1941 году в районе Москвы, где ограниченные силы не позволяли осуществить контрнаступление с целью окружения вражеской группировки».
За успешное общее руководство контрнаступлением в районе Сталинграда Г. К. Жуков среди других был награжден вновь учрежденным орденом Суворова I степени. На орденском знаке, врученном ему, стоял № 1.
Полководческое мастерство Г. К. Жукова, наглядно выявившееся в исполинском сражении, безоговорочно признано во всем мире. Американский исследователь Г. Солсбери почти через три десятка лет писал в книге «Великие битвы маршала Жукова»: «В час смертельной опасности Сталин снова обратился к Жукову. Сталинград висел на волоске. Его судьба и, возможно, России были вверены в руки Жукова. Битва под Москвой сделала Жукова национальным героем.
…После Сталинграда никто не оспаривал первенства Жукова. И после Сталинграда никто больше не сомневался — Россия, имея во главе своих армий Жукова, в конечном итоге разгромит Германию». Свидетельствует немаловажный американский публицист, не замеченный ни в симпатиях к нашей стране, ни к социализму.
Так кто же был автором последовавшего разгрома немцев под Сталинградом? На этот вопрос исчерпывающий ответ дал сам Георгий Константинович. «Еще раз повторяю, — писал он, — основная и решающая роль во всестороннем планировании и обеспечении контрнаступления неоспоримо принадлежит Ставке Верховного Главнокомандования и Генеральному штабу…
Заслуга Ставки Верховного Главнокомандования и Генштаба состоит в том, что они оказались способными с научной точностью проанализировать все факторы этой грандиозной операции, сумели предвидеть ход ее развития и завершение».
Все же Георгий Константинович был в этих оценках чрезмерно скромен в отношении своей роли.
Еще не умолкли орудия в Сталинграде, ка: Г. К. Жуков получил новый приказ: выехать в Ленинград, координировать усилия фронтов по прорыву блокады города-героя.