ть вины за положение дел в действующей армии, откуда без конца поступали плохие вести. Особенно тревожные сообщения шли с Западного фронта – там полностью было потеряно управление войсками, и они беспорядочно отступали на восток, а командующий войсками генерал армии Д. Павлов настолько растерялся, что демонстрировал свою полную непригодность выправить положение. В это время в окружении наркома обороны появился генерал А.И. Еременко, прибывший с 16‑й армией из Забайкальского военного округа и проявивший себя энергичным и решительным в выражениях по способам разгрома вторгшегося врага, и маршал Тимошенко, согласовав со Сталиным, назначил его командующим Западным фронтом. Но когда он 28 июня прибыл в штаб фронта – повальная дезорганизация дисциплины и повсеместное оставление городов и населенных пунктов и позиций были настолько масштабными, что он оказался бессильным что-либо выправить.
К войне оказались не готовы не только наркомат обороны и Генеральный штаб, к войне оказались не готовы некоторые командующие фронтами и армиями, проявившие мало инициативы в подготовке своих войск к отражению агрессии, не сумевшие выдержать первого удара и оказавшиеся неспособными предугадать окружение вверенных им войск и организованно отступить. Вся довоенная подготовка генералов и штабов сводилась к нанесению контрударов по вторгшимся войскам противника, отбрасыванию их от советской границы и переносу боевых действий на территорию врага, и это было аксиомой, заученной на множестве учений и еще большем множестве лекций и докладов, прочитанных на эту же тему. Командующие фронтами генералы Ф.И. Кузнецов, Д.Г. Павлов, М.П. Кирпонос и И.В. Тюленев, выполняя приказы наркомата обороны по нанесению контрударов по вторгшимся немецко-фашистским войскам, делали это шаблонно и бездумно, словно они не знали других способов ведения военных действий, в то время как обстановка требовала от них перейти к обороне. В то же время отсутствие связи с наркомом обороны делало их положение безвыходным – они не могли внести хоть какие-либо коррективы в приказ маршала Тимошенко, как не могли попросить усиления для своих войск или даже испросить совета.
И это не удивительно – не все военачальники мирного времени выдерживают напряжение войны. Часть из них утрачивают волю, другие – теряются в сложной обстановке, а кто-то не может перебороть страх быть убитым на войне. Это присуще всем армиям. В первые десять дней Первой мировой войны главнокомандующий французской армией генерал Ж. Жоффр на 40 процентов обновил состав командующих армий и командиров корпусов, назначив на эти должности тех генералов, кто понимал природу боя и готов был взвалить на свои плечи все тяжести войны125.
26 июня И. Сталин, узнав об окружении Минска, вместе с членами Политбюро прибыл на станцию метро «Кировская», в нижний ярус, где располагались кабинеты Ставки и Генштаба. Нарком обороны маршал С. Тимошенко, докладывая обстановку, сбивался с привычного ритма и не мог увязать ее по фронтам с действиями вражеских войск. Об окружении и угрозе захвата немцами Минска в наркомате обороны еще не знали.
По привычке сдержанный, Сталин на этот раз, не стесняясь в выражениях, в гневе обрушился на военное руководство, обвинив его в плохой подготовке вооруженных сил к войне, потере управления войсками и неспособности выправить тяжелое положение на фронтах. Внешним наблюдением и внутренними помыслами Сталин и члены Политбюро не могли не заметить и не почувствовать, что высшее руководство наркомата обороны в сложившейся обстановке утратило веру в свои силы, было растеряно и подавлено масштабом поражений и понесенных потерь в приграничных сражениях и не находило способов хоть как-то выправить положение и спасти от разгрома вторые эшелоны приграничных фронтов, отступавших под ударами вермахта на восток без ясно обозначенной цели на ближайшие дни. Сильный по характеру Г. Жуков, только что вернувшийся с Юго-Западного фронта, не выдержал упреков и обвинений в плохой работе наркомата обороны и Генштаба, и со слезами на глазах выскочил из кабинета. Его никто не задерживал. Все генералы, находившиеся рядом с Тимошенко и Жуковым, чувствовали свою вину за случившиеся поражения, и пока никто из них не знал, как выправить создавшееся положение. От увиденного и услышанного у Сталина и членов Политбюро невольно возникла мысль, что оставлять в руках военного руководства дальнейшее ведение вооруженной борьбы и судьбу страны непозволительно опасно для государства, и это общее настроение руководителей страны чутко уловил В.М. Молотов, заявивший перед уходом маршалу С. Тимошенко: «С этого часа все приказы и распоряжения, отправляемые вами в войска, в обязательном порядке согласовывать со Сталиным». Все члены Политбюро отчетливо понимали, что нужно было немедленно перестраивать всю внутреннюю политику под нужды войны, и для ее ведения необходимо было срочно создавать новые органы руководства вооруженной борьбой с немецко-фашистскими захватчиками и управления народным хозяйством в условиях навалившейся на нас страшной войны.
Возвратившись в Кремль, члены Политбюро, среди которых находились В.М. Молотов, Л.П. Берия, А.И. Микоян, Л.М. Каганович и А.А. Андреев, выразили глубокое беспокойство положением дел на фронтах западного направления, и чтобы спасти армию и страну от катастрофы, они стали просить Сталина возглавить руководство вооруженными силами. Одновременно ими было высказано мнение создать единый орган руководства войной, чтобы все силы государства и народа были направлены на отпор вражескому нашествию и обеспечению боевых действий армии и флота. В течение нескольких дней члены Политбюро и сам Сталин 28 и 29 июня много и плодотворно работали над созданием такого органа государственной власти, который, в отличие от других партийных и государственных структур, концентрировал бы в своих руках всю полноту власти для быстрого ее применения в условиях войны.
Обстановка требовала сосредоточить всю полноту власти в государстве в руках одного чрезвычайного органа, который бы отвечал за судьбу войны и исключал бы повторение событий 1914 года, когда руководство воюющей армией в царской России Николаем II было возложено на различные Особые совещания, которые в действительности никакой властью в стране не обладали, а сам царь боялся своего немецкого окружения и ничего не решал126.
Им стал образованный 30 июня Государственный комитет обороны под председательством И.В. Сталина. В его состав вошли члены Политбюро ЦК ВКП(б) и советского правительства: В.М. Молотов (заместитель председателя), К.Е. Ворошилов, Г.М. Маленков, а несколько позже Н.А. Булганин, Н.А. Вознесенский, Л.М. Каганович, А.И. Микоян127. Постановления ГКО имели силу законов военного времени и были обязательны для всех государственных и военных органов, для всех ведомств и массовых организаций трудящихся. На заседаниях Государственного комитета обороны, которые проходили в любое время суток, обсуждались и решались важнейшие вопросы военного времени. Планы военных действий рассматривались Государственным комитетом обороны совместно с Центральным комитетом партии, народными комиссарами, права которых были значительно расширены. Это позволяло, когда возникала необходимость, сосредотачивать огромные материальные средства на важнейших направлениях, проводить единую линию в области стратегического руководства и увязывать боевую деятельность войск с усилиями всей страны.
Прибыв с Юго-Западного фронта, Г. Жуков разворачивает работу по восстановлению целостности фронтов на западном направлении и накоплению резервов.
Он добивается разрешения создать на московском направлении две параллельные линии обороны, которые должны были сыграть роль волнорезов. Первая линия, длиной в 300 км, проходила по Двине и Днепру от Полоцка до Мозыря через Витебск. Вторая параллельная ей, в 80 км восточнее, проходила по линии Невель – Смоленск – Рославль— Гомель. Занять две эти линии должны были шесть армий стратегического резерва, начавшие выдвижение к западным границам еще 15 мая. Анализируя приказы и директивы Г. Жукова в первые две недели войны в качестве начальника Генерального штаба и члена Ставки, можно выделить три типа предлагаемых им мер: краткосрочные – локальные контрудары и восстановления устойчивой связи с фронтами; и педагогические – переучить командиров Красной Армии, чтобы они могли успешно противостоять противнику. Разумеется, все эти организационные меры не давали немедленного результата.
А обстановка на фронтах была критическая. 30 июня немцы захватили Львов, и теперь Юго-Западный фронт вынужден был отступать. На северо-западе моторизованные соединения вермахта двигались по Латвии, и до Ленинграда им оставалось пройти 300 км. В центре советско-германского фронта река Березина, последняя крупная водная преграда перед Днепром, была форсирована немцами возле Бобруйска. Верховный Главнокомандующий Сталин поддержал предложения Г. Жукова, чтобы всеми имеющимися силами помешать III‑й и II‑й танковым группам перейти Днепр и овладеть ключевыми городами Могилев, Орша, Витебск, защищавших междуречье Днепр – Двина, настоящие географические ворота к столице Советской России. Для выполнения этой задачи Г. Жуков располагал небольшими силами – сильно ослабленной в боях 13‑й армией и еще двумя армиями, переброшенными с Украины – 16‑й и 19‑й. Три армии второго эшелона, стоявшие за Западным фронтом: 20‑я, 21‑я и 22‑я – не могли двинуться вперед, поскольку были зажаты на железной дороге, перегруженной сверх всякой меры. Но появление этих новых пяти армий в верховьях Днепра и Двины стало для немцев настоящим шоком. Гитлеровское командование полагало, что все главные силы Красной Армии были сосредоточены западнее Двины и Днепра, где и должны были быть уничтоженными. На этом краеугольном фундаменте был построен весь план «Барбаросса», который начал трещать и в ходе Смоленского сражения был пересмотрен Гитлером. Для затяжной войны ему нужна была Украина – как житница хлеба, больших запасов угля и развитой промышленности. Была еще одна важная причина, подтолкнувшая Гитлера к такому решению. По мере продвижения к Москве советско-германский фронт расширялся и фланги группы армий «Центр» все более оголялись, прикрыть их было некем и нечем – большая часть резервов была уже введена в сражение, а новых соединений и частей гитлеровское командование не могло сформировать из-за нехватки вооружений, поскольку на Восточном фронте ежедневно уничтожалось сотни танков и самолетов и большое количество других видов боевой техники, промышленность Третьего рейха не успевала восполнять эти потери. Особую опасность для немецкого командования представлял Юго-Западный фронт, успешно сдерживающий наступление группы армий «Юг», откуда мог быть нанесен удар во фланг главной группировки немцев. Окидывая пристальным взглядом полководца весь фронт вооруженной борьбы с гитлеровской армией, Г. Жуков самым пристальным образом следит за продвижением и боевыми действиями танковых групп, бросая против них все имеющиеся силы, чтобы задержать их и выиграть время для подготовки и накопления резервов.