133. Замыслом их действий предусматривалось рассечь обороняющиеся войска Западного фронта на три части: невельскую, смоленскую и могилевскую, окружить их и уничтожить, чтобы создать выгодные условия для беспрепятственного продвижения на Москву, захват которой победно, как думало гитлеровское руководство, завершал кампанию 1941 года, а может и всей войны.
Сталин требовал все подходящие стратегические резервы бросать на освобождение Смоленска, Жуков же полагал, что нужно прежде всего выстраивать противотанковую оборону против главной ударной силы вермахта – танковых групп, действовавших в отрыве от пехотных соединений вермахта. Немцы явно хотели повторить свой успех окружения советских войск в районе Белостока и Минска, только в этот раз они намеревались сомкнуть танковые клещи вокруг Западного фронта в районе Смоленска, для чего 3‑я танковая группа стремительно развивала наступление в направлении Витебск, Полоцк, Духовщина, а 2‑я танковая группа – в направлении Шклов, Рославль, Ельня. Обладая глубоким аналитическим умом и предвидением, Г. Жуков, по опыту прошлых боев танковых групп и по их продвижению вглубь советской территории, к Москве, очень точно определил направление их действий и в течение всего периода Смоленского сражения выстраивал битву с врагом таким образом, чтобы сорвать замысел немцев и не допустить окружения Западного фронта, что ему и удалось сделать.
При этом, как ни торопило их время, Жуков в отличие от Сталина всегда настаивал, чтобы вновь создаваемым формированиям предоставлялось время на военную подготовку, зная из своего личного опыта, что молодой боец, научившийся в учебном бою нападать и защищаться, владеть оружием, ценнее трех новобранцев. Нередко споры по этим кардинальным вопросам выводили Сталина из равновесия, но в конце концов он соглашался с мнением Жукова, отдавая дань его опыту и военной интуиции. Встретившееся сопротивление советских войск на каждом километре смоленской земли было таким сильным, а потери в танках и людях так велики, особенно в войсках 2‑й и 3‑й танковых групп, что Гитлер при посещении штаба группы армий «Центр» 4 августа заявил, что если бы он перед войной был в достаточной степени информирован о силе Красной Армии, то «принять решение о необходимости нападения на СССР было бы ему значительно труднее»134. Не меньшие потери несли и в войсках групп армий «Север» и «Юг», но, главное, на тех стратегических направлениях, где наступали немецкие войска, не было того продвижения, что было заложено в плане «Барбаросса», и без прилива новых сил оно могло вообще остановиться. В битве за Смоленск и для его овладения были введены последние резервы не только группы армий «Центр», но и Главного командования вермахта. Для развития успеха после взятия Смоленска у немцев «не было ни одной дивизии». Был еще один не менее тревожный сигнал, отмеченный в рабочем дневнике генерала Гальдера, «что за пару недель боев на территории Советского Союза войска тратили боеприпасов больше того, что было предусмотрено всем планом „Барбаросса“»135.
На втором этапе Смоленского сражения, проходившего с 21 июля по 7 августа, Ставка ВГК рассмотрела предложения Г. Жукова организовать контрнаступление на западном направлении в целях разгрома смоленской группировки врага. Созданные для этого армейские оперативные группы, в которые влились остатки 29‑й, 30‑й, 24‑й и 28‑й армий, нанесли одновременный концентрированный удар из районов Белый, Ярцево и Рославль на Смоленск. Удары оперативных групп хотя и не привели к разгрому смоленской группировки противника, но заставили его отказаться от обходящих маневренных действий, сковали его силы на всех участках фронта и способствовали выходу из окружения 20‑й и 16‑й армий, помогли стабилизировать положение в полосе обороны 22‑й армии Центрального фронта. А главное, две танковых группы так и не смогли замкнуть клещи восточнее Смоленска, что им удалось сделать при окружении Минска, и в этом была большая заслуга начальника Генерального штаба Г. Жукова. Однако осуществить полный разгром духовщинской группировки противника советские войска не смогли, и Сталин винил в этом командующего фронтом. Он даже предлагал на заседании ГКО заменить командующего Западным фронтом С. Тимошенко на Г. Жукова, но сам Жуков, с уважением относившийся к маршалу, посоветовал Верховному Главнокомандующему воздержаться от такого шага и дать ему возможность в других сражениях проявить свой талант полководца. С мнением начальника Генерального штаба согласились В. Молотов и М. Калинин, но ожидаемого проявления таланта полководца у С. Тимошенко не проявилось, и если бы в то время Г. Жуков возглавил западное направление на советско-германском фронте – операция «Тайфун» могла быть сорвана в начале ее проведения, а не под стенами Москвы.
Немецкое главное командование торопило войска с продвижением на восток, но в начале августа у них нигде не было успеха. Группа армий «Север» была остановлена советскими войсками на Лужской линии обороны, а группа армий «Юг» оказалась скованной на киевском направлении. В результате этого между группой армий «Центр» фельдмаршала Бока и группой армий «Юг» фельдмаршала Рундштедта образовался большой разрыв, без ликвидации которого дальнейшее наступление было весьма рискованным. Одновременно с организацией контрнаступления на смоленском направлении 14 июля Жуков потребовал от главнокомандующего северо-западного направления маршала К. Ворошилова нанести контрудар по флангам 56-го моторизованного корпуса под командованием генерала Э. Манштейна, входившего в состав 4‑й танковой группы и выдвигавшегося на Сольцы – Новгород, далеко оторвавшегося от главных сил группы армий «Север». Возглавил это наступление только что назначенный начальником штаба Северо-Западного фронта талантливый генерал Н. Ватутин, подготовивший наступление по скрещивающимся направлениям на войска этого корпуса, занявшего 15 июля Сольцы и пополнявшего в том районе свои танки и бронемашины боеприпасами и горючим. Атаке предшествовал налет 200 бомбардировщиков Северо-Западного фронта, поразивших 30 танков и много другой боевой техники. Наступление русских было столь неожиданным, что застало немцев врасплох. Под удар попали главные силы корпуса, но наибольшие потери понесла 8‑я танковая дивизия, из состава которой в плен попало 5000 солдат и офицеров, а более половины ее танков и весь автотранспорт были уничтожены. На Гитлера контрудар под Сольцами произвел столь сильное впечатление, что специальным приказом от 19 июля он распорядился, чтобы 4‑я танковая группа временно остановила наступление на Ленинград на кингисеппском и лужском направлениях и возобновила его лишь после того, как 18‑я армия войдет с ней в соприкосновение, а ее восточный фланг будет надежно прикрыт 16‑й армией группы армий «Север». В этот же период времени, выполняя приказ Г. Жукова всеми силами воспрепятствовать продвижению танковых групп на всех стратегических направлениях, командующий Юго-Западным фронтом генерал М. Кирпонос силами 5‑й армии генерала М. Потапова нанес ощутимый удар по флангу 3-го моторизованного корпуса 1‑й танковой группы, прорвавшегося в направлении Броники – Герница, и, разгромив его арьергардные части, заблокировал на широком фронте основную транспортную магистраль, по которой шло все снабжение корпуса. Чтобы спасти положение, немецкое командование было вынуждено развернуть из-под Житомира две танковые дивизии и перенацелить в этот район действия авиации. Эти контрудары подрывали мощь основной ударной силы вермахта – танковых групп, которые за двадцать дней войны потеряли треть своих танков и были задержаны на путях продвижения к Москве, Ленинграду и Киеву от двух недель до месяца. Но главное, чего добился Г. Жуков от этих действий, – у всего гитлеровского командования в этот период была утрачена вера в молниеносный характер окончания для них войны. Продвижение немцев на крайнем севере также было задержано. Здесь действовала армия «Норвегия», в состав которой входило девять пехотных дивизий, две горно-стрелковые дивизии и одна бригада СС «Север». Войска армии имели задачу захватить Мурманск, Кандалакшу и Кировскую железную дорогу, а в последующем овладеть Кольским полуостровом и обеспечить северный фланг германского фронта на востоке. Одновременно с наступлением на суше велись морские операции в Баренцевом море с целью содействия своим сухопутным войскам, а также блокада морского побережья и нарушения северных морских коммуникаций СССР. Захватчикам не удалось приблизиться к Мурманску и к базам Северного флота; они были остановлены на реке Западная Лица. Пройтись победным маршем, с каким немцы шагали по Польше и Франции, по землям Советской России им не удавалось. Предстояла затяжная война, в которой победа должна была склониться на сторону русских, работавших с небывалой напряженностью в промышленности и сельском хозяйстве и воевавших с небывалой жертвенностью в бою. В отпущенное время, когда останавливались танковые группы, Ставка успела сформировать до ста новых дивизий.
Гитлер раньше своих военных руководителей в ходе Смоленского сражения осознал, что одной группой армий «Центр» Москвой не овладеть, и 21 августа он издал директиву, в которой войскам Восточного фронта предписывалось: «Главнейшей задачей до наступления зимы является не взятие Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на Дону и лишение русских возможностей получения нефти с Кавказа; на севере – окружение Ленинграда и соединение с финнами»136. Это было вынужденное решение, связанное с общей обстановкой на Восточном фронте, где главные силы вермахта – три группы армий, каждая порознь, не могли выполнить поставленные перед ними задачи планом «Барбаросса». В последующем Гитлер планировал ударом трех групп армий с запада, севера и юга овладеть столицей русского государства до наступления зимы.
Три недели тяжелейшей войны и жестоких сражений с фашистскими захватчиками постоянно побуждали ум и сознание Г. Жукова к размышлению над причинами поражения Красной Армии в приграничном сражении, которые охватывали огромный пласт боевой деятельности Красной Армии до и в начале войны. Он мучительно искал решения, с помощью которых можно было бы быстро исправить допущенные ошибки в ходе боевой подготовки и строительства вооруженных сил страны, внося в их основу требования и опыт пришедшей войны. Свое видение новых реформ в Красной Армии и переустройства армейских структур и хода боевой подготовки Г. Жуков доложил 15 июля на заседании Ставки Верховного командования. Вот какие выводы сделал начальник Генерального штаба генерал армии Г. Жуков после трех недель войны и одновременно наметил крупномасштабную реформу Красной Армии: