161. В ходе дальнейшего обсуждения ГКО принял решение и о строительстве второго государственного рубежа обороны на территории Татарской АССР, пролегавший полукольцом вокруг Казани и далее от деревни Покровское на Волге, через станцию Урмары, райцентры Кайбицы и Апасгорода Куйбышева Татарского.
Постановление ГКО от 15 октября 1941 года № ГКО-801 «Об эвакуации столицы СССР Москвы»:
«Ввиду неблагополучного положения в районе Можайской оборонительной линии Государственный Комитет Обороны постановил:
1. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев (НКПС – т. Каганович обеспечивает своевременную подачу составов для миссий, а НКВД – т. Берия организует их охрану).
2. Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также Правительство во главе с заместителем председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке).
3. Немедля эвакуироваться органам Наркомата Обороны в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба – в Арзамас.
4. В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить НКВД – т. Берия и т. Щербакову произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (исключая водопровод и канализацию).
Председатель Государственного Комитета
Обороны СССР И. Сталин».
Какие же события и обстоятельства помогли Москве не только выстоять в противоборстве с очень сильным и жестоким врагом, но и перейти вскоре в контрнаступление, которое чуть не закончилось для немецкой армии такой же катастрофой, какая произошла с армией Наполеона в 1812 году. Повторения событий полуторавековой давности не произошло только потому, что Гитлер применил самые жестокие и безжалостные меры к командирам своей армии, удержав ее от бегства и продлив ее агонию еще на несколько лет.
Первое. Главным мерилом и основным фактором, определившим перелом событий, была глубинная вера советских людей в победу над фашистской Германией, не угасавшая даже в дни самых тяжелых испытаний, и эта вера базировалась на крепости государственных устоев, выстроенных большевиками за годы индустриализации и совершения культурной революции, в которых было воспитано совершенно новое поколение советских людей, безоговорочно веривших в идеалы социализма и готовых защищать эти идеалы ценой своей жизни.
Второе. Шло собирание сил со всей русской земли, и первые дивизии с Дальнего Востока начали прибывать в Москву в середине октября. Эти дивизии, хорошо вооруженные, и одетые по-зимнему – в полушубках и телогрейках, в теплой обуви и ушанках, произвели воодушевляющую демонстрацию на защитников столицы своей высокой боевой выучкой и заряженностью к участию в битве.
Третье. В войска в большом количестве стало поступать вооружение с заводов, передислоцированных с началом войны в Поволжье и на Урал, и это сразу отразилось на боевом настроении обороняющихся войск. Танковые бригады нового формирования показывали высокое боевое мастерство, а танки Т-34 становились грозой для немцев.
Четвертое. Погодные условия сказывались на темпах наступления немецких войск. 7 октября выпал первый снег, и хотя он быстро растаял – это не улучшило, а, наоборот, ухудшило возможности для продвижения немецких войск. Все грунтовые дороги превратились в непролазные хляби, а шоссейных дорог было очень мало и все они до отказа были забиты войсками.
Пятое. Окруженные войска под Вязьмой и Брянском продолжали сражаться насмерть, притягивая на себя до двух третей всех немецких пехотных дивизий группы армий «Центр», которые стали высвобождаться не ранее 20–22 октября, а чтобы догнать впереди наступающие войска и войти с ними в оперативную связку, им надо было потратить еще несколько суток.
Шестое. Сказывалась принятое Ставкой решение: при оставлении войсками нашей территории разрушать все шоссейные и железнодорожные пути, чтобы лишить врага использовать их для своего продвижения.
20 октября Сталин лично позвонил редактору газеты «Красная Звезда» Д. Ортенбергу и отдал распоряжение, чтобы в завтрашней газете было помещено фото Г.К. Жукова. До этого старший командный состав такой чести не удостаивался. Отдав такое распоряжение для всех газет, Сталин оповестил весь народ о человеке, на кого была возложена оборона столицы, чтобы советские люди узнали своего полководца, но и полководец был достойным возведенного для него пьедестала. Жуков и раньше понимал свою ответственность за судьбу страны, но с того времени это чувство обострилось в нем, и он не давал пощады ни себе, ни другим военачальникам в исполнения своего сыновнего долга перед родиной.
Сопротивление советских войск возрастало, особенно с прибытием новых сибирских дивизий, и темп наступления главных ударных группировок – танковых групп – стал заметно падать. Вместе с этим тревожным фактом на командующего группой армий «Центр» наваливалось еще одно опасное явление – оголенность флангов, что сразу заметил Г. Жуков, пристально отслеживавший всю обстановку на советско-германском фронте. Он попросил Сталина активизировать действия войск Северо-Западного, Юго-Западного и Брянского фронтов на своих направлениях, что заметно скажется на обороне Москвы. Г. Жуков опережал фон Бока в выявлении угроз и принятия решений по их упреждению, и поэтому когда штаб группы армий «Центр» решил установить более устойчивую локтевую связь с группами армий «Север» и «Юг», то все его попытки были упреждены действиями советских войск. По приказу фельдмаршала Бока 4‑я танковая группа Гота должна была продвинуться на север и закрепиться на рубеже Ярославль – Рыбинск, но эта попытка была решительно пресечена контрударом группы войск Красной Армии под командованием начальника штаба Северо-Западного фронта генерала Н. Ватутина у старинного русского города Торжок, где восемь веков назад иссякла сила монголов, а сейчас была окончательно утрачена идея распространения фашизма на восток. Не получилось и с затеей 2‑й танковой армии Гудериана установить локтевую связь с группой армий «Юг» и закрепиться на рубеже Елец – Воронеж – на их пути встали 3‑я и 13‑я армии Брянского фронта, вырвавшиеся из окружения и закрывшие путь немецким танкам на юг. Фланги группы армий «Центр» по-прежнему оставались открытыми, и подготовка фельдмаршалом фон Боком нового наступления на Москву была верхом недальновидного риска, на который способны только недалекие военачальники.
Командующий Западным фронтом генерал армии Г. Жуков большую часть своего рабочего времени проводил в войсках, что поддерживало в нем силу и уверенность в боевитости и стойкости вверенных ему соединений и частей, а если этих качеств у обороняющихся не хватало – он тут же разбирался в причинах этого явления, спрашивал и помогал. Работа в войсках помогла ему глубже изучать командиров и политработников соединений и частей, чтобы самые храбрые и способные были во главе их, и обязательно быть в тех соединениях и частях, где, по оценке Жукова, завтра или в ближайшие дни ожидалось наступление врага, и нужно было поддержать обороняющихся как морально, так и имеющимися у него резервами. В этом смысле показательно посещение Жуковым 78‑й стрелковой дивизии 16‑й армии, которой командовал полковник А. Белобородов; она после прибытия с Дальнего Востока больше месяца вела упорные и ожесточенные бои под Истрой. В конце ноября враг продолжал попытки прорвать оборону дивизии, стремясь вдоль Волоколамского шоссе прорваться к Москве. На дивизию были брошены некоторые части 5‑й танковой дивизии немцев. Теперь против советской дивизии действовали части четырех вражеских дивизий (5‑й и 10‑й танковых, моторизованной дивизии СС «Рейх» и 252‑й пехотной). Но к указанному времени дивизия получила пополнение в людях и артиллерии, что повысило ее оборону. Ни ввод немцами новых сил, ни массированные удары авиации, ни атаки танков, поддержанные артиллерией, не смогли сломить оборону гвардейцев. Этот рубеж бойцы дивизии, как и немцы, атаковавшие их, считали последним, на котором одни должны были выстоять, а другие победить. Упорство и напряжение борьбы было невероятно напряженным, тяжелым и все думали о том, чтобы окончательно остановить врага на этом рубеже, а потом и отбросить его от Москвы.
В самый трудный день дивизию посетил командующий фронтом генерал армии Г. Жуков и командующий армией генерал К. Рокоссовский. Заехали в дивизию они ночью, а комдив, не ожидавший таких гостей после бесконечно долгих бессонных ночей, прикорнул в штабе дивизии. Было это в деревне Желябино, где располагался штаб дивизии. Потревоженный генералами комдив, прогнав сон, начал рапортовать о положении дел на участке обороны, но Г. Жуков жестом остановил и просто спросил:
– Ну, как дела?
Белобородов командующего фронтом видел впервые, но он сразу завоевал его доверие осанкой, доверительным взглядом, быстротой оценки обстановки, и умением слушать младшего. Командующий очень внимательно выслушал доклад об общей и конкретной обстановке в полосе обороны дивизии, не перебивал, а затем стал задавать вопросы, один за другим, пытаясь детально узнать все. Чувствовалось, что за всем этим комфронта изучал не только обстановку, но и командира дивизии.
– Вижу, что вы хорошо знаете обстановку, – одобрительно сказал Жуков.
Комдив стал показывать последнюю сводку потерь за два дня. Георгий Константинович погрустнел и, обращаясь к генералу Рокоссовскому, заметил:
– Везде одна и та же картина. Много жертв, особенно от вражеской авиации, с этим пора кончать!
И повернувшись к командиру дивизии, спросил:
– А как же насчет новой танковой дивизии немцев? Вот вы доложили о том, что она сосредоточилась на вашем участке. Вы уверены в этом? Не напутали ли ваши разведчики? Мне известно, что она наступает против войск 5‑й армии. Какие у вас доказательства, есть ли показания пленных?
Комдив ответил, что у них имеются документы, взятые у убитых фашистов из этой дивизии на участке обороны дивизии. Кроме того, наблюдением установлено сосредоточение около 100 танков гитлеровской дивизии против деревни Нефедьево. Что же касается языков, то поиски их ведутся каждый день, но пока результатов нет. Вот и сегодня ушла одна поисковая группа. Ушла в ночь, в буран. «Как-то они там, сейчас, – подумал комдив, – неужели снова придут ни с чем…» Словно отвечая мыслям командира дивизии, плащ-палатка, прикрывавшая вход, раздвинулась, и показалось улыбающееся лицо дивизионного разведчика Тычинина, доложившему командующему фронту, что захвачен гитлеровец и как раз из т