Глава V
Стратегические планы сторон на 1942 год. – План Жукова наступать только на западном направлении не принят. – Переоценка Сталина боевых возможностей действующей армии. – Инициатива маршалов С. Тимошенко и С. Буденного. – Первая Ржевская операция. – Провал Крымской и Харьковской наступательных операций. – Сковывание Жуковым главных сил немцев в центре советско-германского фронта
К концу декабря 1941 года наше контрнаступление переросло в общее наступление Советской Армии, в результате которого противник был отброшен на северо-западном направлении к ст. Мга, Кириши, за реку Волхов, к Старой Руссе и Холму, причем была глубоко охвачена с севера и юга сильная группировка немецко-фашистских войск в районе Демянска. На западном направлении войска выдвинулись к Великим Лукам, Велижу, Демидову, Белому, вплотную подошли к Ржеву, Гжатску, заняли Киров, отбросили врага к Орлу и Курску. Сопротивление врага нарастало, и гитлеровское командование особенно большое внимание уделяло сохранению в своих руках треугольника Ржев – Гжатск – Вязьма, как удобного рубежа для возобновления наступления на Москву. На юго-западном направлении бои шли на подступах к Белгороду и Харькову, был захвачен обширный плацдарм на правом берегу реки Северный Донец в районе Изюма; наши войска высадились на Керченский полуостров и очистили его от противника, чем ослабили натиск врага на Севастополь. Итоги контрнаступления под Москвой свидетельствовали о том, что противник уже утратил свое было превосходство, а Красная Армия стала организованнее и сильнее, чем в начале войны. Гитлеровский генерал Г. Блюментрит, подытоживая общее настроение того времени, писал: «В те дни страх охватил не только души и сердца части войск, но и некоторых представителей высшего командования».
В Ставке стремились закрепить стратегическую инициативу, завоеванную Красной Армией в декабре 1941 года, и развить успех, достигнутый под Москвой, Ростовом-на-Дону и Тихвином. А этого можно было достичь, по мнению Верховного Главнокомандующего т. Сталина, лишь нарастив силу удара путем перехода в общее контрнаступление всех советских войск на всем протяжении советско-германского фронта. Эта была воодушевляющая идея, порожденная победой под Москвой, но труднодостижимая в силу больших потерь, понесенных нашей страной в начальный период войны. Советский Союз по объему производства важнейших видов военной продукции отставал от фашистской Германии с оккупированными и завоеванными ею странами в 5–6 раз против 1,5–2 раза к началу войны. Ставка испытывала большие трудности и с людскими ресурсами. Напряженная шестимесячная борьба, приведшая в 1941 году к огромным потерям – 5,1 млн убитыми, попавшими в плен и без вести пропавшими, оставление более 5 360 тыс. военнообязанных на оккупированной территории, развертывание военной промышленности, а также увеличение фронта борьбы вынудили советское правительство призвать на военную службу мужчин всех возрастов вплоть до 1890 года рождения181.
В таких условиях Ставка потребовала от командующих фронтами представить планы боевых действий на зиму 1942 года. Ободренные первыми успехами Красной Армии в наступлении и подталкиваемые Ставкой к решительным действиям по разгрому немецко-фашистской армии, все командующие поспешили поставить перед своими войсками амбициозные цели, никак не согласующиеся с и их боевыми возможностями. Военный совет юго-западного направления (главнокомандующий Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко, член военного совета Н.С. Хрущев) в донесении Ставке 19 декабря оценивал обстановку следующим образом: «События последнего месяца войны говорят не только о крахе стратегии „молниеносной войны“ против СССР, но и свидетельствуют о наличии кризиса грандиозного сражения и перехода инициативы в руки Красной Армии». Военный совет планировал наступление с весьма решительными целями. Понимая, что достичь их без значительного усиления нельзя, С. Тимошенко и Н. Хрущев просили на беседе у Сталина в течение декабря и января увеличить приток людских пополнений и вооружений в войска юго-западного направления. Ход событий, однако, показал, что они исходили больше из благих намерений, чем из реальной жизни.
Военный совет Калининского фронта (командующий генерал-полковник И.С. Конев, член военного совета генерал-лейтенант Д.С. Леонов), представляя свои соображения, определили их так: «Завершить окружение и уничтожение 9‑й армии противника. Не допустить организации обороны противника на линии бывшего укрепленного рубежа Ржев, Сычевка… В последующем развивать операцию в общем направлении на Смоленск, либо на Великие Луки». Из этого следовало, что Военный совет планировал глубокий обход группы армий «Центр» с северо-запада, в то время как в войсках фронта остро ощущалась нехватка людей и вооружений. В декабре фронт получил 35 тыс. маршевого пополнения, а потерял более 60 тыс. человек убитыми, пленными, ранеными и больными с эвакуацией из частей фронта.
Командование Волховского фронта видело свою задачу в том, чтобы «наступая в северо-западном направлении, разбить противника, оборонявшегося на реке Волхов, и во взаимодействии с Ленинградским фронтом окружить и пленить 18-ю немецкую армию, а в случае отказа противника сдаться – истребить его». Донесение подписали генерал армии К.А. Мерецков, армейский комиссар 1 ранга А.И. Запорожец). Объединениям Кавказского фронта планировалось совместно с Черноморским флотом завершить освобождение Крыма.
Изучив донесения командующих направлениями и фронтами о целесообразности вести наступательные операции с решительными целями, Ставка ВГК приказала не давать немцам передышки и «гнать их на запад без остановки и заставить их израсходовать свои резервы еще до весны…»
Разработанный план имел много недостатков, а проще говоря – он был нереален. На 1 января 1942 года в составе действующей армии более 50 процентов стрелковых дивизий имели до 6000 человек, половину штатного состава. Особенно были обескровлены соединения Западного, Калининского и Брянского фронтов, которые длительное время не имели передышки и наполовину утратили свою боеспособность. Им-то и предстояло нанести главный удар по группе армий «Центр» путем двустороннего охвата с последующим окружением и уничтожением главных сил противника в районе Ржева, Вязьмы и Смоленска.
Простое сопоставление имеющихся сил и средств с задуманным пространственным размахом наступления показывает, что командующие фронтами и Ставка ВКГ не взвесили все риски и пошли на заранее невыполнимые операции. Действующая армия на 1 января 1942 года насчитывала 4 199 тыс. человек, 27,7 тыс. орудий и минометов, 1784 танка. На это же время сухопутные войска Германии и ее союзников на Восточном фронте имели 3 909 тыс. человек, около 35 тыс. орудий и минометов, 1500 танков. Следовательно, общее соотношение сил и средств по отношению к декабрю 1941 года изменилось в пользу советских Вооруженных Сил, но незначительно, и то за счет резервов Ставки. Фронты получили 55 дивизий, 30 стрелковых бригад и около 270 тыс. маршевого пополнения, но их уровень военной подготовки значительно уступал фронтовикам. Приняв план разгрома врага на всех стратегических направлениях, Ставке ВГК не удалось создать сильных группировок ни на одном из них. Резервы Ставки – девять армий, сформированных накануне наступления, были распределены по фронтам почти равномерно.
На западном стратегическом направлении советские войска к началу января 1942 года занимали охватывающее положение по отношению к противнику, и Ставка рассчитывала, что войска Северо-Западного, Калининского, Западного и Брянского фронтов завершат окружение ржевско-гжатско-вяземской группировки и уничтожат ее. Для вермахта это означало бы настоящую катастрофу, поэтому боевые действия в феврале на западном направлении, и особенно в районе Вязьмы, приняли чрезвычайно напряженный характер. 1 февраля Ставка для объединения управления действовавших здесь войск и более тесной координации их усилий воссоздала упраздненное ранее Главное командование западного направления. Его возглавил генерал Г. Жуков, остававшийся по совместительству командующим Западным фронтом. Однако окружить и уничтожить гитлеровские войска теми силами, что располагал Жуков, было невозможно. Заметно сказывалась усталость советских войск непрерывным двухмесячным наступлением и отсутствием резервов. Из-за растянутости путей подвоза возникли перебои в снабжении боеприпасами, горючим, продовольствием и фуражом.
Если планы Ставки на западном направлении в какой-то мере и могут быть оправданы, то несоответствие между желаемым и действительным на южном направлении проявилось особенно резко. Ставка утвердила план Военного совета юго-западного направления, собственный замысел которого был еще более обширный: ударом войск Юго-Западного и Южного фронтов прорвать оборону группы армий «Юг», а затем, «выйдя во фланг донбасско-таганрогской группировки войск противника, отрезать им путь отхода на запад и, прижав главную группировку к берегам Азовского моря, окружить и уничтожить ее…» Г. Жуков высказался против этого наступления из-за «явной недостаточности для этого у нас танковых соединений и авиации, способных разгромить ударные бронетанковые войска противника и завоевать господство в воздухе. «Если вы, товарищ Сталин, считаете безусловно необходимым провести упреждающую наступательную операцию на юге, – сказал Г. Жуков, – тогда я предлагаю перебросить на юг не менее 10–12 дивизий и 500–600 танков с других фронтов, в том числе и с фронтов западного направления, и поставить их в резерве юго-западного направления для развития успеха или для парирования контрударов противника. На остальных фронтах временно воздержаться от наступательных действий»182. На это Сталин ответил, что с «московского направления ничего сниматься не будет»183. Он был уверен, что «немцы наверняка повторят свое наступление на Москву летом 1942 года.
По этой же причине нереальными оказались и задачи войск Ленинградского, Волховского и правого крыла Северо-Западного фронта по окружению главных сил группы армий «Север» и снятию блокады Ленинграда. Волховский фронт, созданный 17 декабря 1941 года, не имел ни времени, ни материальных средств, ни опыта подготовки операций такого масштаба, и командующий войсками фронта генерал армии К. Мерецков неоднократно переносил сроки начала операции, а когда она началась, то такой важный фактор, как внезапность, был утрачен и войска, прорывая хорошо укрепленную оборону врага, несли большие потери. Только за январь-апрель 1942 года фронт потерял убитыми, ранеными и пленными, обмороженными и больными с эвакуацией из частей более 230 тыс. человек.