219. Только за август, сентябрь, октябрь и первую половину ноября гитлеровским командованием на московское направление было дополнительно переброшено до 25 дивизий, в том числе 9 дивизий из группы армий «Б» и «А». Кроме того, высокая активность советских войск на западном направлении вызвала в окружении Гитлера ошибочное предположение, что крупное наступление Советской Армии зимой 1942/43 года следует ожидать не на южном крыле советско-германского фронта, а на смоленском направлении220. Когда Паулюс на подступах к Волге нес огромные потери, Берлину, чтобы удержать завоеванные в центре Советской России земли, пришлось отправлять танки и самолеты группе армий «Центр», а не на юг, где гитлеровское командование затеяло главную стратегическую операцию 1942 года221. Здесь, под Ржевом и Вязьмой, неслыханно тяжелыми сражениями были проложены пути к победе под Сталинградом. По данным генерального штаба сухопутных войск Германии в боях на советско-германском фронте с 22 июня по 20 апреля 1942 года из 160 сухопутных дивизий, вступивших в войну, полностью боеспособных для наступления оставалось 8; требовали отдыха – 3; способными только обороняться – 122. Общие потери составили 1,5 млн человек222.
Глава VI
Отступление Красной Армии на юге страны. – Приказ № 227. – Жуков – заместитель Верховного Главнокомандующего. – Верден и Сталинград – параллели и выбор стратегии поражения врага. – Возрождение экономической и военной мощи СССР. – Разгром немецких войск и их сателлитов под Сталинградом. – Предложения Жукова нарастить удар в направлении Ростова – на-Дону. – Руководство Жуковым Острогожско-Россошанской наступательной операцией
Сталин пристально следил за проведением этой операции, и чем труднее складывалась обстановка под Сталинградом, тем он все чаще стал подумывать послать туда Г. Жукова. Сильнее и способнее его в Красной Армии не было никого. За плечами генерала армии лежало спасение Ленинграда от захвата его гитлеровскими войсками и выигранная битва под Москвой, спасшая страну от катастрофы. Взращенные войной и поддержанные заботливой рукой Верховного Главнокомандующего И. Сталина генералы И. Конев, К. Рокоссовский, Р. Малиновский, Л. Говоров, К. Мерецков Ф. Толбухин и другие уже заявили о себе как талантливые мастера военного искусства, но по масштабу дарования полководческого искусства Г. Жуков был неизмеримо выше их, и Сталин это хорошо понимал. Его только сдерживало и настораживало неистребимое желание Г. Жукова подняться выше занимаемого им места в жизни, и в самые напряженные дни битвы под Москвой Г. Жуков, как подумалось тогда Сталину, попытался подмять его под себя. Нередко, уже во время сражений за удержание пригородов Москвы, Г. Жуков позволял вольность и мог ослушаться распоряжений Верховного Главнокомандующего, когда последний требовал в невыгодной обстановке наносить контрудары при отсутствии для этого достаточных сил. Нет, дело не доходило до невыполнения указаний Верховного Главнокомандующего, но нередко Г. Жуков выполнял их так, как в тот момент это было наиболее целесообразно, как того требовала обстановка на поле боя. Тогда времени на разъяснения своей позиции и принятых решений не было – нужно было действовать, но след от столкновений на тот период времени у каждого из них остался. Случалось это и потому, что Сталин был силен в стратегии, но слабо разбирался в тактике, венце оперативного искусства, где непревзойденным мастером был Жуков, и переучивать себя в этой области он никому не позволял. Но оба этих великих человека учились на войне, и, уже с началом контрнаступления под Москвой, командующий фронтом являл собой пример безупречной исполнительности и повиновения Верховному Главнокомандующему. В то же время Г. Жуков был поражен работой Ставки и лично работой И. Сталина по накапливанию резервов для осуществления контрнаступления и производства вооружения для армии, а сам Верховный Главнокомандующий был восхищен высоким пониманием Жуковым тактики, и в эту область он уже не вмешивался. У Сталина в характере не было мстительности, в нем преобладала осторожность и незлобивая памятливость на события и поступки людей, его окружающих, но прощать он умел. И все же холодок в их отношениях сохранялся, и Сталин во время зимнего затишья на западном направлении Г. Жукову звонил крайне редко. Приказ Ставки от 5 мая 1942 г. года о расформировании командования западного направления, которое возглавлял Г. Жуков, был даже с ним не согласован, и это недоверие оставило в душе его глубокий след. Оба великих человека выжидали лишь удобного случая, чтобы восстановить утраченное доверие к друг другу, а продолжавшаяся война должна была ускорить их сближение. Вскоре такой случай представился.
Угроза овладения гитлеровскими войсками летом 1942 года Сталинградом и Кавказом несла не меньшую опасность Москве, чем это было осенью 1941 года. Стратегическая инициатива была снова перехвачена вермахтом. Вообще вся летняя военная кампания 1942 года, на которую возлагало так много надежд командование Красной Армии, шла словно по сценарию начального периода войны – наступление немецкой армии на юге советско-германского фронта оказалось также внезапным и еще более сокрушительным – разгрому подверглись три фронта: в начале мая Крымский фронт, в конце мая Юго-Западный и частично Южный, и возникла реальная угроза потери Кавказа и всех южных областей страны. После падения Ростова-на-Дону сообщение с Кавказом было возможно только морем через Каспий и Волгу и по железной дороге Сальск – Сталинград. Немецкое командование считало, что, перерезав эти коммуникации, оно сможет быстро установить контроль над Кавказом и лишить СССР важнейших народнохозяйственных ресурсов, и прежде всего нефти. Затянувшаяся война с Советским Союзом потребовала от гитлеровской Германии непомерных расходов на ее ведение, а вся подчиненная Гитлеру Европа, кроме Британии, не могла насытить Третий рейх необходимыми средствами – не хватало нефти. Поэтому перенос военных действий Гитлером на юг советско-германского фронта явился вынужденной мерой, подталкиваемой нуждами экономики. Назревала катастрофа не меньшая по своей опасности, чем угроза захвата немецко-фашистскими войсками Ленинграда и Москвы осенью 1941 г., ведь овладев Кавказом и южными областями Гитлер планировал начать наступление на Москву с юга и востока, втянув к этому наступлению и Турцию, державшую на границе Советского Союза три армии в составе 24 дивизий. Неудачный исход наступательных операции в Донбассе и Крыму, а также крупные потери, понесенные нашими войсками в ходе этих операций, повлекли за собой прорыв нашей обороны на южном крыле советско-германского фронта. Огромная брешь, образовавшаяся в нашей обороне, была использована противником для развития наступления на Сталинград и Кавказ. В создавшейся обстановке Ставка Верховного Главнокомандования была вынуждена срочно организовывать новые фронты обороны в тылу отходивших войск Брянского, Западного и Южного фронтов. Для этой цели в течение июля и августа были сформированы и введены в действие пять новых фронтовых объединений: Воронежский, Сталинградский, Юго-Восточный, Северо-Кавказский и Закавказский фронты. На укомплектование этих фронтов были использованы почти все подготовленные для наступления резервы.
Беда как всегда не приходит одна. В январе 1942 года, используя результаты Московского контрнаступления, в наступление перешли войска Ленинградского и Волховского фронтов, целью которого должно было стать снятие блокады с Ленинграда и разгром немецко-фашистской группы армий «Север». 2‑й ударной армии Волховского фронта, которой командовал генерал-лейтенант Н.К. Клыков, отводилась роль тарана, пробивающего вражескую оборону в направлении Ленинграда. В начале операции армия успешно прорвала оборону противника в районе населенного пункта Мясной Бор (на левом берегу реки Волхов), но из-за недостатка сил и тяжелых условий местности войска армии были остановлены, а ее коммуникации были перехвачены противником. В самый напряженный период боевых действий армию возглавил заместитель командующего Волховским фронтом генерал-лейтенант А. Власов, имевший опыт выхода из окружения из-под Киева, когда он командовал 37‑й армией. Однако несогласованность действий окруженных войск и действовавшей в их интересах оперативной группы во главе с генерал-лейтенантом М.С. Хозиным, не выполнившем своевременно требования Ставки об отводе войск, усугубила положение 2‑й ударной армии, и большая ее часть полегла в болотистой местности. В начале июля командующий 2‑й ударной армии генерал А. Власов вместе со своим поваром Марией Вороновой пришел в деревню Туховежи, Оредежского района Ленинградской области и добровольно сдался в плен немцам. Сам генерал Власов не выдержал напряжения боев, а разгром Юго-Западного и Крымского фронтов надоумил его поверить в победу гитлеровской Германии над Советским Союзом, и уже 3 августа он обратился к германским военным властям с письмом, в котором предлагал для борьбы с советской властью приступить к созданию русской армии из советских военнопленных и белогвардейских формирований, находившихся на территории Германии и в оккупированных ею странах223. Было в этом человеке что-то рабское и низменное, выражавшее всю его суть в поговорке, которую он любил употреблять среди своих людей: «Пусть по шею в грязи, но быть хозяином!» Но как ни холуйствовал Власов перед немцами, они ему не доверяли и его «освободительная» армия состояла из нескольких тысяч таких же дрогнувших и пошатнувшихся в вере людей, как и он сам, и их всех ждала тяжелая расплата. Сам Власов советским судом был приговорен к высшей мере наказания и повешен. Несколько десятков советских генералов, попавших в плен ранеными или контужеными, отказались служить как немцам, так и Власову, и по возвращении на родину все они были прощены и нашли свое место в строю и на политическом поприще.
В самый напряженный период борьбы за удержание волжских рубежей и Кавказа Ставка издала знаменитый приказ № 227 за подписью народного комиссара обороны т. Сталина. В нем главным лейтмоти