227. Все взвесив и глубоко обдумав всю обстановку, Г. Жуков позвонил Сталину и убежденно доложил, что в ближайшие дни положение со Сталинградом не ухудшится, так как ближайшие резервы 6‑й армии Паулюса находятся за Доном и понадобится несколько суток, чтобы ввести их в сражение. Конечно, можно «приказать завтра же с утра начать контрудар, но войска вынуждены начать бой почти без боеприпасов, так как их могут доставить на артпозиции не раньше вечера 4 сентября. Кроме того, увязка взаимодействия стрелковых войск, артиллерии, танков и авиации будет закончена к исходу 4-го, а без увязки взаимодействия начинать наступление бессмысленно»228.
Сталин не мог не согласиться с этими вескими доводами своего заместителя, и наступление было назначено на 5 сентября. Но и немецкое командование спешило расширить коридор, чтобы широким охватом наших двух фронтов выйти им в тыл со всеми вытекающими отсюда последствиями; спешил и Г. Жуков – вводом двух новых армий в сражение, 24‑й и 66‑й, чтобы вместе с 1‑й гвардейской сорвать замыслы врага. Первые две армии вводились в сражение с ходу, с марша, это не дало нужного успеха, но заставило командующего 6‑й армией подкрепить 14‑й танковый корпус резервами, ослабив удар в центре города. Сам танковый корпус, главная ударная сила 6‑й армии Паулюса, оказался в своеобразной ловушке – у него не было сил форсировать Волгу, а пути снабжения у него были перерезаны.
Активные действия 1‑й гвардейской армии, 24‑й и 66‑й армий Сталинградского фронта оттянули на себя значительную часть сил ударной группировки противника, наступавшей на Сталинград, чем оказали существенную помощь 62‑й и 64‑й армиям, оборонявшим город, позволили советскому командованию подтянуть резервы для укрепления защищавшего Сталинград Юго-Восточного фронта. Но боевая обстановка в районе Сталинграда изо дня в день принимала все более напряженный характер и нужно было не ослаблять давления с севера, заставляя врага направлять в волжский коридор все резервы, так необходимые ему на острие своего наступления в центре Сталинграда. Г. Жуков это хорошо понимал и настойчиво готовил войска к новому наступлению, требуя от командиров всех рангов усилить разведку и более предметно отрабатывать вопросы взаимодействия между пехотой, танкистами, артиллеристами и авиацией.
В эти решающие дни дрогнули не защитники Сталинграда, и не советские генералы, а немецкие военачальники, пораженные мужеством и готовностью к самопожертвованию советских солдат. Командир 14-го танкового корпуса генерал пехоты Густав фон Витерсхейм, прорвавшегося к Волге, был поражен подвигом солдат 1007-го зенитно-артиллерийских полка, бесстрашно сражавшихся с его танками. Этот полк прикрывал переправы через Волгу, но когда немецкие танки подошли к их позициям – зенитчицы развернули 37 орудий против вражеских танков и вместе с ополченцами тракторного завода подбили 83 танка, бесстрашно приняв смерть в этом неравном бою.
Их посмертные позы – с винтовкой, или гранатой в руках, или в обнимку со снарядом – говорили об их несгибаемой решимости победить, а ведь среди погибших бойцов большинство составляли молодые девушки-зенитчицы. Тут же в геройской позе лежали и ополченцы – пожилые рабочие тракторного завода, сжимавшие в руках винтовки-трехлинейки.
После увиденного на поле боя у Волги в своем штабе генерал Густав фон Витерсхейм обронил фразу: «Русских не победить», а командующему 6‑й армией он заявил: «Дальше идти нельзя. Невозможно взять город, за который насмерть бьются не только солдаты мужчины, но даже юные девушки». Он был тут же снят Гитлером с должности, но вера генералитета вермахта в удачный для них исход сражения в районе Сталинграда была поколеблена. Другой генерал, командир 4-го корпуса Виктор фон Швельдер, предвидя катастрофу, в докладной записке Гитлеру просил его прекратить наступление по овладению Сталинградом, которое, по его мнению, было тактически не продумано и приведет к огромным материальным и людским потерям. Он тоже был немедленно снят229.
В период подготовки к новому наступлению в штабах трех армий, корпусах и дивизиях были построены макеты местности, по которой предстояло наступать и овладеть, с детализацией всех укреплений противника в обороне и всех его огневых точек, особенно противотанковых. На этих макетах командиры всех рангов докладывали свои задачи и вопросы взаимодействия, и самым придирчивым слушателем на них был генерал армии Г. Жуков. В штабе 1‑й гвардейской армии, после того как командарм генерал К. Москаленко подвел итоги тренировок, к собравшимся обратился Г. Жуков: «В прошедших боях войска 1‑й гвардейской армии сражались героически, но они могли бы действовать более успешно при условии наилучшей организации боя и взаимодействия между пехотой, танками и артиллерией, а также в звене „дивизия – полк – батальон“. Мы воюем второй год, – продолжал Георгий Константинович, – и пора бы уже научиться воевать грамотно. Еще Суворов говорил, что разведка – глаза и уши армии. А именно разведка у вас работает неудовлетворительно. Поэтому вы наступаете вслепую, не зная противостоящего противника, системы его обороны, пулеметно-артиллерийского и, прежде всего, противотанкового огня. Ссылка на недостаток времени для организации разведки неосновательна. Разведку всех видов вы обязаны вести непрерывно, круглосуточно, на марше и при выходе в районы сосредоточения». Здесь Жуков повысил голос: «Нельзя полагаться только на патриотизм, мужество и отвагу наших бойцов, бросать их в бой на неизвестного вам противника одним призывом „Вперед, на врага!“. Немцев на „ура“ не возьмешь. Мы не имеем права губить людей понапрасну и вместе с тем должны сделать все возможное, чтобы выполнить приказ Ставки – разгромить вражескую группировку, прорвавшуюся к Волге, и оказать помощь Сталинграду…»230 Работая в войсках, Жуков учил и воспитывал командиров всех рангов беречь солдат и бездумно не бросать их в бой, надеясь на их бесстрашие и храбрость, а всегда следовать основополагающим принципам военного искусства: глубокое знание противника, экономия сил, сосредоточение необходимых сил на участках прорыва и в наступлении, четкое взаимодействие между различными родами войск, использование шифра при радиопереговорах, а также новых средств связи с авиацией и т. д.
Второе наступление этих трех армий, начатое ранним утром 17- сентября, нельзя назвать по законам военного искусства успешным, но оно сыграло роковую для немцев роль. Нашим войскам не удалось полностью ликвидировать пробитый немцами 23 августа коридор к Волге, рассекавший сталинградскую оборону на две части, но они сузили его за две недели непрерывных боев с восьми до пяти с половиной, а местами даже до трех километров, втянув в это простреливаемое всеми видами оружия пространство весь 14‑й танковый корпус противника – главное ударное средство 6‑й полевой армии генерала Паулюса. Прорыв 14-го танкового корпуса к Волге
Командующий 6‑й полевой армией генерал-фельдмаршал Ф. Паулюс
не послужил ускорению захвата немцами Сталинграда, на что так рассчитывал Паулюс, наоборот, для отражения контрударов 1‑й гвардейской, 24‑й и 66‑й армий он вынужден был всю первую половину сентября бросать на спасение этого корпуса все резервы, откладывая нанесение главного удара по городу, чем воспользовался Жуков, перебросив через Волгу несколько дивизий для усиления ее защитников. Именно в это время была снята угроза захвата Сталинграда немецко-фашистскими захватчиками, и в этом немалую, если не главную роль, сыграл заместитель Верховного Главнокомандующего генерал армии Г. Жуков.
Как и под Ленинградом и Москвой, энергичными и решительными действиями, которыми в совершенстве владел Г. Жуков, советские войска в районе Сталинграда изменили стратегию и тактику борьбы: они беспрерывно, днем и ночью, контратаковали врага как крупными силами, так и мелкими подразделениями, и сумели навязать немецко-фашистским войскам и их сателлитам сплошной активный фронт борьбы, для удержания которого нужно было растрачивать резервы, которых у немцев было немного231.
Были сорваны попытки врага с ходу овладеть Сталинградом, его основные силы втягивались в затяжные бои. «Все дни с 1 по 20 сентября командующий 6‑й армией оказался связанным отражением контрудара Сталинградского фронта в составе 24‑й, 66‑й и 1‑й гвардейской армий на своем северном фланге»232.
Были большие потери с обеих сторон, но если гитлеровское командование в этих сражениях вело свою армию к гибели, то советское командование приближало ее к победе над захватчиками.
Не мог такой человек, как Г. Жуков, не искать новых способов ведения боевых действий войск, участвующих в обороне Сталинграда и сражавшихся за удержание юга страны от оккупации его врагом. Непрерывные боевые действия по ликвидации коридора убедили его, что противник занимает здесь очень выгодную в оперативном отношении местность: открытая, изрезанная глубокими оврагами и балками, она давала возможность немецким войскам хорошо укрываться от огня. Кроме того, противник занимал командные высоты, имел дальнее артиллерийское наблюдение и мог по всему направлению маневрировать огнем и танками. И все это осуществлялось при господстве его авиации в воздухе. Интуиция, сознание и опыт подсказывали Г. Жукову, что ликвидировать коридор врага к Волге наличными силами и в существующей группировке невозможно, а создавать на этом направлении более мощную группировку сил не представлялось целесообразным – это была задача тактического масштаба, не снимавшая угрозы овладения противником городом Сталинград.
Одновременно Г. Жуков всеми видами разведки досконально изучал состав и положение немецко-фашистских войск и их союзников, действовавших на Сталинградском направлении, и вскоре он сделал вывод, что избранный немецким командованием способ овладения Сталинградом является глубоко ошибочным, заводившим его в тупик, если город будет удерживаться нашими войсками длительное время. И действительно, к началу октября 1942 года обстановка на этом направлении для вермахта стала приобретать угрожающий характер: пять армий из семи, находившихся на Дону и Кавказе, оказались скованными борьбой за Сталинград. Активные действия советских войск заставили гитлеровское командование превратить Сталинград в главный участок всей борьбы на советско-германском фронте. А втянувшись в затяжные бои за овладение этим городом, 6‑я, 4‑я танковая армии и три армии их союзников потеряли возможность на маневренные действия, и о свободном их отходе на запад с середины сентября не могло быть и речи, так как это вело к крушению всех немецких сил на Дону и Кавказе. Г. Жуков нашел в их решении глубокую стратегическую ошибку, заключавшуюся в том, что гитлеровские генералы позволили втянуть свои главные силы, действовавшие на юге советско-германского фронта в городской каменный мешок, где у них была утрачена всякая возможность для ведения маневренных действий и отступления. Их положение усугублялось еще и тем, что позади гитлеровской армии их фланги прикрывали ненадежные войска – две румынских, венгерская и итальянская армии, не отличавшиеся упорством в обороне. Повторялись события Первой мировой войны, когда в борьбе за французский город Верден немецкое командование для его овладения втянуло в него крупные силы, но, потеряв маневренность, они так и не смогли его взять. Второй Верден, только еще более пагубный для немецких войск, Гитлер и его генералы подготовили сами, не проявив осмотрительности и осторожности при попытке овладеть крупным городом на Волге, втянув в Сталинград главные силы 6‑й полевой и 4‑й танковой армий вермахта. У Г. Жукова постепенно созревал план: упорной обороной во что бы то ни стало удерживать Сталинград и одновременно подготавливать контрнаступление по сходящимся направлениям для разгрома главных сил вермахта в этом районе. А положение защитников Сталинграда было тяжелым, и если бы не постоянная поддержка их жителями города – они