С 6 по 12 октября Жуков во всех направлениях исходил Серафимовичский плацдарм, на котором должны были сосредоточиться войска Юго-Западного фронта. Необходимо было, действуя только по ночам или в туман, сосредоточить 400 000 человек, 400 танков, 4400 орудий и 450 самолетов. Вдвоем, Жуковым и Ватутиным, для этого фронта был разработан смелый и очень дерзкий замысел наступательной операции – на решающих направлениях, на участках прорыва, которые составляли 9 % всей полосы фронта, были сосредоточены половина стрелковых дивизий, все танковые и кавалерийские корпуса и 85 % артиллерии резерва РВГК, приданной фронту. Сюда были нацелены удары почти всей фронтовой авиации и авиации дальнего действия. Величайшая скрытность во всех звеньях фронта и введение в заблуждение не только врага, но и своих войск относительно истинных целей предстоящей операции обеспечили успех. Врагу не удалось вскрыть подготовку к наступлению.
В ходе подготовки к контрнаступательной операции на юге советско-германского фронта Жуков принимал самое активное участие в разработке плана дезинформации противника, целью которого было показать, что не на юге, а на западе силами Калининского и Западного фронтов советское командование готовит нанесение главного удара, и такое масштабное дезориентирование, проводимое правительством и Генеральным штабом, удалось – гитлеровское командование не только не ослабило группу армий «Центр», а, наоборот, усиливало это важное стратегическое направление резервами. За неделю до контрнаступления советских войск под Сталинградом командование сухопутных сил фашистской Германии докладывало, что в районе Дона «для развертывания широких операций противник не располагает достаточным количеством сил»242. После Серафимовичского плацдарма Жуков проинспектировал участок Донского фронта Рокоссовского, 300 000 человек и 160 танков которого должны были сыграть в операции важную роль. Тем временем Василевский инспектировал позиции трех армий и двух механизированных корпусов Сталинградского фронта, которым предстояло стать южной клешней охвата.
При подготовке контрнаступления под Сталинградом Г. Жуков работал с тем же напряжением, какое он испытывал при обороне Москвы. По многу дней он работал без сна, урывками восполняя его при перемещении на машине или самолете, отслеживая каждый шаг в многоликом хозяйстве трех фронтов, вопросы взаимодействия и ход подготовки к сражению каждой дивизии, каждого рода войск и специальных войск, вмешиваясь и помогая там, где эта помощь была крайне нужна. Он хорошо понимал, что если под Москвой его целью было удержать столицу и отбросить от нее врага, то под Сталинградом, где с обеих сторон были задействованы главные силы Советского Союза и фашистской Германии с ее союзниками – решалась судьба войны. 13 ноября Жуков и Василевский вернулись в Москву и доложили Верховному Главнокомандующему о проделанной работе и о готовности войск к проведению операции. 13 ноября у Сталина в последний раз обсудили детали предстоявшего контрнаступления. Оно должно было перейти в широкое наступление на всем южном крыле советско-германского, фронта. Гитлеровцы, конечно, подтянут туда войска с других районов и, несомненно, из-под Вязьмы, где в предвидении зимней операции наших войск они держали на том направлении мощный кулак. Жуков уже договорился с Генштабом о том, что необходимо разгромить немцев в первую очередь в Ржевском выступе. Когда Г. Жуков поделился этим замыслом со Сталиным, тот всецело одобрил его. «Это было бы хорошо, – сказал он Жукову и Василевскому, – но кто из вас возьмется за это дело?» Ответ у Жукова был продуман: «Сталинградская операция во всех отношениях уже подготовлена, и Василевский может взять на себя координацию действий войск в районе Сталинграда, я могу взять на себя подготовку наступления Калининского и Западного фронтов».
В ходе начатой 19 ноября контрнаступательной операции на Сталинградском направлении советские войска разгромили сильную группировку врага на юго-западном направлении. Немецко-фашистские войска и их союзники потеряли полностью 32 дивизии и три бригады; кроме того, 16 дивизий понесли огромные потери и нуждались в переформировании. Общие потери вражеских войск в районе Дона, Волги, Сталинграда составили около 1,5 миллиона человек, до 3500 танков и штурмовых орудий, 12 тысяч орудий и минометов, до 3 тысяч самолетов и большое количество другой техники243. В этот период Г. Жуков руководил войсками Калининского и Западного фронтов, не упуская из виду ход контрнаступательной операции советских войск под Сталинградом.
28 ноября Жукову, находившемуся в штабе Калининского фронта позвонил Сталин и спросил его мнение, как лучше уничтожить окруженные немецкие войска под Сталинградом. 29 ноября Жуков в своем докладе писал Сталину, «что на этом этапе самое важное – не выпустить из окружения группировку Паулюса». Ход рассуждений Жукова сводился к следующему: «Окруженные немецкие войска сейчас, при создавшейся обстановке, без вспомогательного удара противника из района Нижне-Чирская – Котельниково на прорыв и выход из окружения не рискнут. Немецкое командование, видимо, будет стараться в кратчайший срок собрать в районе Нижне-Чирская – Котельниково ударную группу для прорыва фронта наших войск в общем направлении на Карповку с тем, чтобы разорвав фронт наших частей, образовать коридор для питания войск окруженной группы, а в последующем и вывода ее по этому коридору… Чтобы не допустить соединения нижне-чирской и котельниковской группировок противника со сталинградской и образования коридора, необходимо как можно быстрее отбросить нижне-чирскую и котельниковскую группировки и создать плотный боевой порядок на линии Обливская – Тормосин – Котельниково. В районе Нижне-Чирская – Котельниково держать две группы танков, не менее 100 танков в каждой в качестве резерва. Окруженную группу противника под Сталинградом разорвать на две части. Для чего… нанести рассекающий удар в направлении Бол. Россошка. Навстречу ему нанести удар в направлении Дубининский, высота 135. На всех остальных участках перейти к обороне и действовать лишь отдельными отрядами в целях истощения и изматывания противника».
Именно в те дни, когда Жуков давал свою оценку обстановки под Сталинградом, генерал Манштейн, назначенный 27 ноября командующим срочно сформированной группы войск «Дон» пришел к тем же выводам, что и Г. Жуков, и вел наступление в том же направлении, какое и предвидел наш великий полководец244. Выстроенные по предложению Г. Жукова меры противодействия вынудили генерала Манштейна отказаться от попытки деблокировать окруженную группировку Паулюса. Во всем этом виден размашистый почерк Жукова, который координировал действия фронтов как из Ставки, так и при выезде на место в январе 1943 года в штаб Воронежского и Юго-Западного фронтов. Начальник штаба немецкого 48-го танкового корпуса Ф. Меллентин, участник Сталинградского сражения, писал впоследствии: «В этой критической обстановке русское командование проявило глубокую стратегическую проницательность – в то время руководство действиями русских войск на Волге и на Дону осуществлял маршал Жуков… Жуков со свойственной ему стратегической прозорливостью сознательно откладывал наступление на фронте 8‑й итальянской армии до тех пор, пока Манштейн был вынужден отказаться от попытки деблокировать окруженную группировку Паулюса». В декабре Жукову вновь и вновь пришлось обращаться к делам фронтов, громивших на юге гитлеровцев и добивавших группировку Паулюса. В качестве заместителя Верховного Главнокомандующего он рассматривал документы по планированию операции «Сатурн». Пришло время, когда со всей силой сказался рост могущества Красной Армии. В двадцатых числах декабря наши танковые корпуса, введенные в прорыв на Юго-Западном фронте Ватутина, стремительно пошли на запад и юго-запад.
Беспримерны свершения 24-го танкового корпуса В.М. Баданова. Пройдя с боями за пять суток около 300 километров, корпус на рассвете 24 декабря как снег на голову свалился на вражеский гарнизон станицы Тацинской, откуда с большого аэродрома снабжалась по воздуху группировка Паулюса. Танкисты Баданова начисто разгромили важнейшую базу, уничтожив 431 фашистский самолет. В страшной ярости немецкое командование бросило все, что было поблизости, и окружило дерзких танкистов. Судьба героев-танкистов, дравшихся в далеком тылу врага, глубоко взволновала Ставку. Сталин связался с командующим Юго-Западным фронтом Ватутиным и потребовал проявить гибкость и в крайнем случае уйти из Тацинской. Корпус слишком далеко оторвался от основных сил наших наступавших армий. Сталин подчеркнул: «Вообще вам надо иметь в виду, что танковые корпуса лучше пускать на дальнее расстояние парой, а не в одиночку, чтобы не попасть в положение Баданова».
Разговор с Ватутиным продолжил Жуков, который прибыл в Ставку с Западного фронта:
– Где сейчас 18‑й танковый корпус?
– 18‑й танковый находится непосредственно восточнее Миллерово… Он не будет изолирован.
– Помните Баданова, не забывайте Баданова, выручайте его во что бы то ни стало! – потребовал маршал от командующего фронтом. Ватутин приказал корпусу Баданова вырваться из кольца окружения. Через пять дней танкисты Баданова соединились со своими.
Одновременно по прямому указанию Ставки Жукову пришлось принять участие в доработке замысла окончательного разгрома Паулюса. Планы, доложенные штабами Донского и Сталинградского фронтов, не устроили Ставку: в них не предусматривалось смыкание главных и вспомогательных ударов по рассечению окруженной группировки. За подписями Сталина и Жукова была отдана новая директива по выполнению операции «Кольцо». Уничтожение войск Паулюса отныне поручалось одному фронту, Донскому, которым командовал Рокоссовский.
По получении этих указаний, в самый канун нового, 1943 года темпы разгрома немцев под Сталинградом резко ускорились, а 2 февраля 1943 года остатки 330-тысячной немецкой группировки капитулировали. «Битва в районе Сталинграда, – писал Жуков, – была исключительно ожесточенной. Лично я сравниваю ее лишь с битвой под Москвой. Общие потери вражеских войск в районе Дона, Волги, Сталинграда составили около 1,5 миллиона человек, до 3500 танков и штурмовых орудий, 12 тысяч орудий и минометов, до 3 тысяч самолетов и большое количество другой техники. Такие потери сил и средств катастрофически отразились на общей стратегической обстановке и до основания потрясли всю военную машину гитлеровской Германии»