Похоже, что этот русский полководец был для него кумиром. Они оба лучше других политиков, понимали, что «атомное и термоядерное оружие несет человечеству гибель и разрушения, что народы должны обуздать тех, кто в безумном стремлении к господству пытается строить свои расчеты на использовании этого оружия». Восхваление Эйзенхауэром, который сам был военным и стал президентом США, военных достоинств Жукова, послужило плохим знаком для маршала и насторожило Хрущева – уж не захочет ли сам Жуков повторить путь своего американского коллеги! Он мирился с народной славой маршала Жукова внутри страны, хотя всегда старался избегать своего появления на людях вместе с маршалом, зная, какие восторженные взгляды его сопровождают, но международное признание заслуг Жукова во Второй мировой войне вызывало зависть Хрущева. Популярность Жукова затмевала его достоинства, которых и так было немного. Никита Хрущев ни с кем не хотел делить власть, и в его правление все время шла борьба за вытеснение сильных личностей из состава членов Политбюро и членов правительства, а ведь заметную роль в укреплении его власти сыграл маршал Жуков. Сначала он вместе с Булганиным и группой генералов участвовал в аресте всесильного министра внутренних дел Л. Берии, а когда группа высших государственных и партийных деятелей предприняли попытку сместить Н.С. Хрущева, Жуков помешал им это сделать. На заседаниях Президиума ЦК КПСС в июне 1957 г. с критикой деятельности Н. Хрущева выступили его члены Н.А. Булганин, К.Е. Ворошилов, Л.М. Каганович, Г.М. Маленков, В.М. Молотов, М.Г. Первухин, М.З. Сабуров, а также Д.Т. Шепилов (кандидат в члены Президиума ЦК). Они обвинили Хрущева в сосредоточении в своих руках чрезмерной личной власти, усилении роли партийного аппарата в ущерб роли государственных органов (в т. ч. Совета Министров СССР). Из присутствовавших 11 членов Президиума 7 высказались за освобождение Н.С. Хрущева от обязанностей первого секретаря ЦК и упразднение самой должности. Жуков пришел на это заседание с опозданием и, встав на сторону Хрущева, в повелительном тоне заявил: «Мы уйдем из президиума и не будем участвовать в этом вопросе до начала работы Пленума ЦК КПСС»373. Чтобы быстрее собрать на Пленум членов ЦК, главным образом тех, кто поддерживал Хрущева, Жуков, с присущей ему энергией, отправил за ними 20 военно-транспортных самолетов во все уголки СССР, чтобы доставить их в Москву – главным образом военных. На Пленуме снова с яркой речью выступил Жуков, он поставил вопрос об обсуждении не деятельности Хрущева, а группы Молотова, Маленкова, Кагановича. Министр обороны Георгий Жуков хорошо подготовился к этой политической баталии. В кратчайшие сроки по его поручению в архивах были отобраны секретные документы, раскрывающие негативную роль Молотова, Кагановича и Маленкова в массовых репрессиях. Маршал раздобыл подписанные ими расстрельные списки, разного рода донесения, отчеты Сталину и прочие сведения.
Министр обороны СССР маршал Г.К. Жуков
Скандальные документы Жуков зачитал в первый день Пленума ЦК. Он говорил о конкретных преступлениях против членов партии, выступая перед партийной номенклатурой. Особые эмоции у слушателей вызвало зачитанное Жуковым донесение Маленкова Сталину о создании специальной тюрьмы для партийных кадров. При этом отдельно были приведены примеры эпизодов репрессий, которые происходили без санкции Сталина, по личной инициативе Кагановича, Маленкова и Молотова. Его выступление было похоже на удар молнии в ясный день. Все мгновенно изменилось. Маршал бился как лев, и то, что Хрущеву удалось победить, во многом стало заслугой Жукова. Последовал разгром группы Молотова. Их всех выведут из состава Президиума и ЦК и отравят на малозначащие должности, а все рычаги государственной власти перейдут в руки Н. Хрущева. В сердцах активный член оппозиции М. Сабуров бросил в лицо маршала фразу: «Вы и танки сюда подгоните!», на что последовал решительный ответ Жукова: «Без моего приказа ни один танк не тронется с места!» – фраза, которую Хрущев истолкует как опасную для его правления, и она же станет роковой для Жукова. И хотя это было предостережение «антипартийной группе», Хрущев воспринял его как скрытую угрозу себе. Такого же военного переворота со стороны Жукова опасался и секретарь ЦК М.А. Суслов, выступивший главным обвинителем Жукова на октябрьском (1957 года) пленуме ЦК, принявшем решение о снятии Жукова с поста министра обороны и о выводе его из состава ЦК. Пленум избрал Президиум в количестве 15 человек. В их число вошел и маршал Жуков, первый военный в советской истории, занявший такой пост. Но его участие в работе Президиума ЦК длилось недолго – четыре месяца. Этому государственнику по силе ума, интеллекта и выдающимся организаторским способностям не было равных в Президиуме ЦК КПСС, и, чувствуя в этих областях превосходство Жукова, все они коллективно ополчились против него. Была еще одна немаловажная особенность маршала Жукова – волевой и властный характер маршала настораживал окружающих его партийных и советских работников, боявшихся подпасть под его влияние. Повелевать людьми было его природным даром, и все, кто оказывался в его окружении или подчинении, испытывали на себе его влияние как данность, безропотно выполняя все его решения и указания. Он был тем человеком, кому подчинялись все и всё, и когда он попал в опалу, против него восстали все его подчиненные, чтобы вырваться из-под его зависимости. Больше всего неудобств от общения с маршалом Жуковым испытывал Н. Хрущев, привыкший в минувшую войну, как член военного совета ряда фронтов, ему повиноваться и учившийся у полководца умению руководить войсками и добиваться побед.
Та поддержка в борьбе с оппозицией, которую Жуков оказал Хрущеву, в конце концов послужила аргументом против него. Если кто-нибудь захотел бы вновь свергнуть генерального секретаря, ему достаточно было заручиться поддержкой Жукова. Да и сам маршал мог возжелать большего – по примеру своего фронтового приятеля Эйзенхауэра, как раз тогда ставшего президентом США. А страх «бонапартизма» в партии всегда был очень силен.
Кроме того, раскрыв архивы ради политических баталий, Жуков стал опасен для многих, и прежде всего для Н. Хрущева. Совсем не случайно по его распоряжению, когда Жуков был удален из армии, его не допускали к архивам компартии и министерств государственной безопасности и внутренних дел. Его даже ограничивали при работе с военным архивами, но благодаря своей великолепной памяти он сумел при написании мемуаров восстановить основные события Великой Отечественной войны, победный исход которой он сам и вершил. В репрессиях участвовали не только Сталин и его приближенные, свою лепту внесли многие, и компромат имелся почти на каждого. Хрущев и его окружение лично могли убедиться в том, какую мощь имеют архивные справки, на примере разгрома антипартийной группы. Для Хрущева развенчание репрессий было лишь элементом политической борьбы, а Жуков принял все всерьез и активно взялся добиваться реабилитации пострадавших в чистках военных. Более того, маршал решил наказать и тех, кто в свое время писал губительные доносы. Так, ему удалось добиться лишения звания и изгнания из армии Героя Советского Союза генерал-полковника И. Галицкого, который перед войной написал донос на своего начальника С. Асланова и позднее занял его место.
Хрущев не собирался ворошить прошлое, Жуков же требовал привлечения к ответственности виновных в расстрелах командного состава РККА. Те, кто знал за собой различные грешки, боялись за свои позиции в системе. Те, кто обладал могуществом и властью, опасались конкуренции Жукова, обладавшего и харизмой, и популярностью, и решительностью.
Маршал стал угрозой и для тех и для других, поэтому его атаковали и принесли в жертву превентивно и с поразительным единодушием. После увольнения из армии он не был зачислен в Группу инспекторов министерства обороны. Этот орган был создан специально для возрастных и заслуженных военачальников, уходивших в отставку. Поднявшись в партии на высокую должность, Жуков продолжал работать с еще большей энергией, все время предлагая членам Президиума новые решения строительства вооруженных сил страны и повышения их боеготовности, и все армейские структуры демонстрировали высокую исполнительность приказов министра и дисциплину. Настойчивость и непринятие Жуковым других мнений и суждений о перспективах развития армии и флота вызывали у членов Президиума сначала недовольство, а потом и неприязнь к маршалу. Это особенно стало заметно, когда Г. Жуков предложил заменить близкого соратника Н. Хрущева – министра внутренних дел Н. Дудорова – на маршала И. Конева, а внутренние и пограничные войска переподчинить министерству обороны. Все эти предложения Жукова оценивались как бонапартистские и отвергались. Напугало членов президиума и создание министром обороны высшей школы разведчиков, в которую были собраны разведчики 17 спецрот из округов для их качественной подготовки – со знанием одного иностранного языка. Но по мере падения авторитета Жукова в высшем партийном органе росла его популярность в народе. Спасителя Ленинграда и Москвы и покорителя Берлина высоко ценили не только участники войны, но и простые граждане, посылавшие множество писем в ЦК и Совет Министров с предложением присвоить Г. Жукову звание генералиссимуса, как Суворову и Сталину. Испытывавшие нужду, многие семьи ветеранов войны обращались к министру обороны за помощью, как к заботливому отцу, и он считал за долг им помогать. Популярность Жукова в народных массах вызывала его отторжение среди высокой партийной номенклатуры, и Н. Хрущев воспользовался этим настроением. Чтобы расправиться с маршалом, было выбрано и время – когда Г. Жуков, по поручению Президиума ЦК КПСС, отбыл 5 октября с официальным визитом в Югославию и Албанию. Ему давалось дипломатическое поручение – найти возможность примирения с маршалом Тито, которого Сталин в гневе за его непокорность зачислил в предатели и назвал даже американским шпионом. Чтобы заранее обеспечить поддержку крутых мер по отношению к Жукову, партийная элита пошла на широкомасштабный подлог. За 22 дня, в течение которых маршал отсутствовал на родине, президиум ЦК во главе с Хрущевым полностью реализовал замысел закулисного сговора. Под предлогом войсковых учений первый секретарь ЦК собрал в Киеве руководство Минобороны и командующих всеми военными округами. Им Хрущев лично вдалбливал мысль, что Жуков опасен для государства и партии, поскольку вынашивает бонапартистские устремления, и что положение может спасти только немедленное удаление его из руководства партии и государства. Как показали события, надежды Хрущева на то, что высшие военачальники поймут его «правильно», полностью оправдались Никто из военачальников не рискнул выступить в защиту Жукова – всем памятно было понижение в должности маршала К. Рокоссовского, когда он в ответ на просьбу Хрущева высказать отрицательное мнение о Верховном Главнокомандующем Сталине отказался это сделать. Деятельность коммуниста, тем более члена высшего политического руководства, обсуждалась без его участия и даже без информирования его самого о факте обсуждения. Только так – запечатав уста обвиненному маршалу, скрыв под предлогом военной и государственной тайны происходящее судилище от широких партийных масс и манипулируя послушным активом, можно было добиться устранения Жукова. Любое публичное разбирательство и камня на камне не оставило бы от обвинений маршала в антигосударственной деятельности. Официально устранение Жукова было мотивировано недооценкой с его стороны партийно-политической работы в армии и на флоте. Это обвинение было дымовой завесой, скрывавшую политическую расправу с одним из виднейших людей страны, хотя отчасти оно и было правдой. Требуется лишь правильно расставить акценты: Жуков не выступал против политической работы в Вооруженных Силах, он возражал против всевластия партийных комитетов, некомпетентного вмешательства политработников в обязанности командиров. И пре