Одновременно Жуков и Жданов докладывают Сталину:
«В течение 17.9.41 шли упорные бои на всем фронте, южнее Ленинграда. Особенно ожесточенные бои шли в районе Разбегай, Стрельна, Урицк. Здесь противник в дополнение к пяти ранее наступавшим дивизиям ввел в бой еще одну пехотную дивизию (58 пд). В результате левый фланг 8 А был оттеснен противником к Стрельне. Правофланговые части 42 А оставили было Урицк, но потом контратакой вновь овладели этим пунктом. Продолжается очистка от мелких групп противника района Иваново, Сосновая Поляна.
Противник также вел настойчивые атаки в направлении Пушкин, где дополнительно к ранее наступавшим четырем пехотным и одной танковой дивизиям ввел в бой еще одну танковую дивизию.
В результате ожесточенных боев части 55-й армии были потеснены и к концу дня вели бои в северо-восточной части Пушкина и вдоль шоссе на Путролово.
Авиация противника действовала главным образом на поле боя, особенно активно на фронте 55-й армии, где участвовало до 200 самолетов. Произведены также три авианалета на правый берег р. Нева в районе Пороги. Наша авиация штурмовала и бомбила скопления войск противника и подходящие его колонны.
Войскам фронта на 18.9.1 поставлены задачи: 8-й армии — силами не менее пяти дивизий нанести удар с рубежа Хавони, Павкуля на Красное Село; 42-й армии — упорно оборонять занимаемый рубеж; 55-й армии — восстановить утраченное положение»{173}.
Военный совет Ленинградского фронта, реализуя директиву Ставки ВГК № 001919, принял 18 сентября постановление № 00274 «Об усилении борьбы с дезертирством и проникновением вражеских элементов на территорию г. Ленинграда». В этом документе, подписанном командующим войсками Ленинградского фронта генералом армии Г. К. Жуковым, членами военного совета фронта 1-м секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б) А. А. Ждановым и 2-м секретарем А. А. Кузнецовым, в частности, предписывалось: «…5. Начальнику ОВТ (Охрана войскового тыла. — Авт.) Ленинградского фронта генерал-лейтенанту тов. Степанову организовать для сосредоточения и проверки всех военнослужащих, задержанных без документов, четыре заградительных отряда. Начальнику тыла Ленинградского фронта генерал-лейтенанту тов. Мордвинову организовать при этих заградительных отрядах питательные пункты»{174}.
О том, как выполнялось это указание, можно судить из справки, представленной начальником штаба Охраны войскового тыла Ленинградского фронта полковником Дреевым 21 декабря военному совету фронта:
«С начала военных действий по 19.XII 1941 г. частями и органами ОВТ ЛФ, городской, областной милицией, ж. д. милицией ДТО Октябрьской и Ленинградской железных дорог в тылу Ленинградского и ранее Северного фронта:
Задержано дезертиров и подозреваемых в дезертирстве — 78 196 чел.
В том числе:
Уклонившихся от призыва и мобилизации — 4733 чел.
1. Военнослужащих, задержанных в тылу фронта без документов, с неоформленными документами, самовольно отлучившихся из части и пр. — 49 717 чел.
2. Арестовано непосредственно после фильтрации — 3327 чел.
3. Направлено в военкоматы и воинские части — 61 583 чел.
4. Выявлено во время предварительного расследования шпионов — 246 чел. ПРИМЕЧАНИЕ: Основная масса задержанных падает на август, сентябрь и начало октября с. г., т. е. в период отхода наших частей»{175}.
С выходом противника к поселку Володарского и Урицку левый фланг его ударной группировки оказался растянутым. Учитывая это, Жуков решил силами 8-й армии нанести контрудар во вражеский фланг. Однако, осуществив перегруппировку, противник 20 сентября силами до четырех дивизий начал ответное наступление. Ему удалось не только остановить продвижение войск 8-й армии, но и оттеснить ее.
Жуков реагировал быстро и жестко. 22 сентября он телеграфирует военному совету 8-й армии:
«Если 8-я армия допустит захват немцами Петергофа, немцы нам разгромят Кронштадт. 8-я армия своими действиями не только подводит Ленинградский фронт, но играет предательскую роль. В то время как 23, 42, 55 А блестяще отражают все атаки немцев, нанося им громаднейшие потери, 8-я армия, имея против себя 3–4 тысячи немцев с 10–20 танками, позорно разбегается при первом выстреле. Военный совет бездействует, настроен больше на эвакуацию, а не на упорный бой. Такой военный совет вполне заслужил суровой кары, вплоть до расстрела.
Я требую: Щербакову, Чухнову, Королеву выехать в 2 дно (дивизия народного ополчения. — Авт.), 11 сд, 10 сд и лично вести их в бой. Шевалдину и Королеву предупредить командиров всех степеней, что они за самовольное оставление Петергофа будут расстреляны, как трусы и изменники. Всем объявить — НИ ОДНОГО ШАГУ НАЗАД»{176}.
Сталин поддержал все предложения Жукова по укреплению командного состава: командующий 8-й армией В. И. Щербаков и член военного совета И. Ф. Чухнов были отстранены от должности, а на их место назначены Т. И. Шевалдин и А. Д. Окороков; генерал-лейтенант Ф. С. Иванов, как неспособный руководить 42-й армией, был заменен генерал-майором И. И. Федюнинским; 10-ю стрелковую дивизию возглавил генерал-майор М. П. Духанов. Его предшественник генерал-майор Фадеев за пьянство и разложение дивизии был от должности отстранен, арестован и предан суду военного трибунала. Начальник тыла фронта генерал-лейтенант Мордвинов, как не соответствующий занимаемой должности и неспособный обеспечить работу управления тыла фронта, был от должности освобожден и зачислен в распоряжение военного совета фронта.
Война порождает явления, которые часто стоят вне сферы человеческого осмысления. Жестокость — одно из них.
21 сентября военному совету Ленинградского фронта было направлено указание Сталина за № 002204:
«Говорят, что немецкие мерзавцы, идя на Ленинград, посылают вперед своих войск делегатов от занятых ими районов — стариков, старух, женщин и детей — с просьбой к большевикам сдать Ленинград и установить мир. Говорят, что среди ленинградских большевиков нашлись люди, которые не считают возможным применить оружие к такого рода делегатам. Я считаю, что если такие люди имеются среди большевиков, то их надо уничтожить в первую очередь, ибо они опаснее немецких фашистов.
Мой совет: не сентиментальничать, а бить врага и его пособников, вольных или невольных, по зубам. Война неумолима, и она приносит поражение в первую очередь тем, кто проявил слабость и допустил колебания. Если кто-либо в наших рядах допустит колебания, тот будет основным виновником падения Ленинграда. Бейте вовсю по немцам и по их делегатам, кто бы они ни были, косите врагов, все равно являются ли они вольными или невольными врагами. Никакой пощады ни немецким мерзавцам, ни их делегатам, кто бы они ни были»{177}.
Сталин был также недоволен действиями маршала Кулика. 24 сентября Жуков получил директиву Ставки ВГК за № 002285: «Тов. Кулик, как видно, не справляется с выполнением поставленной перед ним задачи и не выполняет приказов о решительном наступлении. Имея в виду общую задачу 54-й армии с Ленинградским фронтом по обороне Ленинграда, представляется выгодным 54-ю армию подчинить Вам. Кого можете выставить кандидатом на 54-ю армию? Не подойдет ли на эту должность Хозин? Рассматривается возможность выделения левофланговой группы дивизий 54-й армии в особую опергруппу с подчинением Ставке. Ответ ожидается срочно»{178}.
26 сентября директивой Ставки ВГК № 002357 войска 54-й армии были включены в состав Ленинградского фронта, Кулик отозван в распоряжение Ставки, а командующим армией назначен начальник штаба фронта генерал-лейтенант М. С. Хозин.
Твердость и целеустремленность Жукова, использование самых решительных, а порой и жестоких, мер воздействия на укрепление порядка, организованности, дисциплины возымели свое действие. В войсках стала появляться уверенность в успехе, и они со все возрастающим упорством сражались на занимаемых позициях, переходя в контратаки при любом удобном случае, как того требовал Жуков. В конце концов противник выдохся, фронт стабилизировался. Командующий группой армий «Север» генерал-фельдмаршал В. фон Лееб доложил главнокомандующему Сухопутными войсками вермахта генерал-фельдмаршалу В. Браухичу, что оставшимися силами продолжать наступление на Ленинград он не может. Войска противника от стратегического наступления перешли к длительной позиционной осаде, пытаясь задушить Ленинград в тисках полной блокады. Отрезанным от Большой земли войскам и населению города предстояла долгая борьба за выживание.
5 октября Сталин вызвал Жукова к прямому проводу и задал ему вопрос:
— Не можете ли сесть на самолет и прибыть в Москву? Ввиду осложнения на левом крыле Резервного фронта в районе Юхнова Ставка хотела бы с Вами посоветоваться о необходимых мерах. За себя оставьте кого-либо, может быть, Хозина оставите?..
— Прошу разрешения вылететь завтра утром на рассвете.
— Хорошо, завтра днем ждем Вас в Москве.
— Слушаю. Буду.
«Чудо под Москвой»
Вторые сутки командующий разъезжал в районе боевых действий и искал свои войска — такого случая не было, может быть, во всей истории войн. Командующий фронтом, заместитель наркома обороны, член Ставки ВГК генерал армии Жуков искал командующего фронтом, заместителя наркома обороны, члена Ставки ВГК, своего бывшего начальника, маршала Буденного. А он в это время находился в Малоярославце, в здании райисполкома. Семен Михайлович не знал, где находится его штаб, не имел уже более двух суток связи с командующим Западным фронтом, Коневым, считал, что фронта обороны не существует. Маршал понимал, что время лихих кавалерийских атак периода Гражданской войны кануло в Лету. Все изменилось: