Судя по записям в журнале посещений кремлёвского кабинета Сталина, на приёме у вождя в июне 1940 года по приезде из Монголии Жуков был дважды: 2 июня с 23.20 до 1.25 и в ночь с 3 на 4 июня. Хотя в мемуарах эти две встречи объединены в одну. Впрочем, для воспоминаний и размышлений вполне допустимо.
А 7 июня нарком обороны издал приказ № 02469 о назначении Жукова командующим Киевским Особым военным округом (КОВО). Жуков был оглушён и ослеплён. Почести, доверие, внимание, какого прежде никогда не знал, наконец, новое назначение. Его всё поражало и впечатляло. И «Золотая Звезда» Героя на груди, и обилие звёзд в необычных генеральских петлицах, и «негромкий голос» Сталина, когда тот обращался к нему, и величавая роскошь гостиницы как символ новой народной империи, и счастливые глаза жены, дочерей, брата, родни… Всё это окрыляло его, делало сильным. Но он ещё не вполне осознавал своей силы.
Вот откуда неожиданные слёзы на его щеках в минуты прощания с боевыми товарищами на Киевском вокзале, когда поезд вот-вот должен был тронуться и – к новому месту службы. Он снова и снова переживал мгновения счастья. Те слёзы запомнили многие.
В своих воспоминаниях Жуков ни словом не обмолвился о том, с какой целью Сталин посылал его в Киев. А между тем цель была совершенно конкретной: армии самого мощного военного округа должны были обеспечить реализацию последних договорённостей с Германией – возвратить в лоно империи некогда входившие в неё земли Бессарабии и Северной Буковины. Что из того, что империя теперь называлась иначе, суть оставалась. Сталин собирал растерянные в годы смуты земли бывшей Российской империи, строя свою – Советскую.
Ночью 27 июня 1940 года нарком иностранных дел Молотов пригласил к себе румынского посланника Давидеску и вручил ему ультиматум: в течение суток заявить о согласии на передачу Советскому Союзу районов Бессарабии и Северной Буковины.
Акульи на первый взгляд действия советского правительства при внимательном рассмотрении истории возникшей проблемы таковыми не выглядели. Более того, нельзя не признать очевидное: в январе 1918 года, воспользовавшись ослаблением русской армии, внутренними раздорами в России, Румыния послала свои войска за Дунай и Прут и под шумок захватила плодородные земли до самого Днестра. С боем румыны заняли Кишинёв. Сбылись исторические чаяния королевской Румынии.
Захват не был признан Советской Россией, но тогда силёнок восстановить порушенную границу не хватало. Теперь время было другое. Торопили и обстоятельства.
По последней переписи, проведённой в 1897 году, в Бессарабии и Северной Буковине состав коренного населения был таким: молдаване – 47,6 процента; украинцы – 19,6; евреи – 11,8; русские – 8; болгары – 5,3; немцы – 3,1; гагаузы – 2,9 процента.
Правительству Румынии долгое время удавалось лавировать между интересами Англии, Франции, Германии, Италии и удерживать за собой оккупированные области. Первого июня 1940 года немцы заявили о своём невмешательстве в случае советско-румынского конфликта и в то же время усилили поставки в Румынию трофейного польского оружия. Румыны, понимая, что пришёл срок отвечать за старый спор, за интервенцию 1918 года, и что при нынешнем раскладе сил всё может сложиться не в их пользу, запросили помощи у Германии. Говорят, Гитлер на это обронил: «Румынию лучше иметь противником, чем союзником».
Двадцать восьмого июня 1940 года войска Жукова согласно разработанному плану взяли под свой контроль мосты и переправы через реки Черемош, Прут и Днестр, организованно переправились на противоположный берег и колоннами двинулись дальше в южном, юго-западном и западном направлениях. Командиры соединений, частей и подразделений имели чёткий приказ: дойти до линии реки Прут и остановиться фронтом на запад. Начался Прутский поход советских войск. Командующий войсками вновь созданного Южного фронта генерал армии Жуков провёл его стремительно, в несколько суток.
В прижизненных изданиях «Воспоминаний и размышлений», в которые автор вносил поправки и дополнения, о Прутском походе Южного фронта нет ни строчки, ни воспоминаний, ни размышлений. Разве что вот это: «Всё лето мы с членом Военного совета округа Владимиром Николаевичем Борисовым, командирами отдела боевой подготовки и оперативного отдела провели в войсках. Главное внимание уделялось полевой выучке командного состава, штабов и войск всех родов оружия».
Что и говорить, в ходе операции такого масштаба можно было на деле проверить многое и многое, подтянуть в работе командный состав и штабы.
Хроника Прутского похода Красной армии летом 1940 года такова.
Двадцатого июня командующий войсками Киевского Особого военного округа генерал армии Жуков получил директиву наркома обороны СССР и начальника Генштаба о начале сосредоточения войск и полной боевой готовности к 22.00 24 июня. Цель наступления – разгром румынских войск в Бессарабии. Создаётся Управление Южного фронта. Командующим войсками фронта назначается Жуков. Штаб фронта – в городе Проскурове.
Двадцать третьего июня Молотов заявил послу Германии Шуленбургу о намерении СССР в самые ближайшие дни присоединить к себе Бессарабию и Северную Буковину. Он также отметил, что советская сторона ожидает поддержки от Германии и «обязуется охранять её экономические интересы в Румынии». Шуленбург попросил паузу, так как это заявление «является для Германии полной неожиданностью, и попросил не предпринимать никаких решительных шагов до прояснения позиции немецкой стороны». Молотов ответил согласием ждать ответа Германии до 25 июня. Конечно же, никакой неожиданностью для Германии намерения Советского Союза не являлись. Германии необходимо было сохранить лицо перед Европой и миром.
Двадцать пятого июня Шуленбург передал Молотову заявление Риббентропа: «Германское правительство в полной мере признаёт права Советского Союза на Бессарабию и своевременность постановки этого вопроса перед Румынией», однако претензии Советского Союза на Буковину назывались неожиданными, и выражалось беспокойство за судьбу проживавших на этих территориях этнических немцев. Германия остаётся верной московским соглашениям, будучи притом «крайне заинтересованной» в том, чтобы территория Румынии не стала театром военных действий. «Руководствуясь интересами мира», Германия со своей стороны выражала готовность оказать политическое влияние на Румынию с целью мирного решения «бессарабского вопроса» в пользу СССР.
Двадцать шестого июня Молотов вручил послу Румынии Давидеску заявление правительство Советского Союза: «В 1918 году Румыния, пользуясь военной слабостью России, насильственно отторгла от Советского Союза (Россия) часть его территории – Бессарабию – и тем нарушила вековое единство Бессарабии, населённой главным образом украинцами, с Украинской Советской Республикой. Советский Союз никогда не мирился с фактом насильственного отторжения Бессарабии…» Молотов передал послу также карту, на которой была отмечена линия претензий.
Двадцать седьмого июня Румыния объявила мобилизацию. В этот же день Молотов сделал новое заявление: в случае невыполнения требований советской стороны – передачи Бессарабии и Северной Буковины СССР – советские войска готовы пересечь румынскую границу. Коронный совет Румынии принял решение о выполнении требований Советского Союза. Германская сторона приватно дала знать румынам, что «изменение границы будет носить временный характер и указанные территории вновь войдут в состав Румынии». К исходу того же дня части 12-й армии Южного фронта заняли позиции, развернувшись фронтом на юго-восток. Войска 5-й армии закончили развёртывание под Винницей. Южнее вдоль границы изготовилась к броску 9-я армия.
Двадцать восьмого июня, получив указание из Москвы действовать по мирному варианту, войска Жукова приступили к проведению операции. Вперёд, как и планировалось, двинулась часть нашей группировки. Румынские пограничники и войска снимались с позиций и отходили в тыл, а части Южного фронта занимали оставленную территорию. Разминировались мосты. Восстанавливалась инфраструктура железных дорог и жизнеобеспечения – электролинии, водоводы. Всё это полностью или частично было выведено из строя или испорчено отходящими румынскими войсками. Точно по графику вступили в Хотин, Кишинёв, Бельцы, Бендеры, Аккерман. Чтобы не допускать порчи объектов инфраструктуры, Жуков отдал приказ действовать на опережение. Другого выхода не было.
Двадцать девятого июня 204-я воздушно-десантная бригада в количестве 1372 человек десантировалась в районе города Болграда с задачей занять города Рени и Кагул. Вечером того же дня выброшенные вперёд отряды вышли к реке Прут, перехватили важнейшие коммуникации и установили погранпосты. С этой минуты начались проверки. Проверяли каждый транспорт, каждую повозку, каждого румынского солдата и офицера. Изымали всё, что не относилось к воинскому снаряжению и имуществу. Награбленное и изъятое румынами возвращалось потом населению. В этот день в очищенном от румынских солдат Кишинёве состоялся митинг: перед стотысячным собранием горожан и подгородных выступили первый секретарь ЦК КП(б) Украины Н. С. Хрущёв и нарком обороны С. К. Тимошенко, а также председатель Бессарабского временного революционного комитета тов. Бурлаченко. Советские газеты сообщали, что народ встречал Красную армию с ликованием. Разумеется, это чувство не было всеобщим. Владельцы крупной частной собственности и недвижимости, крупные землевладельцы и фабриканты уходили вместе с румынской армией. Но были и те, кто остался. И уж они точно не ликовали.
Тридцатого июня десантники 204-й воздушно-десантной бригады вошли в город Рени, где завязалась короткая перестрелка с румынскими пограничниками. В тот же день сорок четыре самолёта десантировали в район Измаила части 201-й воздушно-десантной бригады. К исходу дня авангарды Южного фронта вышли к реке Прут на новую советско-румынскую границу.
Первого июля ночью с румынской территории был открыт огонь. Один из красноармейцев, оказавшихся на линии огня, был ранен. Войска Красной армии не отвечали. Утром с рассветом части 204-й воздушно-десантной бригады заняли Кагул и решительными действиями пресекли грабёж местного населения отходящими частями румынской армии. К исходу дня новая граница по рекам Прут и Дунай полностью контролировалась войсками Южного фронта.