«Как они? Что, если заехать? Нет, невозможно, время не позволяет! Но что будет с ними, если туда придут фашисты? Как они поступят с моими близкими, если узнают, что они родные генерала Красной Армии? Наверняка расстреляют! При первой же возможности надо вывезти их в Москву.
Через две недели деревня Стрелковка, как и весь Угодско-Заводский район, была занята немецкими войсками. К счастью, я успел вывезти мать и сестру с детьми в Москву… При отступлении немцы сожгли Стрелковку, как и ряд других деревень, сожжен был и дом моей матери».
Но пока Жуков, не заезжая на малую родину, «с тяжелым сердцем» ехал в направлении на Юхнов. То и дело приходилось тормозить и осматриваться, чтобы не угодить прямиком в расположение немецких войск.
«Километров через 10–12 меня внезапно остановили в лесу вооруженные советские солдаты в комбинезонах и танкистских шлемах. Один из них подошел к машине.
– Дальше ехать нельзя, – сказал он. – Вы кто будете?
Я назвал себя и в свою очередь спросил, где их часть.
– Здесь, в лесу, в ста метрах, стоит штаб танковой бригады.
– Очень хорошо. Проводите меня в штаб.
Меня обрадовало, что здесь оказалась танковая бригада. В штабе навстречу мне поднялся невысокого роста, подтянутый танкист в синем комбинезоне, с очками на фуражке. Сразу показалось, что этого человека я где-то видел.
– Докладывает командир танковой бригады резерва Ставки полковник Троицкий.
– Троицкий! Вот не ожидал вас встретить здесь!
И. И. Троицкий мне запомнился по Халхин-Голу, где он был начальником штаба 11-й танковой бригады, которой командовал Герой Советского Союза М. П. Яковлев. Эта бригада была грозой для японцев».
Танкисты сообщили, что Юхнов захвачен противником, под Калугой идут бои, а они стоят тут второй день, не получая никаких распоряжений. Жуков велел Троицкому послать вестового в штаб Резервного фронта и развернуть бригаду, чтобы прикрыть дорогу на Медынь. А сам отправился в сторону Калуги. В пути его разыскал офицер связи, передавший приказ Сталина: 10 октября явиться в штаб Западного фронта. Вернувшись 8 октября в штаб Резервного фронта, Георгий Константинович узнал, что Буденный от командования отстранен и на его место назначен он, Жуков.
Пришлось звонить в Генштаб и выяснять, какой же из двух приказов надлежит выполнять. Оказалось, что они друг другу не противоречат.
Москва, товарищу Сталину
Просим Ставку принять следующее решение:
1. В целях объединения руководства войсками на западном направлении к Москве объединить Западный и Резервный фронты в Западный фронт.
2. Назначить командующим Западным фронтом тов. Жукова.
3. Назначить тов. Конева первым заместителем командующего Западным фронтом.
4. Назначить тт. Булганина, Хохлова и Круглова членами военного совета Западного фронта.
5. Тов. Жукову вступить в командование Западным фронтом в 18 часов 11 октября.
При этом без очередного сеанса поиска виновных дело не обошлось. Недаром Сталин и его приближенные с июля 1941 по март 1942 года отправили под трибунал и приговорили к расстрелу 30 генералов. В книге Симонова «Истории тяжелая вода» описан показательный эпизод отношения Сталина к вышедшим из доверия высшим военачальникам. В штаб фронта была направлена комиссия ГКО (Молотов, Василевский, Маленков), собиравшаяся обвинить Конева, бывшего командующего этим фронтом и забрать в Москву на расправу. Но Жуков не отдал Конева, заявив Сталину, что Коневу надо поручить руководство на удаленном калининском направлении. На прямой вопрос Сталина «Почему вы защищаете Конева?» Георгий Константинович прямолинейно ответил: «Мы с ним никогда не были друзьями. Знаю его по службе в Белорусском округе и считаю, что он справится с этими обязанностями. Кроме того, у меня сейчас других кандидатур нет».
На реплику вождя, что Конева ждет военный трибунал, Жуков бесстрашно заявил, что это ни к чему хорошему не приведет: «Вот расстреляли Павлова, и что это дало?.. Было заранее хорошо известно, что из себя представляет Павлов, что у него потолок командира дивизии. Тем не менее он командовал фронтом и не справился с тем, с чем не мог справиться». В результате Конев не стал очередной жертвой поражений Красной Армии, а был утвержден заместителем Жукова на Западном фронте.
10 октября 1941 года Жуков был назначен командующим Западным фронтом – важнейшим стратегически, защищающим столицу.
«Противник сумел пробить 500-километровую брешь в обороне советских войск, – описывает тогдашнюю ситуацию Владимир Дайнес в книге «Жуков». – Ситуация складывалась драматическая. 2-я танковая группа нацелилась на Тулу, чтобы овладеть дорогами для дальнейшего наступления на Коломну, Каширу и Серпухов. 3-я и 9-я армии намеревались уничтожить советские войска, окруженные в районе Дорогобуж, Вязьма. 4-я армия должна была наступать с рубежа Калуга – Медынь в северо-восточном направлении, захватить переправы через реку Протва у Малоярославца и Боровска. На 3-ю танковую группу возлагался захват линии Гжатск – южнее Сычевска. 2-й армии было приказано во взаимодействии со 2-й танковой группой подавить сопротивление в районе Трубчевск, Жиздра и овладеть дорогой Рославль – Брянск».
Еще 8 октября Жуков доложил Сталину, что самым опасным является можайское направление. Надлежит отовсюду стягивать силы на этот рубеж.
«Этих наспех собранных войск вряд ли будет достаточно для предотвращения сильной угрозы Москве, созданной нашими войсками, так что при более или менее правильном руководстве и сравнительно благоприятной погоде окружение Москвы должно удаться», – без тени сомнения записывал в тот же день Гальдер.
13 октября на всех участках Западного фронта возобновились ожесточенные бои. Сплошной линии фронта не было, а обстановка менялась каждый час. Жукову было ясно, что слова о том, что от каждого подразделения сейчас зависит судьба Москвы, – не пустая риторика. Но он мог выставить против военной машины вермахта большей частью спешно собранные и подготовленные в ускоренном режиме части.
ПИСЬМО ГЕНЕРАЛА АРМИИ Г. К. ЖУКОВА А. А. ЖДАНОВУ ОТ 2 НОЯБРЯ 1941 Г.
Дорогой Андрей Александрович!
Крепко жму тебе и Кузнецову руку. Приветствую Ваших боевых соратников тт. Федюнинского, Хозина, Лазарева и друг[их].
Очень часто вспоминаю сложные и интересные дни и ночи нашей совместной боевой работы. Очень жалею, что не пришлось довести дело до конца, во что я крепко верил.
Как тебе известно, сейчас действуем на западе – на подступах к Москве.
Основное это то, что Конев и Буденный проспали все свои вооруженные силы, принял от них одно воспоминание. От Буденного штаб и 90 человек, от Конева штаб и 2 зап. полка.
К настоящему времени сколотил приличную организацию и в основном остановил наступление пр-ка, а дальнейший мой метод тебе известен: буду истощать, а затем бить.
К тебе и т. Кузнецову у меня просьба – прошу с очередным рейсом Дугласов отправить лично мне:
40 минометов 82-мм
60 минометов 50-мм,
за что я и Булганин будем очень благодарны, а Вы это имеете в избытке. У нас этого нет совершенно.
Посылаю тебе наш приказ для сведения.
Жму еще раз крепко руки
Еще 4 июля 1941 года было принято постановление ГКО № 10 о создании добровольческих дивизий народного ополчения Москвы и Московской области и мобилизации трудовых ресурсов на производство. Следуя этому постановлению, в июле и октябре 1941 года было сформировано 16 дивизий народного ополчения (около 160 тысяч человек), в которых сражались профессора, студенты и рабочие, не призванные по состоянию здоровья в армию. Большинство из них было энтузиастами, готовыми пожертвовать своей жизнью в бою с врагом, но были и растерявшиеся, струсившие и сбежавшие. Не стоит забывать и о том, что боевая подготовка этих частей была чрезвычайно «ускоренной»: их личный состав не прошел курс боевой подготовки, бойцы (среди которых было много пожилых людей и безусых юношей) не были тренированы для маршевых переходов и для ведения боевых действий. В большинстве этих дивизий не было ни артиллерии, штурмовых орудий, саперов и т. д.
С осени 1941 года начали призывать военнообязанных старших возрастов в «рабочие колонны» для работы в строительстве и на оборонных предприятиях. Помимо повсеместного использования труда заключенных в лагерях и колониях был поведен военный призыв на альтернативную службу тех, кто был не годен к строевой, но мог трудиться в тылу. Для большей эффективности предприятий тыла на производстве были отменены выходные дни и отпуска и введены сверхурочные работы, а для поддержания суровой трудовой дисциплины была установлена уголовная ответственность за прогулы и опоздания на работу.
14 октября командование группы армий «Центр» обрисовало задачу 4-й армии и в частности 4-й танковой группы. Это был «удар в направлении Москвы, имеющий целью разбить находящиеся перед Москвой силы противника и прочно захватить окружающую Москву местность, а также плотно окружить город. 2-я танковая группа с этой целью должна выйти в район юго-восточнее Москвы с таким расчетом, чтобы она, прикрываясь с востока, охватила Москву с юго-востока, а в дальнейшем также и с востока. Имеющие важное значение для снабжения Москвы промышленные районы Сталиногорска, Тулы и Каширы должны быть захвачены как можно быстрее и прочно прикрыты. 4-я армия с подчиненной ей 4-й танковой группой, с эшелонированием на своем правом фланге моторизованных частей должна выполнить окружение или охват Москвы с юга, запада и севера, прикрываясь с севера и с северо-востока. Возможно, что в дальнейшем возникнет необходимость удара моторизованных частей в направлении на Ярославль и Рыбинск…».