Бледные, бескровные лица чиновников отражали страх и неуверенность. Наконец один из них сказал вслух то, о чём думали все:
– Предпринимать переворот имеет смысл лишь в том случае, если шансы на успех значительно перевешивают риск поражения… Каков наш план?
27Исыль
Явышла на улицу, и меня окружили сладкий аромат и смех кисэн. Я скрылась в тени под крышей, наблюдая за тем, как они развлекают гостей.
– Ты совсем не похожа на сестру.
Я вздрогнула. Передо мной стоял Опарыш.
– Мне сказали, что ты племянница чиновника Чхве. Сестра Суён.
Я прищурилась.
– Зачем вы здесь?
– В каком смысле?
– Уверена, судьба народа вам безразлична.
Он ухмыльнулся.
– Похоже, ты успела составить обо мне своё мнение, хотя мы никогда с тобой не виделись. Или я ошибаюсь?
– Виделись, – с отвращением процедила я. – В моих кошмарах.
Он хохотнул и подкрался ближе, глядя на меня сверху вниз.
– Странная ты девчонка, но в суждениях не ошиблась. Мне плевать на народ. Но разве кого-то из тех, кто пришёл на эту встречу, заботят обычные люди?
Я нахмурилась.
– Конечно!
Опарыш посмотрел на меня с наигранным сочувствием.
– Дитя, ты и впрямь веришь в слова заместителя командира? В то, что для него важна… справедливость? – фыркнул он, театрально взмахнув рукой.
– Что ж, может, он делает это не ради людей, но ради сестры…
– Сестры, сестры, сестры, – насмешливо повторил Опарыш. – Да, ради той старухи. Пак лишь прикрывается горем, как оправданием для…
Он огляделся. Мы стояли на краю террасы, далеко от других посетителей, но Опарыш всё равно не решился говорить прямо.
– …для Великого События и как возможностью подчеркнуть порочность и жестокость сама знаешь кого. На самом деле заместитель командира и его ближайшие друзья боятся следующими попасть под горячую руку. А другие злятся на то, что с них берут высокие налоги. Ну а чиновники вроде меня? Когда одна лошадь вот-вот сорвётся с утёса, не разумнее ли пересесть на вторую? К тому же нас обещали щедро вознаградить. Тебе интересно, что я для себя попросил?
Он выдержал паузу и ухмыльнулся.
– Твою сестру.
Внутри у меня всё похолодело, но я отогнала чувство страха.
– Заместитель командира обещал освободить девушек.
– Правда? Мне он сказал другое. Твою сестру он обещал вернуть в семью, всё так, но я ещё веду переговоры. Видишь ли, меня зовут Ву Саён, я чиновник первого ранга в Хансонбу. Ты хоть знаешь, что это такое? Это ведомство, которое занимается всеми делами столицы. У меня огромное влияние среди множества государственных чиновников… Для лидеров заговора я незаменим, и они готовы подкупить меня чем угодно.
Я больше не могла это слушать.
– Дядя ни за что не позволит вам её забрать.
– Твой дядя? Который предал твоих родителей?
Я застыла от потрясения и с трудом произнесла:
– О чём вы?
– При дворе об этом все знают. Он целое представление разыграл. Пал ниц перед троном, когда ван понизил его до девятого ранга. Чхве тогда не выдержал унижения и выпалил, что муж его сестры был во дворце, когда казнили свергнутую королеву Юн. Твой отец умолял держать это в тайне, но Чхве сказал, что лишь виновные хранят свои секреты годами. А с тех пор прошло двадцать лет. Ван обещал повысить Чхве в награду за эти сведения, но не выполнил обещания. Видишь, твой дядя уже предал однажды твою семью ради статуса. И вполне способен сделать это снова.
Казалось, мир вокруг меня погрузился во тьму. Я почувствовала себя совсем одинокой.
– Я вам не верю. Не верю ни единому вашему слову, – прошипела я, пытаясь сама себя убедить, и тут же бросилась прочь.
Я пересекла террасу, продираясь через толпу, и ещё долго бежала, пока не начала задыхаться. Столица осталась позади, и передо мной тянулась безлюдная тропа, красная под светом умирающего солнца.
Я сильно устала, но лишь ускорила шаг, стремясь поговорить с Юль и спросить её мнения. Правду ли сказал Опарыш? Или пытался ввести меня в заблуждение? Гостиница была совсем недалеко, в получасе пешком через лес. Надо мной шуршала листва, и в голове кружились воспоминания. Частые визиты моего дяди, его близкая дружба с моим отцом, их откровенные беседы, приглушённые решётчатыми дверьми. Я спешила вперёд по лесной тропе, пока меня не остановила внезапная мысль.
В памяти всплыла дядина бурная радость, когда он говорил о моём будущем, и его слова, тогда показавшиеся мне странными, теперь обрели леденящий кровь смысл. Это моё искупление, спустя столько лет!
Моё разбитое прошлое обрело очертания. Родителей предали не случайные знакомые, не чужие им люди, а родня. Дядя распахнул ворота в наш дом для воров и убийц, натравил их на нашу семью.
Ноги у меня пошатнулись, и я рухнула на четвереньки. Маму с папой погубила чужая алчность. Они умерли ни за что.
Я не сразу услышала стук копыт за спиной. Ко мне приближались пятеро всадников. Я поспешно утёрла слёзы, вскочила с земли и выхватила кинжал из ножен. И крепко сжала рукоять, мысленно представляя, как вонзаю лезвие в дядино сердце.
– Добрый день, юная госпожа, – прошуршал мягкий, шелковистый голос.
Ужас сковал мне сердце. Я рассчитывала, что всадники проедут мимо, и достала кинжал лишь на всякий случай. Я медленно подняла взгляд на того, кто ко мне обратился.
– Старший чиновник Юн к вашим услугам, – протянул он, обнажая жемчужно-белые зубы. На щеке у него алел воспалённый шрам.
Я отшатнулась от знакомого лица. Кровь застыла у меня в жилах.
– Кажется, мы знакомы, – добавил он, вскинул руку к небу и победно выкрикнул: – Хватайте её!
– Не подходите, – прошипела я, сжимая кинжал, скрытый под складками юбки, и глядя на стражников исподлобья.
Они ничем не отличались от моего дяди – предали свою честь ради того, чтобы угодить вану.
– Не смейте меня трогать! – завопила я во весь голос.
– Надо же, – хмыкнул Шрам и кивнул остальным. – Нам попалась вздорная дикая кошка. Арестуйте её, но не повредите ни лицо, ничего, что может испортить внешность. Товар мы должны доставить в хорошем состоянии.
Другой чиновник соскочил с лошади и пошёл на меня с верёвкой в руках. Я сделала резкий выпад, и внезапный крик боли пронзил воздух. Чиновник отшатнулся, схватив себя за плечо.
– Эта тварь меня порезала!
– Не подходите, – повторила я. – Иначе убью вас всех!
Шрам ухмыльнулся и соскользнул с седла. Один лёгкий взмах рукой – и его меч полетел в меня рукоятью вперёд. Боль пронзила живот, и я упала на землю, еле дыша, и выронила кинжал. Несмотря на внезапную слабость в теле, я пыталась нащупать кинжал в траве, но пальцы наткнулись на острый камень.
Чхэхонса окружили меня, и я больше не сопротивлялась. Позволила связать себя и утащить дальше в лесную чащу. Кроваво-красное небо скрылось за деревьями. Всадники ехали по тропе, глядя прямо перед собой. Моя верёвка была привязана к седлу Шрама. Я покрутила запястьями, проверяя её на прочность. Дорога была неровная, и меня мотало из стороны в сторону, но я старалась не выпустить из рук острый камень.
– Очень жаль, – протянул Шрам, оглядываясь через плечо, – что ты решила геройствовать. Пыталась спасти ту девчонку. Но знаешь, я всё-таки её поймал. И скоро ты присоединишься к ней во дворце.
– Похоже, вы ошибаетесь. Приняли меня за кого-то другого, – ответила я, не сумев сдержать страх в голосе.
– Дорогая моя, дорогая, – слащаво произнёс Шрам, – как можно забыть твоё лицо? Я слишком часто о тебе мечтал, – добавил он с ядовитой улыбкой. – Мечтал о том, как ты молишь меня о смерти. И это непременно произойдёт, когда я брошу тебя в руки вана. Ведь его объятия, боюсь, сокрушительны.
Я повернула камень под углом и стала тереть верёвку острым краем, прерываясь лишь в те мгновения, когда на меня смотрел Шрам. Вместе с верёвкой стиралась моя кожа, и по запястью потекла кровь, но тени её скрывали.
– Куда меня везут? – требовательно спросила я, рассчитывая отвлечь Шрама разговором, чтобы он больше ни на что не обращал внимания.
– Туда, где тебя запишут шлюхой вана.
Я была слишком сосредоточена на верёвке и потому не испытывала сильного страха. Лишь старалась задавать вопрос за вопросом, чтобы на меня не смотрели слишком пристально.
– Как вы меня нашли?
– Я долгое время тебя искал, и, к счастью, один из моих подчинённых увидел твоё лицо в Доме Ярких Цветов. – Шрам почесал руку о колено. – Сейчас красивые девушки встречаются редко, совсем как жемчуг в морских глубинах. Представь же, как я обрадовался, что наши пути сошлись. Возможно, меня наконец повысят в должности, когда я подарю вану тебя.
Мне стало дурно от его слов, паника угрожала захватить меня целиком. Однако разум возобладал над чувствами, и я приказала себе сосредоточиться на настоящем. Мне наконец удалось стереть верёвку до тонких нитей.
Шрам нахмурился.
– Что ты задума…
Я высвободила запястья и стрелой метнулась в густую тень деревьев, прочь с тропы. Вокруг было так темно, что я совсем не разбирала дороги. Ступни скользили по земле, а затем она и вовсе резко оборвалась. Перед глазами у меня всё перевернулось, и закружились одно за другим земля-небо-деревья-деревья-небо-земля. Наконец я упала; воздух выбило у меня из лёгких, и ещё несколько секунд я лежала неподвижно. А потом снова вскочила и помчалась вперёд через водоворот теней, врезаясь в деревья, спотыкаясь об их корни. За мной громко стучали копыта.
Ближе.
Всё ближе.
Меня схватили за руку и утащили за ближайший ствол, и лошади пронеслись мимо.
Тэхён!
По телу прошла волна облегчения, настолько сильная, что колени подкосились и мне пришлось за него схватиться. Сердце у меня отчаянно колотилось. Я прижалась к Тэхёну и заметила, что в руке он сжимает кинжал – тот самый, который я выронила.
К нам медленно приближался ещё один наездник, с факелом в руке.