Козлова передернуло, и он со всей силой толкнул ногой рядом стоявший стул, с грохотом опрокинув его на пол. Вика, отложив инструмент, расправила плечи и, ведя бедрами, как и раньше, поспешила выйти из бара.
– Вик… – поспешно кинул Козлов вслед девушке, но та, не став оборачиваться, скрылась в коридоре.
Парень, задыхаясь, забылся в пустоте.
Роза, чувствуя себя не в своей тарелке, бросала судорожный взгляд то в зал, где общались семьи, то на Сашу. Сердце так и норовило выпрыгнуть из груди и умчаться далеко от этого места. От выпитого алкоголя у нее кружилась голова.
– Пожалуйста, извините моих друзей… – обратилась Серебрянникова к бармену, но тот ее бестактно перебил.
– Такие, как вы, приходят сюда каждый день, – утомленно уверил ее молодой человек. – Бросаются своим грязным бельем друг в друга, будто ребятня – снежками… – На едва озвученной мысли он заставил себя замолчать: – Мне, собственно, все равно, так что не волнуйтесь. – Выдав снисходительную ухмылку, молодой человек вернулся к рабочим обязанностям.
Кивнув его словам, девушка осмотрелась. В конце бара открытые двери балкона приглашали подышать свежим воздухом. Роза прошла вдоль пустых столов и вышла к вечернему шоколадному небу.
Свежий воздух ударил ей в лицо, охладив открытые ключицы и колени. Роза, обняв себя за плечи, смиренно осмотрелась. По улице неслись спешившие в никуда машины, мелькали радостные лица беспечальных людей, на задремавших деревьях мелодично шелестели сонные листья, предвещая ноябрьские холода. Вдалеке белесой сахарной пудрой мерцало остывшее море.
Позади себя девушка услышала путавшиеся шаги, и по ее открытой коже пробежал холодок напряжения. Среди уличного шума нельзя было уловить ни одного звука, но ей показалось на долю секунды, что она слышала его громкое дыхание.
Роза сжала руки на груди. Расстояние между ними безудержно сокращалось…
Он уже стоял позади нее. Его неровный вздох осторожно коснулся горевшей мочки ее уха, неуловимо проскользнул вдоль пульсировавшей венки на шее девушки и поднял бледные волоски на ее плечах и спине.
– Отец и правда меня избивал.
Серебрянникова прислушалась к обволакивающему, убаюкивающему голосу, продолжая стоять неподвижно.
– Иногда я терял сознание. Часто это наблюдали либо прислуга, либо гости. Это было унизительно и… страшно.
Девушка ясно расслышала, как стоявший за ней человек причмокнул не от надуманной раздражительности, а от банальной знакомой усталости.
– Мама ушла от моего отца, когда мне было четырнадцать. Она даже не попрощалась со мной, и я не знаю, где она сейчас и что с ней.
Девушка встретилась с глазами, сверкавшими, будто раскаленные топазы. Они напомнили ей предрассветный туман или одурманивающий пар от кофе… В каштановых волосах играл ветер, перебирая локоны. Твердый пол балкона под ее ногами растворялся…
Теперь Роза видела в нем не заносчивого высокомерного мальчишку, а обессиленного и отчужденного юношу, хранившего на задворках своей непостижимой души не просто секреты, а тайны, в которые опасно заглядывать.
– Первый секс у меня случился очень рано. С моей молодой няней. Когда отец узнал, то уволил ее… несмотря на то, что она мне нравилась. Очень… У меня, Вадима и Милы действительно были очень странные… отношения? Тогда я жалел, что она со мной рассталась, а сейчас… сейчас даже рад.
Саша дышал ровно и спокойно, будто он стоял не на балконе пафосного ресторана, а на берегу мирного моря.
– Но кое в чем этот полоумный ошибся, – звеняще сказал парень, полностью развернувшись к слушательнице своей непростой исповеди. – Я могу навредить, но я не мстительный. А тот случай… – Он, вздохнув полной грудью, уточнил: – Я лечился у психиатра на протяжении двух лет и сейчас прохожу терапию, но я не чокнутый. – Он видел в ее глазах нечто, откликающееся на его явный крик души. – Я просто хочу, чтобы меня любили и ценили, не используя, не жалея… Ты снова смотришь так на меня! – свирепо воскликнул он.
– Как? – голос Розы дрогнул.
– С жалостью… – кисло произнес он.
– Это не жалость, – ответила она тихо, – я всего лишь пытаюсь тебя понять.
Козлов промолчал.
– Не знаю, зачем я тебе все это сказал, но мне кажется…
Девушка слегка улыбнулась. Когда Саша ответил ей встречной полуулыбкой, приятная дрожь пробежала по ее спине.
– Я коплю на грудь, – отважно призналась Роза. – Хочу увеличить до второго размера.
Парень замер, обдумывая ее слова.
– Зачем тебе грудь второго размера? – оборвав себя на конце фразы, парень продолжил уже другим, менее вопросительным тоном. – Лучше потрать эти деньги на что-нибудь другое. Съезди, куда ты захочешь, окончи курсы, вложи в образование, но не надо перекраивать себя. – Козлов, ненадолго замолчав, продолжил весьма уверенно: – Яркая внешность и округлые формы подкупают, здесь не поспоришь… Но нас, парней, другое привлекает в первую очередь, – он договорил, не утаивая ни одного слова. – Главное, как ты подаешь себя, твои уверенность и смелость, твои натура и блеск в глазах. Ты должна знать, чего ты хочешь.
– Правда? – невинно полюбопытствовала Роза.
– Ага, – подтвердил парень с едва заметной улыбкой. – Так что бросай эту затею. Будь собой.
Тишина улиц растаяла, а ночная музыка из бара заиграла громче.
Услышав мотивы знакомой песни, Козлов привычно усмехнулся:
– Это, наверное, глупо, ты меня нена…
– Я не ненавижу тебя, Саша, – перебила его Роза, помотав головой.
– Тогда не глупо. – Он, протянув ей руку, смело предложил: – Потанцуешь со мной?
Серебрянникова без сомнений вложила в его открытую широкую ладонь свою, маленькую, невесомую.
Они вернулись обратно, внутрь бара, и прошли к танцполу, где теперь в приглушенном свете зала у потолка кружился диско-шар, освещая блестками их тела и лица.
Саша положил руки Розы к себе на плечи, пододвинув ее к себе за талию настолько близко, что между ними не осталось и сантиметра расстояния. Она мимолетно взглянула на его губы и, прикрыв тяжелые веки, прижалась пылавшей щекой к его груди.
Парень медленно обнял девушку в ответ, томно прикрывая веки.
Роза прислушивалась к биению сердца Саши, стучавшему не медленно, но и не быстро. От его груди опьяняюще пахло пряным мускусом в сочетании с цитрусовым ликером.
Козлов невесомо коснулся губами ее макушки. Среди запахов яблочного шампуня и ванильного лака для волос он учуял еще один сокровенный мягкий аромат.
Они медленно кружились на танцполе, наслаждаясь негромкой мелодией, окружавшей их расслаблявшей волной звуков…
Выкурив третью за вечер сигарету, Вадим вернулся в бар. Вальяжно опершись на косяк арки, он внимательно и в то же время отстраненно наблюдал за танцующей парочкой.
Льдов уловил краем уха четкий цокот каблуков, приближавшийся к нему. Тогда парень обернулся и встретился с лазурными, почти стеклянными глазами Вики.
– Зря ты так с ним, – она покосилась на парня, говоря устало, заплаканно.
Теперь ее нарядный вид слабо говорил о праздничном настроении его обладательницы. Вика, всегда блистательная, всегда лучезарная, была выжата до капли, словно сочный фрукт, переживая некогда случившееся заново.
– Он не заслуживает счастья, – без эмоций ответил тот.
– Ты не заслуживаешь его куда больше, – вопреки его самоуверенности сказала она и немедля вышла из бара.
Вадим, задумавшись над ее словами, тяжело последовал за ней…
– Который час? – невпопад спросила Роза, когда Саша вовремя подхватил ее и теперь плавно вел с танцпола.
– Девять только, – сообщил он, проверив время на наручных часах.
– Так рано, – удивилась она, засыпая на ходу.
Козлов, посадив девушку на дальний диван, снял босоножки с ее ног.
– Я вызову такси и отвезу тебя домой, – ответственно заявил парень и хотел поднять Розу, но она впилась ему в плечи.
Вдруг в ее и так влажных глазах скопились слезы.
– Что? – Саша напряженно уставился на ее лицо. Не получив внятного ответа, он вспылил. – Этот гондон сейчас у меня получит. – Он поспешил встать, но девушка крепко ухватилась за рукав его рубашки и слабо потянула на себя.
– Не уходи, – промычала она.
– Он подсыпал тебе что-то, – возмутился парень, готовый налететь на вредителя, словно коршун – на падаль. – Не хочу, чтобы та история повторилась и с тобой.
Роза посмеялась в кулачок, качаясь из стороны в сторону:
– Вадим ничего мне не подсыпал. Я просто не умею пить.
С облегчением выдыхая, Саша нежно погладил девушку по волосам.
– Прости… – прошептала она, когда парень присел рядом с ней.
– За что? – недоуменно спросил он, не отпуская взгляд Розы, заслоненный неведомыми ему мыслями и переживаниями.
– За то, что напилась. – Она виновато опустила голову, поправляя задравшийся подол платья. – Не нужно было этого делать.
– Такое со многими бывает, – разведя ладони в стороны, сказал он. Его голос звучал по-настоящему добро. – Не вини себя.
– Я бы не выпила столько, если бы не нервничала. – Ее хрустальные пальцы потянулись к полузакрытым векам. – Я не могу, – захныкав вновь, девушка пробубнила: – Когда ты рядом, мне трудно скрывать…
Когда Серебрянникова резко замолчала, пряча взгляд, Саша нагнулся к ней и спросил серьезно:
– Что тебе трудно скрывать, Роза?
Но Серебрянникова уже дремала, вяло опираясь плечом о подлокотник дивана.
– Мне нужно поспать. – Она, наклонившись, неуклюже разлеглась на мягкой бархатной обивке.
– Лучше заниматься этим дома. – Саша отодвинулся на край дивана, созерцая, как волосы девушки пестрым веером раскрылись на вельветовых подушках.
Роза напомнила ему рыжую краснощекую красавицу с картины Фредерика Лейтона.
– Полежи со мной, – проворчала она, касаясь пульсировавшего запястья парня.
Саша огляделся по сторонам и замер, переводя дыхание. Решившись, он прилег рядом, лицом к сопевшей девушке.
Козлов рассматривал ее, дышавшую спокойно и размеренно, в