Ее голос прозвучал мягко и даже почти дружелюбно – это не предвещало ничего хорошего, так что Карл медленно повернул голову в ее сторону, прочистил горло и приготовился дать отпор.
Она стояла всего в нескольких метрах, но расплывалась в его глазах.
И отнюдь не потому, что оделась как-то иначе, чем обычно. Фру Серенсен по-прежнему была похожа на невзыскательную и недалекую обывательницу. У нее были пересушенные черные и теперь довольно короткие волосы. Глаза дамы блестели, как лакированные туфли на придворном балу, однако хуже всего то, что на ее щеках расплылись два небольших красных пятна. Они не только свидетельствовали об отличном кровообращении, но и предупреждали, что женщина больна.
– Рада тебя видеть, – произнесла фру Серенсен.
Весьма неожиданно, будь она неладна!
Карл промычал что-то. А кто бы посмел отреагировать как-то иначе?
– Вы не знаете, где Лиза? Она тоже болеет? – осторожно спросил он, готовый к ее язвительной усмешке.
– Она в комнате для брифингов, стенографирует, но чуть позже ей нужно будет спуститься в архив. Передать ей, чтобы заскочила к тебе?
Карл сглотнул. Она сказала «заскочила»? Неужели он слышал, как волчица Ильза, то есть фру Серенсен, употребила слово «заскочить»?
После недолгого замешательства он криво улыбнулся и уверенно направился к лестнице.
– Да, шеф, – прошмыгал Ассад. – О чем ты хотел со мной побеседовать?
Мёрк зажмурился.
– Все очень просто, Ассад. Ты должен мне рассказать, что в точности произошло в задней комнате на Эскильдсгэде.
– Что произошло? Просто чувак наконец-то открыл уши.
– Понятно, Ассад, но почему? Кем и чем ты ему угрожал? Вряд ли прибалтийца-уголовника можно напугать сказками Андерсена, верно?
– Ну… они тоже бывают довольно страшными. Вот, например, там, где было про яблоко с ядом…
Карл вздохнул.
– «Белоснежку» написал не Андерсен, ясно? Кого ты пригрозил на него натравить?
На мгновение Ассад стушевался. Затем сделал глубокий вдох и посмотрел Карлу прямо в глаза.
– Я лишь сказал ему, что раз у меня есть его водительское удостоверение, я могу отправить его по факсу тем, с кем я работал раньше. Я сказал, что он должен отправляться домой к своей семье и вместе с ними убираться подальше, ибо если к моменту визита моих знакомых в доме еще кто-либо останется или он сам еще не покинет Данию, то дом будет подорван.
– Подорван? Думаю, что нам не стоит больше никому про это рассказывать, ясно? – Карл выдержал искусственную паузу, но Ассад не моргнул. – И тот человек поверил тебе? – продолжал он. – Но почему? Кому ты хотел послать факс и кого так испугался литовец?
Ассад вытащил из кармана сложенный лист бумаги. «Линас Версловас», – было написано наверху. Затем размещалась довольно схожая с оригиналом, но совсем не лестная фотография, некоторые краткие сведения и какая-то абракадабра на не знакомом Карлу языке.
– Я добыл информацию о нем, прежде чем мы отправились «на беседу», – пояснил Ассад, нарисовав в воздухе жестом знак кавычек. – От друзей, живущих в Вильнюсе. Они могут отправиться в полицейский архив в любой момент.
Карл нахмурился.
– Ты утверждаешь, что получил сведения от работников литовских спецслужб?
Ассад тряхнул головой, так что с кончика носа упала капля.
– И эти люди зачитали тебе перевод содержания по телефону?
С носа Ассада слетела очередная капля.
– Ага. Вероятно, речь шла не об особо приятных делах, могу предположить. А потом, значит, ты пригрозил этому Линасу Версловасу тем, что тайная полиция, или как там ее называют, подвергнет репрессиям его семью? У него действительно имелись основания в это поверить?
Ассад пожал плечами.
Карл протянул руку через стол и подвинул к себе пластиковую папку.
– Твое дело из управления по делам иммигрантов лежит у меня ровно с того дня, как ты здесь появился, Ассад. И вот наконец у меня дошли руки до его подробного изучения.
Мёрк почувствовал, как тяжелый взгляд пары черных глаз уставился ему в макушку.
– Насколько я вижу, Ассад, все сведения о твоем прошлом до мельчайшей детали ровно те же самые, что ты мне уже рассказывал. – Он поднял взгляд на помощника.
– Да, и что, Карл?
– Ничего другого тут нет. В том числе и информации о том, чем ты занимался, прежде чем приехал в Данию. Ни сведений о том, чем ты заслужил право на пребывание в этой стране, ни о том, по чьему распоряжению столь быстро было удовлетворено твое ходатайство о предоставлении убежища. Как нет и дат рождения твоей жены и ваших детей, и вообще ничего о твоей гражданской жизни. Одни имена, этим все ограничивается. Здесь содержится довольно нетипичный и неполный набор сведений. Можно даже подумать, что кто-то покопался в бумагах и кое-что подкорректировал.
Ассад вновь пожал плечами. Очевидно, это движение плечами выражало множество оттенков значений.
– Теперь ты утверждаешь, что у тебя имеются друзья в литовских спецслужбах, готовые по первому твоему звонку оказать тебе помощь, прибегнув к угрозам и раскрытию конфиденциальной информации. Знаешь, что, Ассад…
Помощник снова пожал плечами, однако на этот раз взгляд его стал более настороженным.
– Это означает, что ты можешь делать то, чего не может даже начальник полицейской разведки.
Опять движение плечами.
– Вполне возможно, Карл. Но что ты хочешь этим сказать?
– Что я хочу сказать? – Мёрк выпрямился и швырнул папку на стол. – А вот что: кто за тобой стоит, будь он сто раз неладен? Вот что мне очень хотелось бы знать и о чем я не имею возможности прочитать здесь!
– Карл, послушай, разве нам тут с тобой плохо работается? Зачем тогда копаться в прошлом?
– Потому что сегодня ты сам преступил все возможные границы.
– И что?
– Черт тебя побери… Почему ты не можешь просто-напросто рассказать мне, что работал на сирийские спецслужбы и наворотил столько всякого дерьма в прошлом, что они перережут тебе глотку, если ты вернешься домой? Рассказать, что здесь ты сотрудничал с внутренней или с внешней разведкой или с кем-то из других бандитов и что им не пришло в голову ничего лучше, кроме как предоставить тебе возможность работать в нашем подвале за сущие гроши? Почему не рассказать это все мне?
– Конечно, Карл, я бы с удовольствием, если бы то, что ты только что сказал, было правдой. Но ты почти во всем ошибся. Да, я когда-то работал на Данию, и именно поэтому я тут, и по той же самой причине не могу ничего рассказать. Возможно, когда-нибудь смогу.
– Значит, у тебя друзья в Литве… А где еще, можешь открыть? Вполне возможно, это сослужит нам добрую службу в следующий раз, если я буду в курсе, правда?
– Обязательно открою, когда будет нужно. Но до определенной ступени.
Карл опустил плечи.
– Это называется – до определенной степени. – Он попытался улыбнуться своему простуженному ассистенту. – Но впредь не надо делать того, что ты сделал сегодня, сначала не дав мне намека, договорились?
– Не дав чего?
– Не подмигнув мне. Сначала предупреди меня, а потом уже действуй, ясно?
Тот выставил нижнюю губу вперед и кивнул.
– И еще. Можешь наконец сказать мне, чем ты занимаешься в управлении в такую рань? Мне не полагается знать? И почему мне нельзя навестить тебя на Конгевайен? А почему я стал свидетелем твоей разборки с человеком, который, по-видимому, тоже приехал с Ближнего Востока? Почему вы с Самиром Гази из Редовре каждый раз впиваетесь друг другу в глотку, стоит вам увидеться?
– Извини, не могу сказать.
Ассад произнес это так, что Карла задело. Прозвучало оскорбительно. Словно отказ товарища от протянутой руки. Словно недвусмысленное указание на то, что, несмотря на дружбу, Карл для него на втором плане. Он совершенно не был в курсе того, где пребывает Ассад после того, как покидает ворота управления. Мёрк был по горло сыт этой его конфиденциальностью.
– Даже не предполагала, что обнаружу, как вы тут вдвоем мило сидите и беседуете, – донесся знакомый голос из коридора.
Остановившись на пороге, Лиза соблазнительно улыбнулась и подмигнула коллегам. Как не вовремя…
Карл взглянул на собеседника. Тот принял расслабленную позу и сменил выражение лица на восхищенное.
– Ох, бедняжка, – Лиза сделала несколько шагов вперед и нежно погладила Ассада по иссиня-черной щеке. – Ты тоже простудился? У тебя так слезятся глаза… А ты заставляешь его работать, Карл. Неужели не видишь, насколько парень беспомощен? – Она повернулась к Карлу с укоризной в ее синем взоре. – Плуг просил тебе передать, что они ждут тебя на Амагере.
Глава 6
Лишь дойдя до самого конца Корсгэде и сев на скамейку под каштанами перед дверью дома с видом на озеро Пеблинге, она ощутила себя полностью свободной от осуждающих взглядов жителей большого города и темницы собственного тела.
На городских улицах 80-х годов преобладали красивые и подтянутые тела, только что она в этом убедилась, и именно теперь ей было сложно вписаться в их компанию. Особенно сегодня.
Прикрыв глаза, Нэте потрогала голень и осторожно потерла. Положив кончики пальцев на шишковатые наросты, мысленно обратилась к своей привычной мантре: «Я нормальная», «я совершенно нормальная», но сегодня эта фраза казалась совсем бессмысленной, независимо от того, где сделать ударение. Прошло много времени с тех пор, как она в последний раз бормотала эти слова.
Нэте нагнулась вперед, сложила руки на коленях и прижалась лбом к рукам, при этом принялась делать движения ступнями, словно выбивая ими легкую барабанную дробь. Обычно это помогало справиться с омерзительной стреляющей болью.
Поход в универмаг «Дэллс» и возвращение на Пеблинге Доссеринг требовало усилий и причиняло боли. Болела сломанная берцовая кость из-за давления на ступню. С каждым шагом стреляло в голеностопном суставе, ведь нога стала короче. Неприятно отдавалось в бедре, из-за того, что оно брало часть дополнительной нагрузки на себя.