Возможно, именно поэтому они встретили Гитту объятиями и восторженным писком.
– У-ух, ты мне нравишься! – воскликнула одна девушка.
Она была в три раза крупнее остальных и обняла медсестру так, что та в течение нескольких дней ходила вся в синяках. Ее звали Виола, и восторг, проявленный этим пышным телом, довольно скоро Гитте надоел.
Стало быть, ее ждали и радостно приветствовали.
– Я изучила ваши документы из Брайнинга. Кажется, вы предпочитаете именоваться медсестрой. Для вашего сведения: я не поддерживаю подобное обозначение, но не буду против того, чтобы оно за вами закрепилось. У нас нет обученного персонала, так что, возможно, мы немного прибавим вам работы, если остальным служащим покажется, что им есть на кого равняться. Так и договоримся?
В кабинете директрисы улыбаться было не принято, однако во дворе стояла кучка нерешительно улыбающихся девушек и украдкой поглядывала в сторону ее окна. Они с кривляниями жались друг к дружке и были похожи на смешных кукол.
– Ваши документы превосходны, однако хочу предупредить, что ваши распущенные волосы могут способствовать возникновению нежелательных стремлений у девушек, так что прошу убирать их под сетку, пока находитесь среди них. Я позаботилась о том, чтобы вашу комнату привели в порядок и помыли, и рассчитываю, что впредь вы будете следить за чистотой самостоятельно. Вы знаете, мы здесь более щепетильны в подобных вещах, нежели там, откуда вы приехали. Всегда чистая одежда, в том числе и на девушках, и утренняя гигиена является непременным условием.
Она выжидающе посмотрела на нее. Гитта кивнула.
Впервые она заметила Нэте, когда спустя несколько часов ее провели сквозь столовую воспитанниц к находящейся рядом столовой персонала.
Одна из девушек сидела у окна и так пристально глядела на воду, словно для нее существовала на свете лишь эта субстанция. Ни другие девушки, которые сидели вокруг и о чем-то щебетали, ни крупная Виола, бурно поприветствовавшая Гитту, ни еда на столе не могли вывести ее из абсолютно спокойного состояния. На ее лицо падал свет и формировал тени, казалось, они выдают ее сокровенные мысли. И пускай на короткий миг, но она полностью захватила Гитту.
Когда директриса представляла медсестру девушкам, они аплодировали, махали руками и выкрикивали свои имена, стараясь привлечь внимание. Лишь Нэте и еще одна воспитанница, сидевшая напротив, реагировали совсем иначе. Нэте повернула голову и посмотрела Гитте прямо в глаза. Она была погружена в себя, будто какая-то невидимая стена скрывала ее от проникновения извне. Вторая девушка озорным взглядом скользила вверх и вниз по фигуре Гитты.
– Как зовут ту тихую девчушку, которая смотрела в окно? – поинтересовалась она чуть позже, усевшись за стол вместе с остальными хозяевами заведения.
– Не знаю, кого вы имеете в виду, – ответила директриса.
– Ту, что сидела напротив заигрывающей.
– Вы имеете в виду, напротив Риты? А, вы говорите про Нэте, – отозвалась соседка по столу. – Она всегда сидит в том углу и пялится на море и чаек, бросающих мидий. Однако если вы думаете, что она тихоня, то сильно заблуждаетесь.
Гитта вскрыла письмо Нэте Германсен и прочитала его, ощутив дрожание рук. Дойдя до места, где та обещала подарить Гитте десять миллионов крон, она принялась хватать губами воздух и вынуждена была отложить письмо. В течение нескольких минут женщина бродила по крошечной кухне и не смела посмотреть в сторону письма. Она поправила банки из-под чая, протерла стол кухонным полотенцем и тщательно вытерла руки об себя, прежде чем вновь обратить взгляд на письмо. Там было написано – десять миллионов крон. А дальше говорилось про то, что к письму приложен чек. Гитта схватила конверт и убедилась в том, что это правда. В первый раз она его не заметила.
Затем женщина тяжело опустилась на стул и оглядела убогую комнату, чувствуя, как дрожат губы.
– От Нэте, – произнесла она несколько раз сама себе, прежде чем снять халат.
Чек на две тысячи крон. Это намного больше, чем стоили билеты на паром и поезд до Копенгагена и обратно. Она не сможет обналичить его в банке Транебьерга, ибо им она задолжала большую сумму, однако сможет продать его фермеру за полторы тысячи. А потом как можно быстрее отправится на велосипеде в продуктовый магазин в Морупе.
Гитта не справится в этой ситуации без сколь-нибудь осязаемой помощи. А ассортимент бутылок в «Бругсене» был более чем обширным.
Глава 19
Нэте собрала брошюры, аккуратно разложенные на кофейном столике, и переложила на подоконник. Красивые брошюры, где рекламировались симпатичные трехкомнатные апартаменты в Санта-Понса, Андрач и Порто-Кристо, несколько таунхаусов в Сон-Вида и Польенса, плюс один пентхаус в Сан-Тельмо. Разумные цены и большой выбор. Снова вернулись мечты, настало время для их осуществления.
В период суровых датских зим она стремилась уехать подальше, и Майорка казалась прекрасным местом. На фоне живописного пейзажа она станет пожинать плоды трудов своего мужа и достойно встретит старость.
Да, через два дня, когда все будет кончено, она закажет билет до Пальма-де-Майорка и отправится на поиски пристойного жилья. Спустя неделю ее уже и след простынет.
Нэте вновь вытащила список с именами и просмотрела его, в подробностях представляя, как все будет, ибо ничто нельзя было пускать на самотек.
Список был следующим:
Рита Нильсен 11.00–11.45
Уборка: 11.45–12.30
Таге Германсен 12.30–13.15
Уборка: 13.15–13.45
Вигго Могенсен 13.45–14.30
Уборка: 14.30–15.00
Филип Нёрвиг 15.00–15.45
Уборка: 15.45–16.15
Курт Вад 16.15–17.00
Уборка: 17.00–17.30
Гитта Чарльз 17.30–18.15
Уборка: 18.15-
Она кивнула, представив себе появление каждого из приглашенных. Ну вот, все выглядело абсолютно выверенно.
Как только очередной гость переступит порог ее квартиры, Нэте нажмет на кнопку отключения домофона. Когда визитер больше не сможет сопротивляться, она вновь включит домофонную связь. Если кто-то из жертв объявится и позвонит в дверь раньше назначенного часа, она попросит вернуться точно к оговоренному времени. Если кто-то, напротив, опоздает, она передвинет его в конец очереди и предложит прогуляться до Озерного павильона и пообедать за ее счет. Им придется подстраиваться под нее, обстоятельства и вознаграждение не оставляли им иного выхода.
А на случай, если они вдруг наткнутся друг на друга у входной двери, она приняла соответствующие меры предосторожности, назначив им время в такой последовательности, чтобы следующие друг за другом по списку люди никогда в своей жизни не пересекались. То есть, возможно, Курт Вад и Гитта Чарльз и были знакомы по больничной и лечебной практике, однако вероятность того, что такой человек, как Курт Вад, не соблюдет указанное время тютелька в тютельку, была крайне мала.
– Хорошо, что я оставила Гитту на конец, – вслух произнесла Нэте.
С нею никогда не знаешь, удастся ли соблюсти временные рамки. Она, видимо, никогда не заморачивалась подобными вещами… Да, план был прекрасный, и времени было вдоволь.
Никто из жильцов подъезда не впустит внутрь чужака, если только гость не пришел к ним самим, это абсолютно точно. Вороватые наркоманы с площади Блогорд успели продемонстрировать не один пример того, что следует опасаться незнакомцев.
Когда наконец все будет сделано, в ее распоряжении окажется весь вечер и вся ночь, чтобы завершить задуманное.
Единственное, чего ей не хватало, – удостовериться в полной непроницаемости помещения. И это необходимо было сделать.
Нэте взяла сумку для продуктов, вынула из ящика с инструментами отвертку, вышла на лестничную площадку и опустилась на колено перед входом.
Резьба на одном из винтов, которыми была прикручена табличка с именем, стерлась, однако после некоторых усилий ей все же удалось избавиться от него и снять табличку. Она положила ее в сумку, а затем спустилась на улицу.
Первым делом в мастерскую по ремонту ключей и обуви на Блогордсгэде, а затем в москательную лавку на Нёрреброгэде, решила женщина.
– Попробую успеть, – сказал человек за прилавком, взглянув на табличку Нэте. – Однако мне понадобится не менее часа для изготовления новой. Сначала мне надо поставить набойки на обувь.
– Я вернусь через полтора часа. А вы постарайтесь, чтобы почерк был таким же и фамилия написана верно.
«Вот и всё», – подумала она, выйдя из мастерской. На домофоне у внешней двери по-прежнему было написано «Нэте Росен», но тут она исправит все сама с помощью самоклеящейся этикетки и чернил. Отныне ее зовут Нэте Германсен, соответствующие документы уже подписаны и отправлены. Наверное, жильцы удивятся, ну и бог с ними.
– Мне нужно вещество с очень сильным запахом, – обратилась она к продавцу москательной лавки на Нёрреброгэде. – Я учитель биологии и завтра хочу устроить детям урок на тему обоняния. У меня дома есть кое-что с приятным запахом. Теперь вот ищу что-нибудь с резким и въедливым.
Продавец криво улыбнулся ей.
– Могу посоветовать вам скипидар, гидрат аммиака и керосин. И еще один совет – сварите пару яиц и прихватите с собой бутылочку уксуса. У детишек точно слезы брызнут из глаз.
– Спасибо. И еще, пожалуйста, формалин. Четыре-пять флаконов.
Они посмеялись, полиэтиленовый пакет с покупками оказался у нее в руках, и процесс был запущен.
Через два часа была прикручена новая табличка с именем «Нэте Германсен». На двери, за которой вскоре свершится месть, не должна была фигурировать фамилия «Росен».
Войдя в квартиру, она прошла на кухню, взяла восемь глубоких тарелок и отнесла в дальнюю комнату.
На обеденном столе для безопасности были разложены газеты. На них Нэте расставила тарелки и налила в каждую ароматную или вонючую жидкость: одеколон, лавандовую воду, скипидар, керосин, бензин, уксус, спирт и, наконец, гидрат аммиака.