– А что Миа об этом знает?
– Не так много. По крайней мере, от меня – ничего. И точно не от Филипа. Просто набралась каких-то фактов там и сям. Упомянула Луиса Петерсона. Она не пожелала промолчать, хотя я ее и уговаривал остановиться. В последнее время она стала слишком своевольной.
Печальные новости.
– Что именно она сказала?
Курт замерз, как ледышка; волосяные фолликулы сжались, и волосы на теле вздыбились щеткой.
Он выслушал повествование Герберта Сёндерскова без каких-либо комментариев по ходу. И только по окончании отчета позволил себе высказаться.
– Ты не знаешь, сыщик связывался с Луисом Петерсоном?
– Я хотел проверить, но у меня нет мобильного номера Луиса. Ведь в Интернете его не найти.
Повисла долгая пауза, в течение которой Курт пытался предположить дальнейший ход событий. Дела обстояли совсем неважно.
– Герберт, еще никогда наша работа не была настолько серьезно скомпрометирована, а потому попытайся понять то, о чем я сейчас тебя попрошу. Вам с Миа надо отправиться в путешествие, слышишь? Я возмещу все расходы. Вы должны отправиться на Тенерифе. В западной части острова есть высокие скалы под названием Акантиладо де Лос Хигантес. Они очень крутые и расположены прямо на берегу.
– О боже, – тихо прозвучало в ответ.
– Герберт, послушай! Другого выхода не существует. Все будет похоже на несчастный случай, слышишь?
Из трубки донеслись лишь тяжкие вздохи.
– Герберт, речь идет о твоем брате, о тебе самом, о множестве твоих друзей, прекрасных коллег и знакомых. О годах напрасной работы и политическом крахе. Судьбы множества людей будут разрушены, если Миа не остановится. Я имею в виду бесконечные судебные иски, длинные сроки тюремного заключения, бесчестие и банкротство. Все наши труды по постановке организации на ноги будут обречены. Тысячи часов и пожертвования, исчисляемые многими миллионами крон. Сегодня у нас прошло генеральное собрание «Чистых линий», в следующий раз мы пройдем в фолькетинг. И вы с Миа поставите все под угрозу, если ты ничего не предпримешь.
По-прежнему те же тяжкие вздохи в ответ.
– Ты вообще позаботился о том, чтобы уничтожить картотеки Филипа, как мы договаривались? Все документы из архива пропали?
Собеседник не ответил, и это привело Курта в ужас. Значит, придется самим заняться этим и убрать все материалы.
– Курт, я не смогу. Может быть, мы просто отправимся путешествовать и пропадем, пока все не утрясется? – попросил Герберт, как будто бы не знал, что в этом не было никакого смысла.
– Пожилая пара с датскими паспортами – о чем ты говоришь, Герберт? Ты сумасшедший. Как вам удастся затеряться в толпе? Полиция стопроцентно вас разыщет. А если даже и не разыщет, то это сделаем мы.
– О боже! – снова прозвучало из трубки.
– У тебя есть двадцать четыре часа. Завтра можешь купить путевки в «Стар тур», а если не окажется мест или рейсов, отправитесь регулярным рейсом в Мадрид, а оттуда – внутренним рейсом на Тенерифе. Когда прибудешь туда, каждые пять часов фотографируй место своего нахождения и отправляй мне по электронной почте, чтобы я мог отслеживать ваши передвижения. И больше не желаю ничего слышать об этом, ясно?
Ответ последовал с промедлением.
– Ты не сможешь так поступить.
Затем соединение было прервано.
– Мы вас проверим, – сказал Курт сам себе. – И вынесем проклятую картотеку из дома и сожжем.
Он проверил по айфону список последних вызовов. Герберт сказал правду – он действительно названивал Курту с половины первого каждые полчаса, и к тому же было пропущено еще пятнадцать вызовов от Луиса Петерсона.
Можно было поклясться всеми богами, это не предвещало ничего хорошего.
Полицейское расследование исчезновения Филипа Нёрвига ни капли его не беспокоило, он не имел к данному делу никакого отношения. Волновало лишь то, что Миа наговорила полицейским.
Или он в свое время не предостерегал Филипа от этого дьявола в юбке? А затем и Герберта?
Разве нет?
Прошло полчаса нарастающего отчаяния и тщетных попыток дозвониться на мобильный номер Луиса Петерсона, и вот молодой журналист перезвонил сам.
– Да, простите, я отключал телефон после каждого звонка вам, чтобы меня не могли выследить, – объяснился он. – Я просто не хочу рисковать, чтобы Карл Мёрк и его жуткий помощник мне названивали.
– Сориентируй меня вкратце о произошедшем, – попросил Курт, сразу получив желаемое. – Где ты сейчас находишься?
– Сижу на стоянке неподалеку от Киля.
– И куда ты направляешься?
– По своим делам.
Курт кивнул.
Попрощавшись, он оделся. Сон подождет.
Старик поднялся на второй этаж в совмещенную с мастерской кухню. Выдвинул ящик из-под панели с инструментами, вынул пластмассовый лоток с винтами, поставил на верстак и вытащил старую «Нокиа», лежавшую под ним. Подключив к телефону зарядное устройство, поскоблил карту предоплаты, включил телефон и набрал номер Касперсена. Всего лишь через двадцать секунд в трубке прозвучал ответ:
– Курт, уже поздно. Почему ты звонишь с этого номера?
– Проблема, – сказал Вад. – Запиши номер и перезвони мне со своего такого же. Ровно через пять минут.
Касперсен послушался, молча выслушав Курта.
– У нас есть кто-нибудь на примете в полицейском управлении, на кого мы можем положиться? – в завершение спросил Курт.
– Никого. Но есть один человек в «Стейшн-Сити», – ответил Касперсен.
– Свяжись с ним и скажи, что мы хотим остановить одно полицейское расследование. Любой ценой. Заверь, что оплата будет щедрой. Лишь бы угомонить Карла Мёрка.
Глава 24
Заезжая на полицейскую парковку, Карл взглянул на часы. «Дворники» беспощадно скребли лобовое стекло. 15.45, на каких-то несчастных три четверти часа он опоздал на встречу с психологом Крисом. Наверняка вечером Мона будет ворчать на него. Какого дьявола все так безрадостно?
– Нам лучше захватить его с собой, – заметил Ассад, вынимая из кармана на двери складной зонтик.
Мёрк выключил двигатель. «Я как-то не в настроении делить зонт с кем бы то ни было», – подумал он было, пока не оказался у выхода из бетонного гаража и не обнаружил, что кто-то, видимо, вынул затычку из неба, так что теперь ничего не видать дальше десяти метров.
– Зайди под зонт, ты только что переболел, – закричал Ассад.
Карл с подозрением посмотрел на зонтик в веселый горошек. Какие небесные силы могут заставить половозрелого мужчину приобрести такую безвкусицу? Да к тому же еще и розового цвета…
Он залез под эту гадость и, пошатываясь, пошел с Ассадом через лужи. Вскоре из стены дождя возник коллега, направлявшийся им навстречу с подлой улыбкой, словно подозревал их в чем-то ином помимо исключительно рабочих отношений. В высшей степени компрометирующем.
Карл высунулся из-под зонта, выпятив вперед подбородок. Он не относится к тем мужчинам, которые пользуются зонтом, как и к тем, кто обедает с голым торсом в сельской местности.
– Ох, Карл, ты весь вымок насквозь, – заметил охранник, когда тот пронесся мимо с таким звуком, какой, вероятно, бывает у старого вантуза.
– Роза, не могла бы ты проверить, кто стоит за организацией «Бенефис»? – обратился Мёрк к коллеге, проигнорировав ее иронические замечания о перевернутой ванне и выброшенном на берег ките.
Он кое-как вытер одежду туалетной бумагой и дал себе слово приобрести пару сушилок для рук с потоком теплого воздуха. Такое устройство в два счета вернуло бы ему нормальную температуру тела.
– Ассад, ты уже поговорил с Лизой? – поинтересовался он, изведя три четверти рулона, пока друг разворачивал молитвенный коврик в своей кладовке.
– Погоди. Первым делом молитва.
Карл взглянул на часы. Ну да, скоро половина сотрудников полицейского участка отправится по домам, в том числе и Лиза. Кто-то ведь должен был соблюдать рабочее время.
Он резко приземлился на свое кресло и набрал ее номер.
– Алло-о-о, – пропел голос, явно принадлежавший фру Серенсен.
– М-м-м… Лиза?
– Нет, она на гинекологическом обследовании. Это Ката, Карл.
Вот уж действительно, Мёрк мог бы обойтись и без подробностей.
– Понятно. Вы проверили, кому Луис Петерсон звонил около трех часов?
– Да, друг мой.
Она сказала «друг мой»? Что, черт возьми, за курсы она посещает? Курсы глобального подхалимажа?
– Он звонил Курту Ваду в Брёндбю. Тебе нужен его адрес?
Две попытки позвонить Луису Петерсону не принесли иного результата, кроме сообщения о том, что в данный момент абонент находится вне доступа. А чего еще можно было ожидать? И тем не менее Карла позабавило бы обескуражить Петерсона вопросом, зачем он звонил человеку, с которым, по его собственным словам, его ничто не связывало.
Он со вздохом посмотрел на доску и на клочке бумаги отыскал мобильный номер Криса-психолога. Мёрк не горел желанием заносить этот номер в свою записную книжку, но все же теперь лучше воспользоваться им, чем тащиться в такую дрянную погоду на улицу Анкер Хегорд.
– Крис ля Кур, – ответили из трубки.
Что за идиотская фамилия?
– Карл Мёрк.
– Карл, у меня сейчас нет времени с вами разговаривать, я жду пациента. Перезвоните мне завтра с утра пораньше.
Проклятие. Значит, сегодняшний вечер у Моны снова окажется коту под хвост.
– Простите, Крис, – поторопился он сказать. – Мне жутко жаль, что сегодня я не смог прийти к вам, но я был слишком занят на работе. Пожалуйста, примите меня в понедельник во второй половине дня. Мне это необходимо.
Последовавшая пауза вселяла ужас, как временной интервал между словами «вы приняты на работу» и «вы уволены». Несомненно, сей самоуверенный любитель одеколона передаст все Моне.
– Хм, вы так считаете? – наконец вымолвил он.
Карл уже собирался было спросить: «Что именно?» Но вовремя понял.
– Абсолютно. Думаю, ваше лечение будет для меня чрезвычайно полезно, – заверил он, при этом больше думая о доступе к телу Моны, щедрой во всех отношениях, нежели о психологическом воздействии на свои замысловатые мозговые извилины.