– Мы по возможности регулярно прослушивали влиятельных членов «Чистых линий», в том числе и многих из тех, кто знаком нам по «Секретной борьбе», и нам известны некоторые сведения, сообщенные тобой Маркусу Якобсену. Естественно, у нас имеются также показания свидетелей и документы, подкрепляющие нашу работу, мы всегда можем обратиться к ним. Однако папки, «найденные» вами у Нёрвига, – тут он нарисовал в воздухе кавычки, – к сожалению, не сообщили нам ничего, что уже не было бы известно, хотя мы целые сутки просматривали их. Все эти старые иски к членам «Секретной борьбы» можно без труда найти в соответствующих полицейских архивах. А вот о чем мы не имели сведений, так это весьма своевременные указания на то, что штурмовики Курта Вада направлялись на совершенно преступные задания, что в каком-то смысле даже нам на руку. Ибо, имея подобные факты, несомненно, будет проще объяснить общественности необходимость остановить «Чистые линии» и их деяния.
– Да, – вмешался начальник отдела убийств. – Ты по праву можешь чувствовать возмущение, почему я раньше ничего не рассказал тебе о расследовании полицейской разведки, Карл, но скрывать карты было необходимо. Только представь себе тот скандал, какой мог бы разразиться, если бы пресса и общественность узнали о том, что новая так называемая демократическая политическая партия подвергалась прослушкам и проверкам, настоящей слежке, да еще столь масштабной! Представляешь себе заголовки? – Он принялся писать пальцем в воздухе. – «Политическое государство, дискриминация, фашизм»… Слова, которые абсолютно не вяжутся ни с нашими методами, ни с целью данного расследования.
Карл кивнул.
– Спасибо за оказанное доверие. Я думаю, мы бы уж как-нибудь сдержали язык за зубами, но хватит об этом. Вы в курсе, что они убрали Сёрена Брандта?
Маркус с Мэдвигом быстро переглянулись.
– Понятно; значит, не в курсе… Сёрен Брандт являлся одним из моих осведомителей. Его обнаружили сегодня утром в бухте Сайеро. Я полагаю, вы знаете, кто он?
Мэдвиг и шеф смотрели на него с одинаково невыразительными лицами. Значит, знают.
– Поверьте мне, произошло убийство. Брандт опасался за свою жизнь и забился в какой-то угол. Парень даже мне ничего не захотел говорить о своем местоположении. Однако, видимо, они и там добрались до него.
Мэдвиг выглянул в окно.
– Так, значит, журналист? Убили журналиста! – воскликнул он, задумавшись о последствиях. – То есть теперь пресса будет волочиться за нами повсюду… Упоминания о нападениях на журналистов в России и Украине – без них не может спокойно жить никто в нашей стране. А теперь появился и датский убитый журналист, – сострил он и обернулся к ним с подергивающимися уголками рта.
Если бы тема не была настолько трагична, он бы явно принялся хлопать себя по бедрам от восторга.
Карл мгновение смотрел на собеседников, прежде чем извлечь козырную карту.
– Я бы хотел кое-что вам отдать, но взамен хочу попросить вас предоставить мне возможность закончить начатое расследование. Надеюсь поспособствовать ряду обвинений против Курта Вада, так как по-прежнему подозреваю его в причастности к серии исчезновений людей. Ну что, договорились?
– Зависит от того, что ты нам предлагаешь. Мы не можем допустить, чтобы твоя охота на Курта Вада подвергала опасности твою собственную жизнь и жизни других людей, – ответил Маркус Якобсен, посылая ему взгляд, говоривший: «Не видать тебе никакого договора!»
Мёрк положил на стол документы.
– Вот списки всех членов «Секретной борьбы».
Брови Мэдвига взлетели на лоб, глаза вытаращились. Это была вещица, на существование которой он не смел надеяться в своих самых смелых мечтах.
– Да уж, редкая находка, смею заметить! Множество известных врачей, политиков, даже один сотрудник «Стейшн-Сити», медсестры, социальные работники… На любой вкус. Но еще лучше то, что здесь представлена подробная информация по каждому человеку. В том числе и по тем, кого Вад высылал «в поля». Им посвящен отдельный столбец.
Он показал пальцем на список. С немецкой систематичностью Курт Вад зафиксировал не только имена членов и их жен и мужей, адреса, рабочие места, адреса электронной почты, страховые номера, телефоны и факсы, но и то, какую функцию они выполняли в организации. «Информирование», «Наводка», «Исследование», «Взлом», «Кремация», «Правовая помощь», «Чиновники» – таковы были некоторые из множества обозначений, присутствующие в списке, и, наконец, «Работа в полях». Не нужно было иметь многолетний стаж работы в полиции, чтобы понять, что скрывалось за этим словосочетанием.
К картошке уж точно никакого отношения не имело.
– В разделе «Работа в полях» есть, например, Оле Кристиан Шмидт, – сказал Карл, показывая пальцем на соответствующую строчку. – Маркус, ты смотришь на меня непонимающим взглядом, а между тем именно он сегодня утром чуть не превратил нас в фарш.
У Мэдвига пальцы чесались выхватить список из рук детектива, это было очевидно. Карл уже представлял себе, как коллега врывается в свой отдел с объявлением долгожданного прорыва. Однако Мёрк не мог запросто разделить его неприкрытый восторг, ибо за обретение данных сведений пришлось заплатить чересчур высокую цену. В данный момент Ассад боролся за жизнь в Королевском госпитале.
– По страховым номерам людей, перечисленных в колонке «Работа в полях», мы замечаем, что они принадлежат к иной возрастной группе, нежели, например, те, кто делает аборты, – продолжил он. – Всем «работникам полей» не более тридцати лет. Мое предложение заключается в том, чтобы сотрудники управления провели предварительные аресты всей данной группы и с пристрастием выяснили их местонахождение в последние несколько дней. Если мы поступим таким образом, все покушения и убийства тут же прекратятся, не сомневайтесь. И вы в разведке сможете спокойно заняться работой с документами.
Он прижал к себе списки.
– Эти документы, возможно, стоили жизни моему товарищу и коллеге Ассаду, и вы не получите их, пока не скажете мне, что мы договорились. Вот так.
Мэдвиг и шеф вновь переглянулись.
– Роза, думаю, могу сообщить тебе, что Ассад на мгновение пришел в себя, – сказал Карл в телефон.
На другом конце провода повисло молчание. Естественно, для того, чтобы у нее отлегло от сердца, нужна более определенная информация.
– Врачи утверждают, что он открыл глаза, огляделся, после чего улыбнулся и сказал: «Значит, меня все-таки нашли. Хорошо!» Затем вновь потерял сознание.
– Господи, – ответила Роза. – Карл, как ты думаешь, он выкарабкается?
– Не знаю. Время покажет. Я буду продолжать вести дело. А ты можешь пока отдохнуть, самое время. Думаю, тебе полезно будет недельку развеяться. У нас было несколько очень тяжелых дней, я знаю.
Ее дыхание стало глубже.
– Ладно. Но должна сказать, Карл, я обнаружила кое-какое несоответствие.
– Так-так, какое же?
– Журнал, который Ассад забрал из архива Курта Вада, лежал в машине. Я взяла его с собой домой и утром просмотрела. Ну, я про Журнал шестьдесят четыре, ты понял…
– Да, и что с ним?
– Теперь я понимаю, почему Ассад решил, что так важно было засунуть его под рубашку, прежде чем поджечь помещение. Видимо, он тщательно перерыл весь архив, раз выбрал именно этот журнал и список, взятый тобой. Просто отлично, что он стибрил у тебя зажигалку, иначе у него там не было бы света.
– Что с журналом?
– Медицинские записи Курта Вада относительно двух абортов Нэте Германсен.
– Двух?
– Да. Когда ей было пятнадцать, домой вызвали доктора, так как после падения в речку у нее случилось кровотечение. По свидетельству врача, это было следствием самопроизвольного аборта. А знаешь, кто был тем врачом? Отец Курта Вада.
– Бедняжка… Она была слишком мала. В соответствии с моралью того времени, на нее и всю ее семью обрушился настоящий позор…
– Возможно, и так. Но дело, какое в данный момент меня занимает, фигурирует также в папках Нёрвига. Где Нэте Германсен обвиняет Курта Вада в изнасиловании и получении денег за проведение нелегального аборта.
– Ну, вряд ли об этом упоминается в журнале.
– Не упоминается. Но там есть кое-что другое и более любопытное.
– Что, Роза? Ну же!
– Там упоминается имя человека, от которого она забеременела, после чего все и закрутилось.
– Кто это?
– Вигго Могенсен. Ты сказал, несколько дней назад Нэте утверждала, что не знакома с ним.
Глава 43
Нэте заметила Гитту Чарльз, когда ее силуэт только появился на пути к Озерному павильону. Характерная походка и размахивание руками пробудили у Нэте мурашки. На протяжении более тридцати лет она была избавлена от созерцания этой фигуры, вид которой теперь заставил ее сцепить руки и оглядеть гостиную с целью установить, все ли готово для совершения убийства без проволочек. Все должно пройти гладко, ибо головная боль не утихла, а сверлила ее мозг и почти провоцировала рвотные позывы.
«Проклятая мигрень», – подумала Нэте. Неужели болезнь не пройдет, когда она убежит от всего того, что снова и снова напоминает о проклятом прошлом?
Да, ей просто нужно на несколько месяцев уехать, и все станет по-другому. Возможно, у нее даже получится нормально жить с мыслью, что Курт Вад все еще существует… «Судя по тому, как он ведет себя в настоящий момент, прошлое наверняка скоро настигнет, и рано или поздно вытащит его на свет», – размышляла она. Ей было это необходимо.
Иначе Нэте просто неоткуда было взять силы для убийства Гитты.
Спустя четыре дня после поджога и неудавшейся попытки побега на остров явились несколько офицеров и забрали Нэте и Риту.
Не было произнесено ни слова о том, что их ожидает, но сомнений и так не осталось. «Поджигательницы, развратницы и идиотки» – подобные характеристики едва ли сослужили кому-либо в этом заведении хорошую службу, и месть Гитты Чарльз была абсолютно методичной. А потому Риту с Нэте, связанных кожаными ремнями, словно они являлись осужденными и конвоировались на смертную казнь, переправили через море и дальше на «Скорой» отвезли в больницу Корсёра. Примерно так же они ощущали себя, увидев приближающихся к ним санитаров с волосатыми руками и уверенными движениями; девушки кричали и молотили ногами во все стороны, пока их вели через отделение к палатам. Здесь их крепко привязали и положили лежать бок о бок. Они плакали и молились за своих нерожденных детей. Персоналу, судя по всему, это было совершенно безразлично. Сотрудники повидали такое количество этих «морально распущенных» личностей, что их абсолютно не трогали слезы Нэте и мольбы о помощи.