Когда вот так – с непреклонной серьезностью – возьмешься за дело, глядишь и поутихнет стеклярус в голове.
Действия должны совершаться поочередно. Появляется на свет лиловая пластмассовая мыльница с вензелем на крышке. Аббревиатура исполнена темно-синей замысловатой латиницей.
Теперь наступила очередь опасной бритвы, некогда сотворенной фирмой «Золинген». В гладкой, продуманно изогнутой, очень удобной ручке проявилось желание мастеров прославить не только записных брадобреев, но и в равной степени знатоков твердосплавного металлопроизводства.
Вслед за приспособлением для изничтожения щетины, постоянно возобновляющейся на щеках, следуют, конечно же, две тяжелых чашечки из нержавеющей стали. Они прекрасно способствуют тому, чтобы ополаскивать лезвие, острое и тонкое, словно лист бумаги.
Вот зубная щетка в твердом футляре, надежно оберегающим длинную гребенку жестких волосинок от соприкосновения с посторонними предметами.
Напоследок достать надо непременно томик рассказов Короленко в коленкоровом переплете. С картонной заплаткой на корешке.
Время не пощадило букв, составляющих – бордовой лесенкой по акварельно голубому фону – название книги. Подкачал и колонтитул на первой странице, но интерес к старой литературе у Ладейнина оставался. Тем более, что одинокие вечера оказывались довольно иногда длинными.
Валерий поднял глаза на безмолвно стоящую сопровождающую. Попытался извиняюще улыбнуться.
Почувствовал – губы предприняли попытку перекоситься. Упрыгнуть куда-то в сторону.
Если начнет дрожать подбородок, девушка может испугаться. Вдаваться в объяснения насчет давнего ранения не входило в расчеты офицера.
Ладейнин поскорей отвернулся.
Решительная отмашка ребром ладони. В сторону стены с распахнутым простором широких окон.
Глаза упираются в прибрежье заречных холмов, в это скалистое многообразие, обнимающее по раннему времени вовсе не очень людный городок.
Там редкие прохожие фланировали вдоль набережной, совершая утренний моцион – курортно ленивый, но, по всей видимости, вмененный здешними лекарями в суровую обязанность приезжим, имеющим желание непременно выздороветь.
– Насчет многозначительного словечка «пани»… Когда есть знакомство с теми, кто разбил фашистских бестий, действительно забыть о заковыристом «панстве» неплохо. Лучше нам, обычным людям, дружить на равных.
Мартина вдруг закраснелась. Отчаянно, чуть не до слез. Поспешно, словно вспомнив о неотложных делах, пошла прочь из комнаты.
У выхода пересилила себя, замедлила шаги.
Лукавый, исподлобья, быстрый взгляд на Валерия. Ничего не значащее резюме:
– Спасибо.
– За что? – вот уж действительно не осилить загадку, почему, с какой стати заслужил вдруг благодарность.
– Вы погуляли со мной по коридору, – сопровождающая скользнула за дверь, и та мгновенно захлопнулась.
То не было прозрением: голову от уха до уха, со лба и вплоть скончания затылка заполнило недоумение, обжигающее в своей неподсудной искренности. Оно оказалось настолько горячим, что растопило, напрочь удалило стеклярусный спазм. Пришли в обеспокоенное шевеление, просветленно двинулись вперед мысли, и одна из них закончилась вопросом:
«Странно всё-таки. Что произошло с Блажековой?»
И как раз тут возникло то, что можно было определить как намек на запоздалое прозрение:
«Я понравился девушке?»
Он достал небольшое карманное зеркальце, которым обычно пользовался при бритье.
В нем лицо виделось… просто лицом.
Ничего особенного. Что называется, не первый парень на деревне. Вряд ли подобная физиономия способна ошеломлять неопытных девиц сногсшибательной внешностью.
Другое дело, когда брови погуще, нос повыразительней, губы завлекательней – чтобы рельеф обозначился в той пейзажной красе, которая именно что захватывает дух.
Мужику зачем глядеть орлом? Природа шанс дает. Она помогает женскому полу не отворачивать в поспешности взора.
Среднегорье, наблюдаемое в твоем зеркальце, Ладейнин, способно лишь вызывать тоску по горной гряде с Казбеками, с глубокими глазами озер, с жарким солнцем, сияющим до самозабвенности близко. Очень близко.
И коль ты гордому соколиному роду не совсем свой… Нет, не стоило говорить Блажековой про дружбу.
Юная особа, умеющая легко смущаться в полном соответствии со своим требовательным возрастом, смогла понять слова офицера в более рельефном смысле. И теперь майору предстоит объяснить ей: он имел в виду прежде всего неравенство среди людей, нежели какие-то особые отношения с медперсоналом.
Часть 2
Тепло июльского полдня
1
Квадратный стол накрыт белоснежной скатертью.
Края этого до странности чистого льняного покрывала без длинноволосых кисточек. Если чем приметны, то лишь красновато-малиновой нитяной вышивкой.
Кайма гляделась достаточно празднично, чтобы гостю задаться вопросом. Родство с коридорными полотенчиками? Допустить сей факт можно, хотя мало верилось, что пожилая женщина занималась многотрудным украшательством и в столовой тоже.
Скорее всего пример оказался заразительным, и теперь вкушающие пищу получили возможность иметь продолжение навеваемого обстановкой хорошего настроения.
После общения с Блажековой оно у Ладейнина было озадаченным. Сказать, что плохим или превосходным… зачем обманывать самого себя? Именно что прежним – с грузом забот, не имеющих финала.
Не надо тешиться какими-то иллюзиями. И позволять мыслям улетать в туманные дали, где захотелось бы пребывать в дальнейшем.
Пусть там могли быть райские кущи. Грёзы не для майора.
В конце концов, разумные правила поведения предлагает жизнь.
Кое-кто не мечтал о роскошном столованье, проживая на Чукотке. Долгие годы пребывая на фронте, где поначалу имел солдатский котелок лишь… и ложку.
Миска и вилка появились позже. В конце войны, когда звезды на погонах стали заметно весомее.
Особо стильных скатертей не было в жизни Валерия никогда. Насчет фантазий там тоже было не густо.
«Если сейчас помечтать, – он устроился на стуле поудобней, – не отказался бы от волжской ухи. От вареного, например, судачка. В нем нет мелких ершистых костей, а вкус такой… Впрочем, волгарь будет сидеть спокойно. Как сказал Семаков, на курорте полагается лечиться. Что означает – питаться по норме и есть то, что дают».
Дежурный стол оказался не только элегантно миловидным, но и достаточно мудрым.
Точнее – предусмотрительным.
Врач еще не осмотрел приезжего офицера, не успел назначить ему скрупулезно выверенную диету. Поэтому и поставили поверх льняной красоты вначале аккуратную порцию картофельного пюре с паровой котлетой на просторном фарфоре, затем – бледно окрашенный клубничный кисель, вовсе не до краев наполнявший узкий стаканчик с радужными разводами на тонком стекле.
После вчерашней манной каши аппетит не пострадал, и еда была уничтожена в два приема.
Стесняться какая нужда?
Наметанный глаз враз определил наличие щадящих признаков и в тщательно протертой картошке, и в мягком мясе, где напрочь отсутствовали даже намеки на волокна каких-нибудь сухожилий, столь трудно перевариваемых больным желудком.
Пора подниматься, освобождать помещение. Коль сделал свое дело. И не помешал врачебным предусмотрительным усилиям. И положительно заморил червячка.
Но если самому себе честно признаться, нет желания покидать насиженное местечко, где скатерки неплохо сочетаются с цветовой игрой жизнерадостных стаканов.
«Богемская мануфактура. Восстановлено производство или нет? Кто его знает. Всё же таковские изделия не так дешевы, чтобы запросто сиять в лечебном заведении. И вот пожалуйста – они присутствуют вполне рентабельно. Чтобы поднимать тонус товарищам по оружию. Кто здесь не способен прочувствовать застольную фактуру? Тем более, что не болит под ложечкой? В животе – что есть, то есть – ощутимая легкость. Которая наводит на мысль еще чего-нибудь отведать».
Валерий неохотно поднялся со стула.
Тебе, майор, не резон нагружаться. Свободно можешь совершить ошибку. А ты нынче одинок перед картошкой и говядиной, доказательно лишен здоровья и должен быть сам себе заботливым помощником.
Не мешает вспомнить Семакова, который собирался стать ординарцем и не хотел шарашить больного по колдобинам.
Всё верно. Никто не двигал тут горы, чтобы просить дополнительный паёк. И у всех одна потребность – навестить врачебный кабинет в соответствии с указанием доктора.
2
Старый знакомый?
Нет, Фиала не был довоенным приятелем Ладейнина. Хотя в Екатерининском дворце хватало слушателей и многие из них познавали военную премудрость на артиллерийском потоке совместно с Валерием.
Давнишние друзья…. Кто из молодых лейтенантов погиб под Москвой, кто попал в плен и сгинул там.
Об одном сокурснике с полгода назад интересовались в особом порядке. Он побывал в немецких лагерях, выжил. Теперь проходил проверку где-то в дальних краях.
Честным парнем слыл. Авось, доказал, что не имел удовольствия служить фашистам. Дошла до Валерия также и такая новость – выпуск сорок первого года отличился. Кое-кто ходит нынче в полковниках и служит в Генштабе по артиллерийскому ведомству.
Так что можно одним довоенным приятелям посочувствовать, а кое-кого по старой памяти полагается и поздравить с повышением по службе.
С врачами до войны разговор был короткий. Поскольку не жаловался на здоровье курсант Ладейнин. Не имел привычки старательно общаться хоть с многомудрыми терапевтами, хоть с бальнеологическими знатоками.
Однако Томаш встречает тебя, майор, как старого приятеля. Радушно, добросердечно, будто когда-то рядышком стояли на поверках в Лефортово.
Прежние довоенные времена общими не были, а с фашистской чумой сражались офицеры плечом к плечу. И такое положение вещей позволяет военному врачу Фиале встречать тебя как однополчанина.
Почему не ответить улыбкой на добрую улыбку?