я считаю именно понятие народности, а не народа. Но я не буду, конечно, на этом основании уклоняться от Вашего вопроса, тем более что именно он чаще всего становится предметом спора. Для меня несомненно, что исчерпывающий ответ здесь дал Николай Григорьевич Дебольский в книге «О высшем благе» (1886). Согласно Дебольскому, самосохранение нации (или народного союза, как он еще выражался), определяют четыре фактора:
1) этнический, или племенной фактор – нет нации там, где нет прочного этнического ядра, к которому могут примыкать другие этносы;
2) лингвистический фактор – «многоязычие» допускается, но язык образования должен быть один;
3) религиозный фактор – должна существовать доминирующая Церковь, связанная с господствующим этносом, но не имеющая никакой светской власти, никаких теократических устремлений, кроме задач религиозного просвещения;
4) политический, или государственный фактор – нет полноценной нации без полноценного государственного суверенитета; какая-либо автономия может быть только культурной, да и то в ограниченном смысле (ведь язык образования один для всех), без малейших политических притязаний.
Теперь судите сами, насколько удовлетворяет этим требованиям современная «российская государственность».
– Николай Петрович, давайте теперь возьмём «формулу народности» и «формулу крови» – есть ли прямая зависимость между ними? Я не случайно ставлю акцент на «крови», поскольку некоторые современные публицисты считают кровь едва ли не центральным пунктом не только в разговоре о национальности, но и о народе. А некоторые из славянофилов считали, например, народообразующим фактором единство территории, крови и веры, отдавая предпочтение общему «духу», вере как главным в этой триаде.
– Не знаю, Ирина Владимировна, кто из славянофилов говорил о «крови», зато знаю, что первым о «крови» заговорил отпетый русофоб П. Я. Чаадаев: «в нашей крови есть нечто враждебное истинному просвещению». Сегодня о «крови» рассуждают В. Соловей и П. Соловей (муж и жена? брат и сестра?), но это просто эпатаж, за которым стоит генетический детерминизм, несостоятельный не только философски, но и чисто научно, поскольку нельзя предсказать, какие гены в данном организме «заработают», а какие останутся «спящими». Сегодня эту проблему пытается решить эпигенетика, но, насколько мне известно, без особого успеха.
Добавлю, однако: если под «кровью» имеется в виду просто этнический фактор, то «кровь» в этом смысле, как уже отмечалось, играет существенную роль. Только надо помнить, что эта «кровь» – не более, чем метафора, к тому же весьма неточная, ибо этнос – это не чисто биологический, а сложный культурно-биологический феномен.
– Давайте озвучим, почему представителю того или иного народа необходимо иметь представление о народности – оно ведь должно наличествовать в сознании не в теории, а практически? Существуют ли, по-Вашему, на сегодняшний день действенные рецепты, способные повысить самосознание личности и своего народа? Что значит быть русским?
– На этот вопрос можно ответить сравнительно просто: в первом приближениибыть русским – значит чувствовать себя русским и не бояться заявить об этом прямо. Это условие необходимое, но еще не достаточное. Достаточным оно будет становиться по мере того, как русское самочувствие будет переходить в ясное и углубленное русское самосознание. Но такое самосознание достигается ценой огромного душевного труда, познания русской истории, русской культуры, русской мысли, узнавания во всем этом своего и умения отличать свое от чужого, от подделок под свое. Ибо, как сказано у Платона, «прекрасное – трудно». А что прекраснее, чем быть русским?!
– Каковы же опорные точки, позволяющие, например, русскому человеку осознавать себя принадлежащим к русскому народу и вести «русский образ жизни»? Говорят ведь, «любить по-русски», «русская душа» и т.д. Чем «русское» отличается от иного?
– Подобно тому, как существует ряд типов русского человека, существует и ряд типов русского мировоззрения. Но в целом это всегда духовно-личностное понимание истинного бытия, причем дух характеризует высшее состояние души, ее открытость Богу (таков смысл выражения духовная личность у П. Е. Астафьева).
– Николай Петрович, народность – не только философская, но и литературоведческая категория. Как Вы считаете, есть ли какие-то существенные отличия между этими понятиями?
– Как уже отмечалось, народность в первичном смысле этого слова – это внутреннее состояние человеческой души. Тот, кто способен выразить это состояние в слове, в красках, в звуках музыки – и является народным писателем, художником, композитором. При этом речь не идет только о самовыражении: способность чувствовать народность в себе является предпосылкой узнавания своей народности в других. В этом смысле подлинное искусство есть выражение народной души как квинтэссенции душевных состояний различных лиц.
– Может ли существовать литературный шедевр мирового уровня, обладающий вопиюще антинародными чертами? Если посмотреть на ряд сегодняшних литературных премий, складывается впечатление, что да, и что «счастливчики» из короткого списка как будто даже соревнуются в антинародности. Или я ошибаюсь?
– Конечно, сегодня отбор на «нобелевку» и другие международные, да и российские премии менее всего определяется художественными достоинствами произведения. Это, замечу, относится, на мой взгляд, и к «патриотическим» премиям. При этом постепенно утрачивается вкус, чувство художественной ценности. Торжествует нарочитость того или иного «направления».
Действительно, что делать, если в душе на месте народности – пустота? Правильно: надо заполнить ее чем-то надуманным. На мировом рынке больше всего ценится нигилизм – он и идет в дело. На внутреннем рынке ситуация немного иная, и вместо нигилизма может пригодиться патриотизм. Но и за ним нередко скрывается пустота.
Однако там, где выговаривает себя живая целостная душа, мы обязательно откроем и самобытную народность – если, конечно, она есть не только в авторе, но и в читателе.
– Дорогой Николай Петрович, спасибо за интересную беседу. Журнал «Парус» желает Вам творческого вдохновения, а Вашей новой книге о замечательном русском философе Петре Евгеньевиче Астафьеве – счастливой издательской судьбы и заинтересованных читателей.
Жемчужины святоотеческой литературы
Свт. Игнатий БРЯНЧАНИНОВ. О хранении сердца
1
1. Может ли кто сказать о себе: я свят, ибо пощуся, живу в пустыне и раздал имения моя? – Неужели свят тот, кто не очистил внутреннего человека? Очищение есть не простое воздержание от страстей, но искоренение оных из сердца; вот в чем состоит совершенное очищение! Сквозь туман помыслов, непрестанно в тебе возникающих, войди (о человек!) к душе твоей, плененной грехом и рабе оного, рассмотри до дна мысли твои и исследуй глубину помышлений твоих; тогда увидишь ты змия, ползающего и гнездящегося в недрах души твоей, который, отравив ее члены, тебя убил. (Сердце есть неизмеримая бездна.) Если ты умертвишь сего змия, то хвались пред Богом чистотою твоею; если же нет, – смирись, как немощный и грешный, и о тайных твоих умоляй Бога.
2. Во внутренности сердца сокрыта истинная смерть; сею смертию может быть умершим внутренний человек, и при жизни внешнего. Итак, кто перешел от смерти к жизни во внутренности сердца, тот поистине будет жив во веки, и уже никогда не умрет. Хотя его тело и разлучится на некоторое время с душою, однако оно освящено и восстанет со славою. Вот почему смерть святых называем мы сном.
3. Всё старание нашего противника состоит в том, чтобы отвлечь нашу мысль от памяти и любви Божией и от истинных благ к мнимым и несуществующим, употребляя к сему прелести мирские. Лукавый старается растлить и осквернить всякое доброе дело человека, примешать в сердце к заповеди Божией свое семя тщеславия и самонадеянности, дабы делаемое доброе дело не было сделано единственно для Бога, и не из единого доброго расположения.
4. Что ж нам делать, никогда не приступавшим ко испытанию совести? С чего должны мы начать вхождение во внутренность нашего сердца? – Стоя вне, да стучимся постом и молитвою, по заповеди Господней: Толцыте и отверзется вам2. Если пребудем постоянно в поучении Слова Божия, в нищете, смиренномудрии, во всех добродетелях по его заповедям, стучась день и ночь в духовную дверь Господню, то, без сомнения, возможем найти искомое. Всякий, желающий избежать тьмы, может избежать оной сею дверью: ибо, вступив в дверь сию, вступает в свободу души, приемлет помыслы, достойные оной, приемлет в себя Небесного Царя Христа.
Примечания
1 ОР РГБ. Ф. 425 (П.П. Яковлев). К. I. Ед. хр. 13.
2 Мф. 7. 7.
Физика и лирика
Ирина КАЛУС. Геометрия современной литературы
Наш синтетический (во многих смыслах) век – время синтеза, когда возможны неожиданные соприкосновения несоединимого, например, геометрии и литературы. Это два разных способа познания мира, но в определённом ракурсе актуальные вопросы современного литературного процесса могут оказаться соотносимы с категориями и понятиями геометрии. И там, и там есть фигуры, плоскости, действуют законы логики, а также намечается этимологическая связь с почвой. Поэтому разговор о литературе сперва пойдёт немного в необычном ракурсе.
Итак, начнём с фигур. Именно фигуры определяют современную литературу. Значимость фигуры, её масштаб заключается не только в её внутреннем потенциале, но и в умении вступать в гармоничное взаимодействие, соединение с тысячами Других, в умении диалогически отражать эту взаимосвязь и чаяния Другого.