«Жертва Богу дух сокрушен, сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит» (Пс. 50). Что можем противопоставить силе своих дурных наклонностей и привычек? Только «в воздержании терпение»! Основной пробел в воспитании нами детей заключается в том, что мы стремимся всячески оградить их от переживания неприятных и тяжёлых ситуаций. А ведь для жизни как раз нужна физическая и эмоциональная выносливость. Именно потому, что человек нетерпелив, у него часто ничего в жизни и не получается. Ибо когда возникают вполне естественные препятствия и опасности, он стремиться от них уклониться, а не преодолеть, так как это требует терпения неудобств, напряжения силы.
Сама надежда на спасение человека и всего творения рождалась через терпение Христом сначала сорокадневного поста, и в завершении – крестных мук. А ведь Он, как Бог, смог бы, если бы захотел, их избежать. Но не сделал этого, ибо, не показав человеку то, что он способен вынести на пути возвращения себя в достойное состояние, никто бы из нас этот путь и не прошёл бы. На слуху у многих такие слова: «Христос терпел и нам велел». Слова для многих непонятные. А поэтому мы, избегая ситуаций, когда требуется проявить терпение, утрачиваем силу, позволяющую упорядочивать всю свою жизнь. Всё начинается с малого. Никто от нас не требует совершения подвигов. Просто нам в своей обыденной жизни следует избегать «диавольского поспешения». Очень часто в быту, в семейных отношениях от нас и требуется одно: проявить чуточку терпения и не спешить ни с выводами, ни со словами. Уже только это позволит во многом сохранять мир и силы. Терпение неурядиц в обычной жизни для большинства людей и есть тот крестный путь, который необходимо пройти со всем достоинством. Не выдержав этого испытания, какое другое может быть нам под силу?
Способность к терпению – это тот рубеж, перейдя который можно рассчитывать на достижение целей, по-настоящему значимых для жизни. Главной из них является свобода. В практике терпения открывается её смысл. Ибо пока свободу воспринимаем как возможность неограниченного удовлетворения желаний и потребностей, то кроме разочарования, даже в случае воплощения их, ничего не получим. Чувства достаточно быстро извращаются в страсти, если терпеть все их капризы. А тот, кто не в состоянии справиться с ними – это уже не свободный человек, а жалкий раб. Способность управлять внешними обстоятельствами жизни появляется только у тех людей, которые «владеют собой». Это свойство есть результат упорного труда, обеспечивающего сообразование своей воли с требованиями совести, заповедями жизни. Это просто немыслимо без развития в себе способности к терпению. Мы не просто должны переносить тяготы, обиды, лишения, но так, чтобы при этом не ожесточилось сердце. Терпение должно быть кротким, а не яростным. Что толку от того, что снося обиды от более сильного, затаиваем на него злость. Затем нередко начинаем переносить её на тех, кто нас слабее. Недаром Христос учил: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное», «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (Мф. 5:3,5).
Для сокрушения главного нашего врага – гордыни – требуется в течение всей своей жизни сохранять бдительность, держать в полной готовности силы для отражения её коварных атак и провокаций. Почему мы часто выходим из себя, вспыхиваем по малейшему поводу гневом и раздражением, особенно на самых близких людей? Это даёт себя знать наша гордыня. Мы не желаем терпеть, даже когда нас просто «трогают», т.е. пытаются постучаться в нашу душу близкие люди с их заботами и просьбами. А когда наша гордыня почувствует себя прямо уязвлённой, то тут уже по самому незначительному поводу начинаем открытые боевые действия.
Уничижение гордыни – задача всей нашей жизни, и решаться она может путём принуждения себя к терпению – для начала слабостей близких людей. Только не следует путать терпение с уклонением от воспитания, преодоления их недостатков. Терпение – это как раз то, что позволяет человеку собственные недостатки обращать в достоинства, а когда у нас открывается сила личного совершенствования, её можно применить и для исцеления от греха других людей. Почему «нищие духом» обретают Царство Небесное? Вспомните о том, что говорит Писание: это Царство располагается в нас, в глубинах души и достигается посредством применения силы. Какой силы? Рождаемой терпением.
Почему «кроткие наследуют землю»? «Нищета духа» – это его просветление, возвращение из состояния приземлённости в сферы небесные. Мы молим Бога, чтобы Его воля торжествовала и на «земле, как на Небе». Эта воля и проявляется в терпении «кротких» – тех, кто не ропща трудится над созданием необходимых для людей благ. Они просветляют землю, освобождая своё тело от страстей. Человек есть духовно-телесное создание, его душа является центром взаимодействия земных и небесных энергий, мира видимого и невидимого. Поэтому акты воздержания-терпения должны осуществляться и на духовном и на земном плане нашего бытия.
Терпя лишения, связанные с отказом от материальных благ, мы в первую очередь укрепляем наш дух. Терпя лишения, связанные с обузданием притязаний нашего духа на власть и славу, мы укрепляем здоровье нашего тела. Ибо силы не будут непрерывно истощаться в беспощадной борьбе за право возвышаться над другими.
Терпение вытекает из воздержания. Но в крайних своих точках они друг от друга отличаются. Воздержание – пассивно в предельных формах и требует предельной бесстрастности, предполагает то, что душа должна научиться не чувствовать тех ограничений, которые налагает на неё разум. Она должна просто угасить свои страсти. Именно тогда возникает идея «непротивления злу насилием», согласно которой душа человека должна научиться воздерживаться от страдания.
Христианская традиция не предполагает отказа от внутренней активности, напротив, требует перевода воздержания в акты терпения. Это означает, что человек должен и понимать, и чувствовать всем сердцем происходящее с ним. Страдание очищает душу от грязи греха, причиной которого мы сами и явились. Иначе на путь спасения не встать.
Человек должен научиться отвечать за свои согрешения с тем, чтобы ограничить своеволие. Не поняв того, почему с нами происходят разные несчастия, не вытерпев последствий причинённого нами другим зла, не научившись терпению обид, не обретём и силу сопротивления и изживания зла. Но терпение является только первым шагом к благочестию.
(продолжение следует)
Константин КАРАГОДА. Пляска неистовой Менады
– Здравствуйте, уважаемый Константин Павлович! Ваши исследования культуры связаны с женскими образами, с феминной стороной прекрасного. Позвольте поинтересоваться глубинными основаниями такого исследовательского кредо. Какие из впечатлений мотивировали Вас к раскрытию этой темы?
– Вспоминается одно из ярких впечатлений моей поездки в Дрезден и посещения превосходного музея Альбертинума со значительным собранием античной скульптуры.
В этом музее хранится поразившая меня небольшая скульптура «Менада» работы Скопаса (римская копия с греческого оригинала ок. 350 г. до н. э.). В полумраке зала в витрине я сразу же узнал эту скульптуру. Поразительно, как в этом изуродованном временем, безногом и безруком обломке продолжает жить экспрессия и красота. Я не ожидал, что она так прекрасна, поскольку привык к невзрачным воспроизведениям её в альбомах и открытках. Эта скульптура требует кругового осмотра, невозможно полноценно передать её в репродукции.
Скульптуре Скопаса поэт Главк (I в. до н. э.) посвятил эпиграмму:
Камень паросский – вакханка. Но камню дал душу ваятель,
И, как хмельная, вскочив, ринулась в пляску она,
Эту фиаду создав, в исступленье, с убитой козою,
Боготворящим резцом чудо ты сделал, Скопас [1: 400].
Скульптура наполнена безудержной экспрессией, пляска1 опьяненной Менады стремительна. Её голова запрокинута назад, отброшенные со лба волосы тяжелой волной спадают на плечи. Движения резко изогнутых складок короткого, разрезанного на боку хитона, подчеркивают бурный порыв тела. Чувствуется слепая и сокрушительная подземная сила, избыточность, кровопролитие. Из мифов известно, что дикие менады, как писал римский поэт Овидий: «…чья грудь, опьяненная вакховым соком, шкурами скрыта зверей… с волосами, взвитыми ветром» [3: 319], опоясаны извивающимися змеями, кормят грудью волков и газелей. Французский художник Рене Менар отметил, что греческий драматург Еврипид видел различие между менадами и вакханками: «Вакханки – греческие женщины, удалившиеся на гору Киферион, а менады – азиатские женщины; они пришли из Азии в Грецию вместе с Вакхом после его похода на Индию» [4: 246]. Менада с древнегреческого переводится как «безумствующая». Античная мифология имеет немало примеров бессмысленной, иррациональной жестокости. Они спутницы и почитательницы бога Диониса (Вакха). Во время Вакханалий (празднества в честь Диониса) менады в порыве безумия нападают на стада и рвут скот голыми руками. У Еврипида в его драме «Вакханки» бог Дионис превратил добропорядочных женщин Фив в вакханок, которые в неистовстве разорвали царя Пенфея. Фракийские менады растерзали певца и музыканта Орфея за то, что он презрел их любовные притязания. Это яркий мифологический образ ужаса перед могуществом женщины, перед её непостижимостью, перед архетипическим союзом женщины и хтонической2 природы.
Немецкий философ Фридрих Ницше противопоставлял культ Аполлона культу Диониса, культ неба в схватке с культом земли. Трагедия родилась из культа Диониса. Ницше, да и многие философы и художники прошлого считали Древнюю Грецию «Золотым веком» человечества, когда были достигнуты величие мысли и искусства, развитие человека, затем навсегда утраченные. Ницше видел, как в танце тело становится художественным произведением. В книге «Рождение трагедии из духа музыки» он пишет: «…человек… готов в пляске взлететь в воздушные выси. Его телодвижениями говорит колдовство. …Он чувствует себя богом. Человек уже больше не художник: он сам стал художественным произведением»