Он многозначительно посмотрел на хозяйку. Женя пожала плечами и скромно потупилась.
«Ах, Василий, ах, ты сукин сын! – думала она. – Опять клоуна прислал».
Минут через пятнадцать, выставив гостя за порог, Женя позвонила Василию.
– Я все поняла, Василий! – сказала она. – Вы меня проверяете. Первый Сережа был красивым донжуаном, а второй, так сказать, выглядел богачом. Пытаетесь выяснить нравственный уровень невесты? Но почему вы так грубо мне подыгрываете?.. Ведь вся ваша проверка выглядит как безвкусный шарж. И если проверка так уж обязательна, то почему вы проводите ее настолько формально?
– Потому что все уже решено, – словно нехотя и как-то мучительно медленно отозвался Василий.
– Что решено, и кто это решил? – возмутилась Женя.
В трубке промолчали, и Женя вдруг услышала веселые детские голоса.
– У вас есть дети? – спросила Женя.
– Трое… Кстати, из нас пятерых только Сережка не женат. Наверное, он слишком добрый, что ли?
«Что это за бред?.. – подумала Женя. – Что значит добрый?.. Какие пятеро, и кто они?»
– Сережа к вам завтра вечером придет, – сказал Василий. – Не обижайтесь на меня, хорошо?
В трубке коротко запикало.
4
…Третий по счету Сережа ждал Женю возле двери ее квартиры.
– Вы Евгения Владимировна? – спросил он и простодушно улыбнулся. – А меня Сережа зовут.
Гость был худ, одет в старую куртку, а за его плечами висел потрепанный рюкзак.
– Вы от Василия? – деловито спросила Женя.
Гость кивнул.
– Ну, и кто же вы? – продолжила свой «допрос» Женя. – Я имею в виду, кто вы по типажу?
Гость на минуту задумался.
– Я не знаю… – нерешительно ответил он. – Если по типажу, то, наверное, я – путешественник.
– И давно путешествуете?
– Всегда. То есть всю жизнь. А что?
– Да так… – Женя нашарила в сумочке ключи, но не вытащила их. – Не обижайтесь на меня, дорогой путешественник, но, кажется, я уже немножко влюблена в другого человека. Совсем-совсем немножко, можно даже сказать, теоретически и по прихоти одной нестандартной свахи, но…
Она замолчала и внимательно посмотрела на лицо третьего по счету Сережи.
– Я все понял, – быстро согласился он. – Я пошел, да?
Женя кивнула. Гость побежал вниз по порожкам.
«Опять Василий рискует, опять!.. Рискует и боится, – думала Женя. – И опять я не понимаю, зачем он это делает».
Она не стала звонить Василию, хотя и хотела этого. Но Женя просто не знала, что говорить…
5
…Она столкнулась с ним в пятницу утром, едва открыв дверь подъезда. На улице, чуть ли не вплотную к двери, стоял человек с сердитым лицом.
– Здравствуйте, Евгения Владимировна! – выпалил он. – Меня Сережа зовут. Васька позвонил мне вчера вечером и все рассказал… – Сережа на миг опустил голову, словно заново переживая свалившийся на его голову позор, тут же поднял ее и не менее горячо продолжил: – Я Ваську ни о чем не просил, понимаете?.. Зачем все это?! Это же дикость и средневековое сватовство какое-то. Я сам, я все сам, я все сам могу!
Женя внимательно и на удивление жадно рассматривала раскрасневшееся лицо Сережи. Особенно ей понравилась дерзость и сила в его глазах.
«Он симпатичный, – быстро решила она. – Он очень даже симпатичный!..»
– Перестаньте, пожалуйста, Сережа, – она взяла мужчину под руку. – Ну, подумаешь, вас немного разыграли. Меня, собственно говоря, тоже. Кстати, пойдемте, мне на работу пора.
– Я Ваське морду набью за такое! – грозно пообещал Сережа.
– Вы с ума сошли, – не выдержала и засмеялась Женя. – Это же все шутка, понимаете?
Они шли, огибая свежие лужи, и даже самая большая не смогла развести их в разные стороны. Женя искоса, с неугасающим интересом, посматривала на лицо Сергея так, словно пыталась надолго запомнить его.
«Не просто симпатичный, а почти катастрофически обаятельный», – подумала Женя.
Сергей продолжал ругаться на Василия. Он рассказал все, включая то, откуда взялись те пятеро школьных друзей, о которых упоминал Василий, и даже то, что у Василия больше всех детей – четверо.
– Трое, – поправила Женя.
– Он стесняется просто, – пояснил Сергей. – Четвертый вот-вот родится, а Васька с женой в двухкомнатной квартире живет. Но он всех любит…
«Да, именно… Именно любит! – вдруг догадалась Женя. – Это он умеет».
Она рассмеялась и быстро заговорила вслух:
– Он и вас любит, Сережа. Он вас очень… я не знаю… просто гениально любит. Василий поэтому вас и прятал. Это невероятно глупо, но это так, – Женя помимо воли прижала руку Сергея к боку и, все так же смеясь, мельком взглянула на небо. – Я не знаю, почему он вас любит, я не знаю, зачем, но… Никак иначе, понимаете? Никак иначе все, что произошло, объяснить нельзя.
Они подошли к перекрестку и Женя спросила:
– Идемте в кафе, Сережа? Вы, наверное, не завтракали еще? Кстати, вы что предпочитаете на завтрак?
– Я вчера пельмени ел… – нерешительно сказал Сергей и почему-то покраснел.
– Позавчерашние, да? – участливо спросила Женя.
Сергей потупился и замолчал. Они перешли дорогу, Женя вдруг снова засмеялась и сказала:
– Боже мой, Боже мой, Сережа, да как же он вас любит!.. И ведь научил, интриган, научил меня чему хотел, хитрец!.. Я же видела, что он трусит, я же понимала это, но не понимала, почему все так. А это от любви, оказывается… Так иногда бывает. Ну, это как обратная сторона солнца, понимаете? Она же, в отличие от лунной, никогда не бывает темной.
Женя взглянула на Сергея. Ее спутник молчал, а его лицо казалось слегка бледным и худым.
«Переволновался и почти не спал ночью, – догадалась Женя. – Но все равно он симпатичный… Очень и очень симпатичный и обаятельнее всех!»
Послесловие автора (из письма главному редактору Ирине Калус)
В рассказе «Райские яблоки» «свах» Василий «творит» некую ситуацию, пытаясь заинтересовать молодую женщину неким таинственным женихом. Он создал интригу буквально на пустом месте. А суть рассказа в том, что главная героиня Женя понимает все не потому, что арифметически четко разобралась в том, что именно задумал Василий, она просто поняла, какая сила двигала им. Женя посмеялась над искусственностью придумки Василия, но, тем не менее, она согласилась с тем, что «он ее чему-то научил, интриган». Она словно ребенку сдается, что ли… Взрослый человек сдается ребенку. Женя понимает, что она сильнее и умнее, но все-таки «сдается»… Может быть, это рассказ о том, что как бы нелепо не выглядели придумки ради любви, они сильны не некоей силой ума, а глубиной сердечного чувства? Это как переход из мира в мир, что ли?.. Знаете, в «теории катастроф» есть так называемая «схема спускового крючка»: вы чуть-чуть нажимаете на спуск и раздается выстрел, освобождающий массу энергии, несопоставимой с энергией нажатия на спуск. Несомненно, что в Жене была эта «взрывная» энергия и Василий только старался «нажать на спуск», но в итоге сработало совсем другое – Женя вдруг поняла, что Василий «гениально любит» своего друга детства. Отчасти Василий был нелеп в своей любви (как он немного нелеп и в своей реальной жизни, если вспомнить его крохотную квартиру и много детей), отчасти не очень-то умен (явно превращая «проверку» невесты в балаган), а отчасти просто труслив, понимая, что все его «проверки» могут плохо кончиться. Почему он «победил»? Да потому, что в Жене было столько «энергии», что хватило не то чтобы «нажатия на спуск», а простого дыхания. Улыбнусь: дыхания любви на этот «спусковой крючок».
Татьяна ЛИВАНОВА. Десять встреч с дикими животными и птицами
Из цикла «Истории непридуманные»
Восторги первые зимы
Ноябрь ступил на порожек холодяще-нежным румянцем на щеках, в крошечной белой шапочке на макушке. Но даже из-под пока ещё шапочки-малютки уверенно проглянула удалая красавица русская – зимушка-зима.
К декабрю уже не мокрый тяжёлый, а сухой и невесомый снег не преминул опустить до самой земли свои узорные занавески. Легко вальсируя в объятиях непоседы ветра, прикорнул лёгким пологом на промёрзлую землю, подмороженные крыши, озябшие ветки. Всё осеннее пространство наполнилось мягкой вязью крупных снежинок, побеливших округу и не тающих.
Наконец после облачной легко-метельной погоды наступил ясный солнечный день. Заискрилась, заблистала, словно умытая хрустальным морозцем и принаряженная Снегурочкой, природа.
Пойдёмте в лес! Тихо стоят не шелохнувшись тёмно-зелёные крутоверхие громады сосен, кокетливо прямятся пёстренькие берёзы-свечи, уютно принакрылись снежком трепетные осины. Застыли, разноликие, в своем неровном древесном строю. На недавно ещё красневшей рябине ни ягодки: всё поклевали птицы, развеял ветер. Из-под снега виднеются опавшие листья. В них пока ещё могут пошнырять и покопаться птахи в поисках чего-нибудь съестного.
На чистом снегу следы, множество следов…
Вот совсем недавно прокатил заядлый лыжник, соскабливая лыжами тонкий снег до земли на неровностях, а палками размётывая белую накидку с пожухлых листьев и укутанного было хвороста. Возле сосны над массивным корневищем – распотрошённые шишки: видно, дятел усердно потрудился, извлекая мелкие, но очень вкусные плоские овальные семечки. Зайцы, резвясь, пересекли несколько раз опушку, попрыгали вокруг пушистых ёлочек. Следы зверьков похожи на много раз повторённое в уменьшенном виде зимнее созвездие Орион, напоминающее урожайный сноп. Зайцы к зиме, вероятно, уже вылиняли и превратились из русаков в беляков. В снеговых вмятинах, оставленных их сильными задними лапами, пестрит кое-где пожухлая листва. Поэтому далеко видна замысловатая вязь заячьей дорожки.
А вот здесь не до восторгов… Трагедия и преступление разыгрались на лесной тропке. Неровная ямка в снегу, несколько алых пятен и птичьи пёрышки разбросаны. Ага, вот оно что! Неосторожно опустилась птаха вниз, прочертила цепочку «крестиков»-лапок от куста к кусту, и тут как тут – патрикеевна рыжехвостая. Сразу на месте полакомилась добычей и ровнёхонькой строчкой следов – поминай как звали…