– Молодец, стрелять умеешь!
Добавлю, что на стрельбище присутствовал начальник училища. Так что всё в полном ажуре. А ведь до этого, если вы помните, я стрелял лишь однажды – на сборах в девятом классе, из «костыля» (АКС-74 калибра 5,45 мм); тоже весьма памятное для меня событие…
Потом заступили во второй раз в наряд по столовой. И снова поработали на славу. За сутки спали часов пять, зато вовремя дела сдали. Вечером на вещевом складе получали новую форму ПШ к сезону и фуражки к присяге. Форма отличная, легкая, но теплая. У меня 48-й размер, 3-й рост, а фуражка – 55-го размера.
Сегодня суббота, а завтра с утра, наверное, в колхоз поедем. Вечером еще и в кино надеюсь успеть. Такая вот программа выходного дня.
Кстати, присяга будет проходить у нас на стадионе, а если дождь соберется, то в столовой. Вход, разумеется, свободный.
…Уже утро. Только что отыграли в футбол. Побегали, размялись в свое удовольствие. Сейчас пойдем на обед, а затем куда-нибудь на хозяйственные работы (ХЗР). Колхоз, слава богу, на этот раз без нас обошелся.
На военно-инженерной подготовке вчера с утра совершали марш-бросок, бежали до песчаной горы. Там рыли окопы для стрельбы лёжа. Норматив – 20 минут. Я уложился и соорудил довольно симпатичный окопчик с дерновым бруствером, получив отличную оценку от препода-подполковника.
Суббота у нас – парко-хозяйственный день (ПХД), поэтому после обеда все наши поехали на хлебозавод, а я пошел оформлять боевой листок, посвященный дню принятия присяги, на что меня в добровольно-принудительном порядке вдохновил молодой практикант-третьекурсник. «И чего он ко мне привязался?» – думал я поначалу. А потом рассудил, что работа не пыльная. Уговорил, дорогой товарищ. Да и получилось у меня, судя по всему, неплохо.
Погода все эти дни стоит теплая, ночью даже спать невозможно. Но это, наверное, последняя улыбка лета. Время, однако, поджимает. Писать заканчиваю.
Жду вас на присягу! Пишите.
Юрий.
27-28 августа 1987 г.
…Сегодня четверг, так что мы снова ни свет ни заря посещали городскую баню. Вы спрашивали про смену белья. Так вот, она у нас производится там же, на месте: помывшись, сдаем портянки, комплект из темно-синих трусов и светло-голубых маек серии «Слава советскому футболу!», а взамен получаем стираные вещи.
Как я уже писал, занятия у нас идут полным ходом, самые разные, причем теоретических проводится всё больше. Самая главная дисциплина для нас теперь – военная топография. По ней уже было две лекции. После первого семестра будет экзамен, оценка за который сразу пойдет в диплом.
До нашей присяги остается два дня, так что мое письмо наверняка будет запоздавшим для папы с Ваней. А пока все мы в ожидании этого грядущего благодатного чуда…
На днях «оборудовал» свой новенький китель ПШ – пришивал петлицы и погоны. Осталось как следует отгладить и подшить подворотничок (спасибо, присланная вами ткань еще не закончилась). Кстати, «крабики» (эмблемы на петлицах и погонах) у нас – как у железнодорожников: перекрещенные штангенциркуль и молоток. Ничего оригинального, даже обидно. Труба подзорная – и та, кажется, больше подходит.
После главного торжества, согласно последним данным разведки, будет праздничный обед, а затем смотр строя и песни (развлечем прибывших родственников и гостей). Освободимся лишь к 14:00. Дальше по графику будет увольнение часа на три, до 17:00. С таким лимитом времени, боюсь, толком мы и поговорить-то не успеем. Ну да ничего, сколько есть.
Час тому назад получил письмо от Ивана. Порадовал братец! Я и не предполагал, что он сподобится написать мне…
…Вчера дописать не удалось, так как вечером, после бешеной и потной дневной работы, у меня внезапно поднялась температура. Сходил в санчасть. Меня оставили там на ночь и прописали для скорого выздоровления множество таблеток. Скорее всего, это инфекция: двое у нас в палатке уже хворают, причем один из них, чертов Урюк, спит рядом.
С утра, правда, температура была уже в норме, и я уговорил докторшу отпустить меня восвояси. Ибо пропустить присягу и всё, что ей предшествует, я не могу, четко понимая, что «торжественное обещание на верность своему народу, своей Родине – важный правовой и морально-политический акт, который обязывает неукоснительно и со всей ответственностью выполнять заветы В. И. Ленина, требования Коммунистической партии, Советского правительства к своим вооруженным защитникам. Я знаю, что в мире сейчас неспокойно. Интересы безопасности нашей страны, сложная международная обстановка требуют от меня высочайшей политической бдительности, готовности с оружием в руках в любую минуту выступить на защиту исторических завоеваний социализма… Да не постигнет меня суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение советского народа!».
Будем считать этот случай со мной (болезнь) очищающим. Не волнуйтесь, здесь у каждого второго бойца время от времени температура поднимается, бог знает отчего.
Завтра к вечеру надеюсь уже увидеть папу с Ваней.
Заканчиваю. Жду писем.
Ваш Юрий.
1 сентября 1987 г.
Первый день осени, и, как вы понимаете, рука сама тянется к перу и бумаге.
Мама, какой класс тебе дали? Что с колхозом намечается? О моих бывших одноклассниках, наверно, уже всё известно – кто куда поступил, пошел работать… И вообще, как там, в школе, без нас теперь дышится? Передавайте пламенный привет от меня всем учителям!
Надо думать, папа с Ваней уже рассказали вам с бабушкой, как я тут живу, на всё посмотрев своими глазами. А сразу после дня присяги погода у нас испортилась. Стало прохладно, дожди начались. После ужина сегодня должны выдать теплое белье, как бы уже не летнее. И шинели раздали, чтобы ночью мы могли ими укрываться.
У нас во взводе назначили младших командиров. «Замком», то есть заместителем командира взвода, стал мой зёма – Вова Березин, по прозвищу Железный Дровосек, парень ростом под метр девяносто, родом из Рыбинска. Командиром первого отделения, укомплектованного сплошь бывшими военнослужащими-срочниками, назначили Марика Жукова. Это детина еще здоровее первого и, прости господи, тот еще жук майский с южного побережья Крыма. На должность командира второго взвода, к которому причислен и я, самовыдвинулся национальный кадр – тбилисский биджо Лери Рубашвили. А командиром третьего взвода Хмель, по хорошему знакомству, назначил крепыша-питерца Лешу Полетаева, которого мы все зовем просто Лёликом.
На физподготовке сегодня подтягивались на оценку, в сапогах, а потом пробежали кросс два километра. Лучше бы, конечно, в подвижные игры поиграть – в футбол, баскетбол или, на худой конец, в волейбол, но это нам удается лишь по субботам и воскресеньям.
Последним занятием дня была огневая подготовка – отрабатывали приемы с оружием, в частности – отдание чести с оружием, на месте и в движении. «Воинское приветствие выполняется четко и молодцевато, с точным соблюдением строевой стойки и движения», – гласит теория. «Для выполнения воинского приветствия на месте вне строя без головного убора за три-четыре шага до начальника (старшего) повернуться в его сторону, принять строевую стойку и смотреть ему прямо в лицо, поворачивая вслед за ним голову…».
После таких занятий, скажу я вам, трудно не почувствовать в себе умную овчарку.
Юрий.
4 сентября 1987 г.
Вот уже и четвертый день осени. Постоянно жду от вас писем, но с 26 августа так ничего и не получал. После присяги, представьте себе, на всю роту пришло лишь конвертов десять, не больше. Разумеется, мне страшно интересно знать, как вы там поживаете.
А теперь немного подробнее о буднях советских «юнкеров-топографов».
Вся карусель начинается с подъема в 06:20. За 10-15 минут до него один из дневальных будит старших по кубрикам, а те всеми доступными средствами заставляют принять вертикальное положение остальных. Вместе со старшими поднимается большинство, дабы не опоздать на построение. Затем зарядка: бежим на стадион и под льющуюся из мощного динамика музыку бегаем и делаем бодрящие упражнения. Потом утренний осмотр. Любимые командиры проверяют безупречность белизны и свежести наших подворотничков, а также сапоги и металлические части обмундирования (самой представительной из которых, как известно, являются пряжки) на предмет ослепительной чистоты и блеска. Последний достигается исключительно с помощью пасты ГОИ и специальных войлочных тряпиц, «бархоток», согласно нашему лексикону. Кроме того, обращается внимание на содержимое карманов и на наличие двух иголок с черной и белой нитками, спрятанных в пилотке с левой стороны.
После этого мы чеканим шаг на завтрак, двигаясь с задорной строевой песней:
Путь далек у нас с тобою,
Веселей, солдат, гляди!
Вьется, вьется знамя полковое,
Командиры впереди…
Следующим обязательным элементом внутреннего распорядка является развод на занятия. Выстраиваемся на стадионе повзводно. Дежурный офицер делает доклад начальнику учебного центра о готовности батальона к труду и обороне, после чего мы торжественным маршем проходим мимо высокой начальственной трибуны. А затем со всего маху ударяемся в воинскую науку.
До обеда проходят три пары; после приема пищи – личное время, двадцать минут (а зачастую всего лишь десять). Затем – снова развод и еще одна пара, после которой следуем на самоподготовку, в свои классы.
После самоподготовки – ужин, вслед за которым остается немного личного времени, а затем следует плановый просмотр программы «Время». В 21:35, едва дослушаем новости спорта, телевизор нам выключают, так что прогноз погоды на завтра в стране мы не знаем, увы.
Вечерняя поверка, водные процедуры с обязательным мытьем ног и чисткой зубов завершают наш нелегкий день. Отбой в 22:30.
Несколько слов о предстоящем шестидневном полевом выходе. Офицеры говорят, что это будет просто-напросто вопрос выживания. В сущности, из пункта «А» надо прибыть в пункт «Б», и кто дойдет, тот и будет учиться дальше, став настоящим курсантом.