Пишите, как у вас дела, чем занимаетесь, когда картошку будете копать и с огородом управляться, все ли здоровы. Письмо заканчиваю, а душа так и горит желанием еще что-нибудь написать! Это оттого, что соскучился очень. Надеюсь, завтра все-таки дождусь от вас весточки.
Юрий.
8 сентября 1987 г.
Сейчас заступил в наряд по клубу. Дежурим вдвоем с волгоградским казачком Шеви. Я притулился к теплой печке-голландке и пишу. На ночь еще сильнее натопим, картошки напечем и будем уничтожать все имеющиеся у нас пищевые припасы (отоварились предварительно, в том числе и подсолнечной халвой). Спать мне выпало с десяти вечера до двух часов ночи, а с двух до шести буду дежурить: следить за территорией вокруг, за целостностью печатей на дверях рядом стоящего магазина и чайной, а между делом всматриваться в портреты членов ЦК КПСС на одном из видных мест – в простенке между окнами в отведенной нам под дежурку просторной комнате.
По истории КПСС у нас сегодня первый семинар состоялся на тему «В.И. Ленин, “Три источника и три составных части марксизма (1913 г.)”». Предварительно задавали законспектировать эту «гениальную» работу Ильича, но времени на подготовку практически не было. Двое получили оценки «отлично», четверо – «хорошо», один – «удовлетворительно» и один – «неуд». Преподаватель, чувствуется, собаку съел на марксизме-ленинизме, а с нас что взять… Трудновато, конечно. Но, думаю, надо поскорее привыкать к новым требованиям. Средняя школа определенно закончилась.
У многих из нас наблюдается переутомление. Нередко, глядишь, у кого-то носом кровь пошла. Устают ребята. И немудрено, ведь спать в лучшем случае доводится не больше семи часов. Скажем, завтра утром сдаем наряд (считайте, уже толком не спали), а на следующее утро опять вставай в баню. Но такой уж у нас режим. Хочешь не хочешь, а притираться надо.
Вчера в роте состоялась поголовная стрижка. В результате и я удостоился не очень короткой и вполне сносной прически. По-прежнему с нетерпением жду ваших писем – попробуйте только забыть своего молодого курсантика!
Юра.
21 сентября 1987 г.
…За прошедшие дни получил из разных мест четыре письма, в том числе от бабушки и от Вани. Приятно, конечно, что ни говори. Два дня вообще не было почты, а теперь принесли многим сразу по два, три и даже шесть писем!
В прошлую среду в город ходил лечить зубы. В один мышьяк положили, с ним надо будет повторно прийти, а со вторым, развалившимся до основания, сразу послали снимок сделать и сказали, что здесь зуб немного залечат, а в Ленинграде лучше всего металлическую коронку поставить, если корень хороший.
В общем, всё у меня в порядке. Подвели промежуточные итоги нашей учебы – и оказалось, что я даже отличником стал. По этому поводу старший лейтенант Денис Давыдов, не знаю, в шутку или всерьез, выдал такую сентенцию:
– По тебе, Курганов, НИИ плачет!
Что сказать… Поживем – увидим. Загадывать не приходится. Например, за первый зачет по военной топографии на днях я получил «удовлетворительно». Проверяли знание условных знаков, а я их, признаться, и не учил – у меня учебника на руках не было. Теперь разжился, и будет возможность пересдать. Так что, исправлюсь. К тому же мы взяли на себя социалистические обязательства по учебе. Задачка больше психологическая. И вот думал я, думал, какие оценки запланировать, и решил, не перегибая палку, поставить себе по военной топографии – 5, по истории КПСС – 4, по ОВУ – 4, по физкультуре – 5, по фототопографии – 5, по ОМП – 5, по строевой подготовке – 5, по военно-медицинской подготовке – 4, по военно-инженерной подготовке – 5, по общей тактике – 4. Кроме того, в запале обязался зимой сдать нормативы на третий разряд по лыжам. Некому было удержать!
По кубрику дежурим с Братцем Кроликом (он же Харви) уже четвертый день. Как назло, хорошей оценки за дежурство добиться не можем, хотя изо всех сил стараемся навести флотский порядок. И всё это благодаря нашим уважаемым «ручникам» (заторможенным сослуживцам то есть): один кровать толком не заправил, другой кеды не убрал, третий полотенце не расправил… Но мы не унываем.
На комсомольском собрании за мной закрепили должность редактора боевого листка. А наш взвод занял первое место в конкурсе строя и песни, и мы удостоились чести в пятницу, 18 сентября, побывать на тематическом вечере в Боровичском педагогическом училище. Начистили перья – и пошли. Для нас даже накрыли столы, была дискотека. Развеялись, что называется. В расположение вернулись в 00:00. Разумеется, всем всё понравилось: девушки молоденькие, еда, танцы… что еще нужно…
Завтра, соответственно, покажем образец строевой выучки всему батальону, состоящему под командованием полковника Моравского (Папы Гиппопотама). Момент ответственный, потому готовились усердно.
Сегодня регулярный воскресный кросс на пять километров по форме № 4 (с ремнями и в пилотках) пробежали как по воздуху, усталости даже не почувствовали. Может, потому, что все офицеры с нами были. Во всяком случае, это придавало задору: со всех сторон шутки раздавались, подковырки легкие, смех.
Каждое утро стабильно пробегаем по три километра. И если хоть один отстал, через каждые пятьсот метров все идем гусиным шагом, а потом, по дурному примеру командиров из бывших солдат, бежим с бешеным ускорением, дабы не отстать от других взводов. В результате все бегут из последних сил.
С 4 на 5 октября в первый раз заступаем в караул. Хмелевских сказал, что я, возможно, пойду разводящим, поэтому надо готовиться – дело серьезное.
Еще одно важное сообщение: нам наконец-то выдали настоящее теплое белье, поэтому высылать мне его необязательно. Особенно не мерзнем, только в сырую дождливую погоду бывает не очень уютно. Впрочем, на ваше усмотрение. От удобных вещей отказываться не буду.
Конечно, часто вспоминаю дом, всех вас, о чем в каждом письме пишу, но не думайте, пожалуйста, что я уж так скучаю, что просто сил нет. Здесь ведь и одному-то побыть не дают, и особенно углубляться в себя нет времени, и течет оно куда как быстро: кажется, только вчера сентябрь начинался…
Получил очередную «зарплату» – 4 руб. 50 коп. Вычли за подписку на газеты, за ненужный лотерейный билет, за изготовление фотографий для вас…
Ваш Ю. К.
25 сентября 1987 г.
Вручили мне сегодня письмо; думал, от Вани, распечатываю: мамин почерк. На пятый день пришло, сравнительно быстро. Сразу подумалось: вот уже ровно три месяца пролетело со дня последнего моего школьного экзамена. Дата памятная. А время-то идет, и до рубежного полевого выхода остается месяц.
Посылка ваша с теплыми вещами пришла, лежит в Боровичах на почте. Но я получу ее позже, когда туда соберется офицер с командой, чтобы забрать всё присланное на адрес нашего центра.
Командир взвода уже список караула на 4-5 октября составил; в нем, как и было обещано, в числе самых достойных стоит и моя фамилия. Конечно, честь невероятная – только удила закусывай. А что разводящим пойду – это Хмель соврал… или погорячился.
Завтра будут подведены общие итоги соцсоревнования за прошедший месяц. Наш взвод в первых претендентах на победу. Но абсолютной уверенности нет, всё зависит от оценок за внутренний порядок в расположении; тут главное – идеальная заправка кроватей, а матрацы у нас такие, что при всем желании добиться безупречных форм не представляется возможным. Но в армии слово «невозможно» как будто под запретом.
На днях вывесили предварительный список курсантов на отчисление за физподготовку. Их немало. Например, у старшины восьмой роты в табличке результатов – два нуля. Живот отрастил, как у таракана. Да и наш взвод не на должном уровне. Во вторник подъем переворотом сдавали, а кто не может – подтягивание. Я сделал десять подъемов подряд и успокоился, а некоторым пыхтеть пришлось так, что слезы наворачивались. По пятницам у нас спортивно-массовое время. Вот и сегодня надо будет около семи вечера быть в спортивном городке.
Прошел очередной семинар по истории КПСС. Подготовиться удалось только наполовину: времени совершенно нет. По военной топографии проходим азы («цветочки»): сами ориентируемся, а заодно и карты ориентируем на местности, определяем расстояния с помощью синусных линеек, дирекционные углы по хордоугломерам, топографические знаки продолжаем штудировать, пишем летучку за летучкой, ведем журналы практических работ. А сегодня составляли схему ориентиров: та же работа, которую я выполнял на сборах в девятом классе. Интересно было всё повторить. Да и преподаватель вполне располагающий. Читая список взвода, он первым делом поднимал родственников и детей известных ему топографов. У нас таких человек пять. Как ни странно, поднял и меня. Оказывается, однофамилец мой когда-то преподавал в нашем училище.
На фототопографии тоже ходили в поле, причем в полном снаряжении: с зонтами, штативами, планшетами. Учились всё это устанавливать и изучали поверки приборов – мензулы, кипрегеля и ориентир-буссоли. Короче говоря, разбили там целый пляж – не хуже, чем на морском берегу…
Кстати, военную топографию у нас преподает подполковник Розенбуш. У него такой широкий рот, что в батальоне вскоре после знакомства с ним родилась язвительная шутка: когда, дескать, подполковник ест сосиски, то они свободно проходят ему в рот целиком в любом положении – и вдоль, и поперек. Смешно? Не знаю.
В прошлую субботу ездили в долгожданный колхоз. Тот же всегдашний картофан: собирали, грузили, пекли… Работал и вспоминал школьные колхозные будни, наш класс, учителей…
Отношения во взводе складываются, в общем, нормально, много хороших ребят; но, как и везде, есть люди весьма сомнительные, даже скверные и паскудные до чрезвычайности. Разумеется, оценка субъективная, но как иначе-то… В сущности, я делю наш коллектив на две принципиально полярные группы. Идеалистов и всех более или менее воспитанных я условно именую «пневматиками». Наиболее выраженные: Преспокойный, Биг Макс, Вещий Олег, Флинт, Обморок, Братец Кролик (Харви), Шеви. С ними в непримиримом конфликте те, у кого, как говорится, совесть под каблуком, а стыд под подошвой. Их (опять же, условно) можно окрестить «циниками»: Рубашвили, Жуков, Оспа, Сивый, Муртай, Черный Гусь (он же Золотая Фикса). Всех остальных тоже делю на две, так сказать, промежуточные группы: одну из них составляют все те, кто больше тяготеет к пневматикам (Трюфель, Пшек, Башлык, Шаман, Щечкин, Рейнджер, Урюк), а другую, наоборот, те, кто ближе к циникам (Железный Дровосек, Лёлик Полетаев, Ефер Мороз, Король Артур, Хохол и Седояр). Не случайно же одни называют меня Сергеичем (уважают, стало быть), а другие – Тарзаном (их, видите ли, смущает мой недетский мышечный рельеф).