а я через несколько лет поступил в Литературный институт. И так далее.
2. Кого можете назвать своими литературными учителями?
Пушкин, Блок, Пастернак.
3. В каких жанрах Вы пробовали себя?
Поэзия, драматургия.
4. Как бы Вы могли обозначить сферу своих литературных интересов?
Традиционный реализм.
5. Какого автора, на Ваш взгляд, следует изъять из школьной программы, а какого – включить в нее?
Кого изъять, не знаю. Добавить в первую очередь – Николая Тряпкина. Андрея Платонова (если его нет в программе), Александра Вампилова.
6. Есть ли такой писатель, к творчеству которого Ваше отношение изменилось с годами кардинальным образом?
Весь русский авангард (за исключением Маяковского и Заболоцкого, если их можно отнести к авангарду). Весь западный модернизм. От страстного увлечения к равнодушию.
7. Каковы Ваши предпочтения в других видах искусства (кино, музыка, живопись…)?
Кино – Андрей Тарковский (кроме двух последних фильмов), Леонид Быков; вообще много любимых отечественных и зарубежных фильмов и режиссеров. Музыка – почти всё, кроме «поп», «рэп», «техно» и прочих новомодных течений-однодневок. Живопись – реализм.
8. Вы считаете литературу хобби или делом своей жизни?
Литература – моя профессиональная деятельность. Не хобби ни в коей мере.
9. Что считаете непременным условием настоящего творчества?
Талант, мастерство, трудолюбие, профессионализм.
10. Что кажется Вам неприемлемым в художественном творчестве?
Использовать «дешевые» приемы на потребу публики с дурным вкусом. «Позорно, ничего не знача, быть притчей на устах у всех».
11. Расскажите читателям «Паруса» какой-нибудь эпизод своей творческой биографии, который можно назвать значительным или о котором никто не знает.
В 87-м году на Всесоюзном совещании молодых писателей руководитель семинара, поэт Валентин Устинов, раскритиковал мои стихи. А потом добавил: «Но должен вам всем сказать. У каждого из нас свой учитель в поэзии. У кого-то это Гумилев, у кого-то Ахматова, у кого-то Мандельштам. А у Андрея Галамаги учитель – Пушкин». Это навсегда заставило относиться к своему творчеству с огромной ответственностью.
12. Каким Вам видится будущее русской литературы?
Пока существует Россия, будет существовать и будет востребована русская литература. И наоборот.
13. Каковы Ваши пожелания читателям «Паруса»?
Любите поэзию, любите русскую литературу, любите родной язык. Тогда ничто от вас не отнимется.
Майрудин БАБАХАНОВ
Майрудин Бабаханович Бабаханов, известный лезгинский поэт и прозаик, родился в 1958 году в селе Пиперкент Дагестанской АССР. Окончив в 1985 году филологический факультет Дагестанского государственного университета, более четверти века отдал труду в сфере народного образования республики: работал учителем в сельской школе, затем директором школы, начальником управления образования и начальником управления культуры администрации Сулейман-Стальского района.
Со школьных лет пишет стихи. Автор ряда поэтических книг, вышедших в свет в Махачкале на лезгинском языке («Улица любви», «Звезды не лгут», «Ученик солнца» и др.), а также множества публикаций в местной и республиканской периодике. Автор исторического романа в стихах «Келентар».
Майрудин Бабаханович известен также как знаток и исследователь родного языка, популяризатор творчества писателей-земляков. В 2019 году он издал в Махачкале «Лезгинско-русский словарь», над которым работал около двадцати лет, книгу афоризмов Сулеймана Стальского и альбом прижизненных фотографий этого классика дагестанской и российской литератур.
Майрудин Бабаханов – заслуженный учитель Республики Дагестан, член Союза писателей России (с 2003 года). В конце 2018 года ему было присвоено звание народного поэта Республики Дагестан.
Живет в Касумкенте.
Знакомство с автором
1. Расскажите, что стало причиной Вашего прихода в литературу? Какими были первые опыты?
Сколько себя помню – пишу стихи. Первое стихотворение (посвященное поэту-герою Мусе Джалилю) было напечатано в районной газете в 1974 году.
2. Кого можете назвать своими литературными учителями?
Прежде всего – классиков лезгинской литературы Етима Эмина и Сулеймана Стальского, из русских поэтов – М.Ю. Лермонтова, из зарубежных – Джалаладдина Руми.
3. В каких жанрах Вы пробовали себя?
Помимо стихов, пишу и прозаические произведения (в основном, рассказы). В конце 90-х годов выпустил книгу рассказов «Волки». Сочинил немало и афоризмов.
4. Как бы Вы могли обозначить сферу своих литературных интересов?
Интересно всё, что написано талантливо.
5. Какого автора, на Ваш взгляд, следует изъять из школьной программы, а какого – включить в нее?
В первую очередь, следует изъять А.И. Солженицына. Называть победу в Великой Отечественной войне самым значительным событием в русской истории и одновременно пропагандировать произведения автора, «воспевающего» предателя Власова и власовцев, – по меньшей мере, кощунственно.
Включить можно талантливых представителей национальных литератур.
6. Есть ли такой писатель, к творчеству которого Ваше отношение изменилось с годами кардинальным образом?
М.И. Цветаева. Она оказалась гораздо значительнее, глубже, чем мне представлялось раньше.
7. Каковы Ваши предпочтения в других видах искусства (кино, музыка, живопись…)?
Очень люблю советские фильмы 60–70-х годов. Они роняли в душу зрителя зерна добра и любви, а не насилия, как в современных иностранных, да и в российских «блокбастерах» (слово-то какое!).
Люблю музыку Г.В. Свиридова, А.Н. Пахмутовой, М.Л. Таривердиева.
8. Вы считаете литературу хобби или делом своей жизни?
У меня есть выражение: «Без еды и воды я не могу жить, а без поэзии – не хочу жить».
9. Что считаете непременным условием настоящего творчества?
Честность перед собой и читателем.
10. Что кажется Вам неприемлемым в художественном творчестве?
Фальшь и самовыпячивание автора.
11. Расскажите читателям «Паруса» какой-нибудь эпизод своей творческой биографии, который можно назвать значительным или о котором никто не знает.
В лихие 90-е я написал стихотворение «Чунгур Сулеймана», где в конце каждой строфы рефреном повторяется строка-обращение к Расулу Гамзатовичу Гамзатову, чтобы он отдал мне чунгур Сулеймана Стальского, в свое время переданный Гамзатову на хранение Натальей Капиевой, вдовой Эффенди Капиева. При первой нашей встрече Расул Гамзатович привстал и ошарашил меня вопросом: «Это ты написал, чтобы я отдал чунгур Сулеймана?» Признаюсь, я вначале растерялся, но, опомнившись, объяснил ему, что это не в прямом смысле надо понимать, а воспринимать как поэтический образ.
Расул Гамзатович сел и, обращаясь к присутствующему своему другу, тоже поэту, сказал: «Видишь, Жамидин, какая нынче молодежь пошла: нас хотят учить поэтическим образам». Потом попросил меня отдать ему подстрочник этого стихотворения, чтобы перевести на аварский язык. Но почему-то я не отдал, а он, следовательно, не перевел.
Чунгур же Расул Гамзатович после передал Дому-музею Сулеймана Стальского.
12. Каким Вам видится идеальный литературный критик?
Человек, который разбирается в литературе лучше автора, о котором он пишет, и непредвзято указывает на достоинства и недостатки того или иного произведения.
13. Каким Вам видится будущее русской литературы?
Рано еще устраивать «похороны русской литературы», как это делают некоторые «лжепророки» от литературы. Русская литература была и останется путеводной звездой русской культуры.
14. Есть ли у Вас рекомендации для студентов-филологов?
Читать и читать! Вырабатывать собственное мнение обо всем. Любить в литературе по-настоящему значимое.
15. Каковы Ваши пожелания читателям «Паруса»?
Всегда оставаться оптимистами и жить по принципу: любая черная полоса в жизни может стать взлетной!
Леонид ДОНСКОВ
Знакомство с автором
1. Расскажите, что стало причиной Вашего прихода в литературу? Какими были первые опыты?
Случай с козочкой Ёси – совершенно реальная история. Написал я эту вещь в 1992 году, полжизни тому назад. И посвятил Жанне, моей двоюродной сестренке, которая моложе меня на восемнадцать лет. До сих пор помню, как она, маленькая девочка, приезжала со своей мамой с севера, за полторы тысячи километров, к нам на хутор. Приезжала, обнимала всех нас – и бежала обнимать, тискать всех своих хуторских друзей – собак, кошек, козочек… А потом, вернувшись в дом, освобождала стол и начинала доставать пакеты со сластями, важно сообщая: «Это для Лёни».
Когда маленькая гостья уезжала, я каждый вечер махал рукой в сторону Пастушьей звезды – и шептал: «Привет. Спокойной ночи!». А Жанна писала мне в ответ письма, в которых говорилось, что Пастушья звезда горит совсем рядом с ней, за окном их квартиры на четвертом этаже (там у них, на севере, действительно очень низкое небо, в отличие от нашего, южного). Она писала мне, что, ложась спать, обязательно махала этой звездочке ручкой, отодвинув занавеску на окне. И тоже шептала: «Спокойной ночи, добрых снов, приятных сновидений!».
Приезжает она к нам и сейчас, уже с мужем и двумя маленькими мальчиками. И всё так же демонстративно, важно выкладывает на стол многочисленные пакеты с подарками для братика-сладкоежки. И традиционно, под общие улыбки и смех, сообщает: «А это – Лёне…»
Вот из этих настроений и воспоминаний и родилась повесть о маленькой козочке. Кстати сказать, во всей этой истории с созданием «Ёси» есть прямая перекличка с известным фактом из жизни… кого бы, вы думали? Роберта Льюиса Стивенсона! Ведь он написал свой «Остров сокровищ» тоже сначала лишь для чтения ребенку, написал для своего пасынка Ллойда Осборна! А вышло так, что эту книгу знает теперь весь мир. Я, конечно, не сравниваю себя со Стивенсоном – где уж нам! – но душевный порыв, заставивший меня приняться за сочинение «Ёси», в общем, был тот же самый. Возможно, не будь этой семейной истории Стивенсонов, я бы эту свою вещь вообще не создал бы.