В итоге, собирая «кубик Рубика» порожденной нашими беседами метафоры («спасут ли мир дельфины?»), можно утверждать, что наш диалогический метод этического вопрошания принес свои плоды.
Во-первых, ни одна культура не определяется вне сравнения с другой. В этом смысле «дельфины» (иные локации культуры) действительно спасают, являясь универсальными факторами самоидентификации. Русская культура здесь не исключение: её самопозиционирование за пределами европейской или западной культур – естественный филогенетический процесс, свойственный любой культуре. Другой и пока еще малоизученный вопрос – каковы основания сравнительного самопозиционирования культур? Почему, например, британская культура позиционирует себя как Motherland (мать-страна) по отношению к бывшим своим колониям, как Homeland (Родина) – к англичанам, и стремится себе присвоить статус Old World в трансатлантической коалиции? В нашем понимании Old World (Старый Свет) – это Европа, а Новый Свет – США и Канада. И именно по отношению к конгломерату культур Старого и Нового Света позиционируется русская культура. Почему не столь актуально сравнение русской культуры с древнейшими цивилизациями Востока: Китай, Индия, Иран?
Во-вторых, ценностная суть культуры не изолирована границами формы. Одна ценностная система, оградившись от других формальными границами, не может развиваться без сравнения с иными системами ценностей. Здесь грани сосудов, как правило, остаются неизменными (русская культура, английская культура и пр.), а содержимое будто выворачивается наизнанку, сливаясь и смешиваясь с содержимым иного сосуда, и проявляет изоморфизм множества собственных элементов. Словно культуры постоянно состязаются в надежности своих системных связей, собственных ценностных скреп, заимствуя друг у друга то, что в состоянии вместить в себя.
В-третьих, категория Иного – универсальный фактор культурной динамики. Её динамичная амбивалентность, проявляющаяся в движении Иного в направлении к Своему, или к Чужому, лежит в основании универсального онтогенетического механизма культурного развития. Любой культуре нужны «дельфины» (Иные), своего рода зеркала, позволяющие отличать Своего от Чужого и конструировать свою уникальность.
Наши русские беседы о сакрализации прекрасного в рубрике «София культуры», конечно же, направлены на осмысление, прежде всего, наследия русской культуры и изучение русской философии. Но открытия, а еще больше проблемы на этом пути требуют включения в орбиту внимания и иных локаций, разграничение которых (например, английские, крымские, кавказские и пр. беседы о сакрализации прекрасного) – лишь методологический приём, позволяющий познать себя, собственную уникальность через призму уникальности иного. Без осмысления жемчужин уникальных культур, составляющих ожерелье российскости, русскую культуру как нить этого ожерелья не понять. Так же, как и в обратной интенции: разве не будет ущербным осмысление и самопознание любой другой культуры без сравнения с русской?
Осмысление результатов бесед 2018 г. потребовало времени. На следующий, достойный предшествующего начинания шаг в текущем 2019 г. остается времени крайне мало. Поэтому временными рамками следующий ход предлагаю не ограничивать. Внимание «Русских бесед о сакрализации прекрасного 2», на мой взгляд, следует сконцентрировать вокруг наследия русской культуры: философии, литературы, театра, общественно-политической мысли. Вторая половина XIX в. знаменуется Золотым веком русской культуры и было бы уместно для последовательного движения вперед в рамках темы «Корни и крылья: русские беседы о сакрализации прекрасного 2» дать историко-культурную оценку золотому наследию, его потенциалу, как реализованному в дальнейшем, так и латентно сохраняемому поныне. Через взгляд назад предлагаю оценить реалии последнего времени и, если получится, заглянуть за горизонт в будущее.
Подобный метод (социокультурный подход, основанный на историко-культурном и сравнительно-историческом анализе) довольно распространен. В русской традиции его основателем следует считать, пожалуй, Николая Яковлевича Данилевского. Примеры точных прогнозов на будущее через призму минувшего можно видеть в работах Ивана Александровича Ильина [13], на широком эмпирическом материале – в трудах Питирима Александровича Сорокина [14]. Конечно же, рекомендую со вниманием отнестись к лекциям Николая Петровича Ильина в рамках «Школы русской философии» [15] и к собранной им в сети библиотечке трудов русских философов [16]. Особого внимания заслуживает библиотека трудов и материалов конференций о русской философии Санкт-Петербургского государственного университета, Социологического института РАН (филиала ФНИСЦ РАН), Международного центра изучения русской философии, Общества русской философии при Украинском философском фонде [17]. В продолжение бесед прошлого года хотелось бы рекомендовать собеседникам обратить внимание на новейшие труды Маргариты Николаевны Дудиной [18–20], Адама Мухамедовича Гутова [21–23], Нины Феликсовны Щербак [24; 25], Валерия Николаевича Сузи [26], Бориса Петровича Борисова [27–29], Валерия Борисовича Храмова [30; 31]. Внимание к работам собеседников – не просто дань хорошим манерам, но и немаловажная часть логики пропагандируемого нами диалогического метода познания.
Методически наших авторов и собеседников мы, как и прежде, ни в коей мере не намерены ограничивать. В этом состоит преимущество диалогического подхода и метода. По мысли Лесли Бакстер (1949 г., Портленд, Орегон, США), основательницы и пропагандиста теории реляционной диалектики, диалогический принцип М. М. Бахтина позволяет рассмотреть, как образуется во взаимодействии субъектов диалектическое напряжение, обусловливающее формирование особого коммуникативного пространства – метакоммуникации [32–35]. Теоретическая модель метакоммуникации указывает на объект теории коммуникации. Именно наличие в повседневности пространства метакоммуникации является условием успешности коммуникации. Два человека не смогут друг друга понять, если не задумаются о трудностях, с которыми сталкиваются во время общения и не поставят себе цель их преодолеть. Этот уровень повседневной рефлексии и образует метакоммуникацию. Теоретические дискуссии также можно рассмотреть в рамках предложенной модели. Если уж в повседневности не всегда осознанно и рационально люди преодолевают трудности общения, то что мешает ученым воспользоваться этим методом? Поскольку этот метод лежал в устной древнегреческой традиции постижения истины, Сократ резко выступал против его замены письменностью. Живой процесс разговора, по его мнению, не мог быть заменен письменными монологами, плодящими лишь заблуждения. Одной из сверхзадач наших бесед является преодоление «письменных» барьеров. Решение видится в способности каждого взглянуть на позиции собеседника не только со своей колокольни, но проникнуться и обогатиться методологическим разнообразием современной науки и философии. Всеволод Николаевич Глущенко в нашей беседе четко обозначил решение этой проблемы: «я полагаю, когда со всеми общаются, находят какие-то “мирные положения”… При этом оставаясь самими собой» [36: 59]. Участие в наших беседах людей, живущих в стороне от теоретический баталий, – важное преимущество. Это ценная находка «Софии культуры», позволяющая профессиональным теоретикам не только учительствовать высокомерно, а учиться у собеседников просто излагать свои мысли на сложные вопросы, оперируя всего лишь обыденным опытом.
Так что диалог в наших беседах развивается сразу в нескольких направлениях: это диалог культур, позволяющий их идентифицировать; междисциплинарный диалог методологических подходов социальных, гуманитарных наук и философии; диалог теоретического и повседневного дискурсов. Конечно, нужно отдавать себе отчет, что предложенные диалогические позиции нуждаются в экспериментальной апробации. Только результаты в виде книжек и интерес к нашим книжкам со стороны научной общественности позволят убедиться в продуктивности нашего методологического ноу-хау.
Организационный опыт, который складывается вокруг наших бесед, подсказывает, что полиграфическое исполнение нашей книжки может затянуться, если ожидать от издателей особого внимания и инвестиций в наш проект. Самое простое решение – самиздат, которого наши отечественные издатели и дистрибьюторы научной литературы не приветствуют, что выражается в их коммерческих аппетитах. В то же время в мировой практике сложилась и активно развивается технология печати книг на заказ. Так, например, американский дистрибьютор Lulu.com готов тиражировать на заказ нашу книжку за минимальное роялти (процент от реализации услуг), предоставив собственный ISBN и обозначив лояльную ценовую политику (http://www.lulu.com/shop/search.ep?contributorId=1642564). В цену книжки ($4.99, что составляет примерно 314,47 р.) входит полиграфическое исполнение и роялти Lulu. Серьезно повышает цену книги её трансатлантическая пересылка, а чтобы автору получить коммерческую выгоду от продаж там его книг (как и на amazon.com), нужно иметь счет в американском банке и желательно быть налоговым резидентом США. Почему же в России так дорого автору опубликовать свой труд?
Развивается в мировом научном пространстве и механизм цифрового индексирования препринтов. Так специалисты SSRN (https://www.elsevier.com/solutions/ssrn) приняли и проиндексировали нашу монографию. На этой же платформе можно публиковать и отдельные авторские разделы будущих книг для присвоения каждому материалу DOI (цифрового индекса объекта). В настоящее время DOI является гарантией сохранности цифрового объекта и постоянной неизменяемой ссылки к нему. По существу, с присвоением DOI цифровой объект можно считать изданным. Помимо прочего, SSRN – это сообщество онлайн-препринтов с открытым доступом, предоставляющее ценные услуги ведущим академическим школам и государственным учреждениям всего мира. В России механизм препринтов пока ещё только развивается. Поэтому есть разумные основания использовать в дальнейшей работе передовой мировой опыт.