Сашу рассмешил комментарий: «Выбирали вместе с мужем. Заказ шел, правда, долго, и за это время успела развестись с мужем. А так всё понравилось, спасибо».
«Что всё-то?.. – озорно улыбнулась Саша. – Белье или то, что муж ушел?»
Далее шли только хвалебные отзывы: «Берешь в руки эти ленточки – не понятно, что куда совать. Но когда оденешь – огонь!» или «…Просто супер!» и снова «Мне понравилось…»
Саша улыбнулась и слегка покраснела от все более сильно захватывающего ее волнения.
«Коле понравится, – решила она. – Обязательно понравится!»
Сашенька поправила ленточку на груди, встала и снова подошла к зеркалу. Свет падал так, что почти не было видно лица, зато ее тело, облаченное в боди, казалось удивительно роскошным и дорогим. Особенно выразительными были изгибы в районе талии.
«Я – шикарная женщина!.. – без улыбки подумала Саша. – И всего-то за сто рублей».
Сашенька вернулась к компьютеру, пододвинула стул ближе к столу и с нескрываемым интересом уставилась на экран монитора.
«До Москвы шло 2,5 месяца. Было упаковано только в почтовый пакетик. Открывала и порезала белье ножницами».
«Дура!» – подумала о неудачнице Саша, но тут же пожалела ее.
«До Омска посылка шла полтора месяца. Нитки торчат. Покрой кривоват. Завязки пришиты на разных уровнях. Но на один раз сойдет».
«Как это на один?!» – удивилась Саша.
Она тут же устыдилась, вспомнив цену боди, и поняла, что белье за такую цену не может быть «многоразовым».
«Одни веревочки, но муж все-таки оценил их…»
«Лямки между грудями слишком длинные, вдвое укоротила. Бант на попе не получается. В целом все хорошо, если бы не моя попа…»
«Завязки в районе груди пришиты высоко, пришлось переделать. Почему-то получилось слишком низко, но, на мой взгляд, так более эротично…»
«За такую цену одела – и порвать не жалко. Впрочем, рвать – дело мужа…»
«Очень тоненькая тряпочка, ткань просвечивается. При желании можно придать более аккуратный вид. Были бы руки – справимся и с китайским боди, и с пьяным хулиганчиком, которого я вчера избила на автобусной остановке хозяйственной сумкой…»
«Нитки торчат, но за сто рублей должно же хоть что-то торчать. В целом я довольна… Не понравится мужу – смеюсь! – убью его и найду другого…»
Ни одну из российских покупательниц не смутили проблемы, возникающие в процессе примерки товара. Они решали их легко и часто подшучивали над мужьями. Судя по всему, русские женщины совсем не боялись трудностей.
Сашенька так зачиталась комментариями, что не слышала, как хлопнула входная дверь. Через пять секунд в комнату просунулась веселая мужская физиономия и громко сказала:
– Ку-ку!..
Сашенька ойкнула и испуганно вскочила. Почти тут же она услышала легкий треск за спиной и ее боди – шикарный, почти французский боди – соскользнул с тела с легкостью желтого, осеннего листка. Сашенька стыдливо покраснела и прикрылась руками.
– Ты сегодня какая-то особенно красивая, – улыбнулся Коля, рассматривая раскрасневшееся от застенчивости и на удивление молодое лицо жены.
Саша стояла молча и не знала, что делать. Ее лицо горело, а руки словно прилипли к телу.
Коля поднял легковесное боди. Двух завязок почти не было видно, зато две другие свисали едва ли не до пола – китайский капрон не выдержал вмешательства в свою деликатную конструкцию.
Сашенька всхлипнула от обиды на саму себя… Коля поцеловал Сашеньку в щеку.
– Ну, перестань, перестань, пожалуйста, – шепнул он. – Хочешь, я сейчас все исправлю?
– Как?! – возмутилась Саша.
– Очень даже просто. Стой и не шевелись.
Муж набросил на Сашеньку «купальник» и на удивление быстро разобрался в его конструкции. Молодая женщина стояла как раз напротив зеркала и вскоре увидела в нем знакомую ей картину – француженку с загадочно притемненным лицом и потрясающе прекрасным телом.
– Так, это сюда, а это сюда… – бормотал за спиной жены Коля. – Я же инженер все-таки… Разберемся и в тряпочках. С ними легче, они не железные…
– Коля, – тихо позвала Сашенька.
– Что? – ответил муж. – Кстати, не мешай, я пока занят…
– Коля, в зеркало посмотри, пожалуйста.
Муж поднял голову и взглянул на зеркало.
– Обалдеть!.. – серьезно и без улыбки сказал он. – Обалдеть и не встать.
Муж держал в ладошках разорванные завязки и не мог обнять Сашеньку.
– Правда, да?! – спросила Сашенька. Она гордо вскинула голову и доверчиво откинулась на руки Коли. – Я красивая?..
«Француженка» в зеркале тоже улыбнулась. К удивлению Саши, она сделала это несколько высокомерно, но именно это осознание собственного совершенства и красоты придало ей какой-то уж совсем особый, чуть ли не фантасмагорический шарм.
Коля какое-то время созерцал «француженку» в зеркале, а потом, не теряя своей серьезности, спросил:
– Знаешь, на кого ты сейчас похожа?
– На кого?
– Честно говорить?
– Конечно! – вскрикнула Сашенька.
Муж немного помолчал и сказал:
– На фаворитку.
Сашенька отлично знала, кого и за что французы называли фаворитками, потому что прочла все романы об Анжелике. Если бы Коля назвал ее так в любое другое время, она бы, конечно, обиделась. Но сейчас, глядя в зеркало, она не стала спорить с мужем. Красавица в зеркале действительно была достойна помыкать королем и владеть его королевством. А возможно даже, и целым миром.
– А ты не врешь? – на всякий случай спросила Сашенька, конечно же, про себя согласившись с мужем.
– Нет, – Коля поцеловал Сашеньку в ухо. – И чтобы ты мне поверила, я готов съесть не курицу, которую ты мне приготовила на ужин, а землю из горшка на подоконнике.
Когда Коля нагнул голову, чтобы поцеловать ее еще раз, Сашеньке вдруг показалось, что над головой Коли сверкнули острые кончики короны. Они были золотыми, немного туманными, но все-таки почти настоящими…
…Всё проходит и всё пройдет. Прошла и Сашенькина ревность, потому что она вдруг поняла, что в вопросах любви важно не эротическое боди, а что-то совсем-совсем другое. Ведь если муж тебя любит по-настоящему, он будет держать в своей ладони порванные завязочки этого чертового «купальника» до тех пор, пока ты, глядя в зеркало, наконец-то не поймешь, что ты – настоящая фаворитка. Именно настоящая, самая-самая красивая, и останешься ей до скончания времен.
Валерий ТОПОРКОВ. Письма курсанта Курганова
Журнальный вариант повести «Солнцеворот в плохую погоду»
Окончание
1991
30 января 1991 г.
Сегодня ровно неделя, как я вернулся в Ленинград. Никакой адаптации теперь не требуется, чувство такое, что никуда и не уезжал.
В день приезда, приблизительно в час дня, мы в общаге встретились с Флинтом, пообедали и разъехались. Я отправился на Невский, на почту, отписал вам телеграмму и сразу же поехал в университет – наводить некоторые справки. Зашел вначале в приемную комиссию и взял проспект для поступающих. Почти всё интересовавшее меня в нем нашел, но это, разумеется, еще только полдела. Затем пошел на философский факультет. Он располагается в одном здании с историческим. Факультет, что называется, по мне, и вероятность моего поступления на общих основаниях доходит чуть ли не до 99 %.
1 % кидаю на несостоявшуюся встречу с заместителем декана факультета, который в это время принимал экзамен, сказав мне, что поговорить с ним можно будет только на той неделе. Он, в частности, ведает вопросами перевода из других вузов. Приду еще раз сюда в следующую пятницу.
Одна миловидная студентка объяснила мне, как пройти до географического факультета, даже на снегу рисовала схему пути. Просто не знал, как и благодарить.
Придя туда, я сразу направился к декану. На этом факультете есть также картографическое отделение, куда он меня и направил. Доцент кафедры, женщина средних лет, обрисовала всю картину перевода, но сказала, что эти дела в ведении заместителя декана, которого не оказалось на месте и к которому пришлось ехать позже.
В результате поговорил и с ним. Зачисление может состояться только после сдачи академической разницы и только на второй курс (тогда как доцент кафедры говорила, что могут взять и на четвертый). Я написал заявление по поводу сдачи разницы. Это, как он сказал, одиннадцатое на тот момент заявление, среди которых, кстати, было уже одно от нашего бывшего курсанта, отчисленного с третьего курса.
В итоге мне сказали зайти в конце февраля и узнать насчет вакантных мест, которые должны освободиться после очередной сессии. Однако дело обстоит гораздо сложнее. Из военного училища меня никто не отпустит, это ясно. И все-таки я не считаю свои действия напрасными. Есть маленькая надежда. В феврале ожидается сессия Верховного Совета, на которой должны принять закон о всеобщей воинской обязанности, где, предположительно, будет пункт, в соответствии с которым в срок службы должны засчитываться любые 24 месяца, проведенные в форме, и не важно, в какой – солдатской или курсантской.
Логика такова, что отчисленные с третьего курса дослуживать в войсках не должны, их сразу домой надо отправлять. Впрочем, начальник училища таковых в последнее время придерживает, а это значит, что перевод в любой вуз до окончания учебного года состояться не может.
С другой стороны, торопить время – тоже не выход. И если мне в упрек можно поставить известное непостоянство, то ведь оно таковым перестает быть ввиду запоздалого осознания того, что мне действительно нужно.
Реальная проблема в другом – в существенной несвободе. Борьба с ней может увенчаться относительной победой только после увольнения из ВС. А это вопрос времени. Все же последующие мои действия, уверен, будут следствием хорошо обдуманного выбора. На худой конец, три года геофака в пединституте вполне обеспечат мне диплом о высшем образовании.
Состояние духа у меня бодрое, я бы даже сказал, боевое. Чего и вам всем желаю!
Юрий.
16 февраля 1991 г.