А вот этот чуть сокращенный отрывок:
«…При виде счастливого человека всем стало скучно и захотелось тоже счастья. Все задумались. Дымов поднялся, тихо прошелся около костра и, по походке, по движению его лопаток, видно было, что он томился и скучал. Он постоял, поглядел на Константина и сел.
А костер уже потухал. Свет уже не мелькал и красное пятно сузилось, потускнело… И чем скорее догорал огонь, тем виднее становилась лунная ночь…
Дымов подпер щеку рукой и тихо запел какую-то жалостную песню. Константин сонно улыбнулся и подтянул ему тонким голоском. Попели они с полминуты и затихли… Емельян встрепенулся, задвигал локтями и зашевелил пальцами.
– Братцы, – сказал он умоляюще.– Давайте споем что-нибудь божественное!
Слезы выступили у него на глазах.
– Братцы!– повторил он, прижимая руку к сердцу.– Давайте споем что-нибудь божественное!
– Я не умею, – сказал Константин.
Все отказались; тогда Емельян запел сам. Он замахал обеими руками, закивал головой, открыл рот, но из горла его вырвалось одно только сиплое, беззвучное дыхание. Он пел руками, головой, глазами и даже шишкой, пел страстно и с болью, и чем сильнее напрягал грудь, чтобы вырвать из нее хоть одну ноту, тем беззвучнее становилось его дыхание…
Егорушкой тоже, как и всеми, овладела скука. Он пошел к своему возу, взобрался на тюк и лег…»
Конец отрывка.
Так вот, Ирина Владимировна, я хочу сказать, что легенду о «скучной классике» придумала ее величество Бездарность, которая поет руками и еще черт знает чем, потому что она не умеет петь и никогда этому не научится. Она говорит: я имею право быть скучной, потому что я говорю о великих смыслах и пониманиях, а вот если вы не хотите понимать меня, если вы готовы уснуть от скуки, значит вы – умственно недоразвиты.
Это – подлость. Причем не обыкновенная, в смысле простенькая, житейская, а извращенная нравственная. Она просит… нет!.. она требует насилия читателя или зрителя над самими собой. И она постоянно твердит, что говорить иначе талант не может…
– Алексей Николаевич, усилия требует любой художественный текст или фильм…
– Но только не такого! Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что такое усилие ради понимания «великих идей» словно снимает внутри человека «защиту от дурака». Тебе внушают: это необходимо, потому что это умно, – ты веришь, веришь заранее, потому что вынести эту унылую тягомотину попросту невозможно, и вот тогда внутрь тебя вторгается что-то откровенно чуждое…
– А стоит ли ставить читательский или зрительский интерес высшим критерием оценки?
– А помните я Вам говорил, что «ложь то, что скучно»?.. Разумеется, интересно – не значит хорошо, но мои рассуждения базируются не только на рассуждениях о скуке. Повторюсь: художник, если он говорит не как «силу имеющий» – не художник. Он должен увлечь читателя, повести за собой в созданный им мир, а не быть официантом типа «какого сильнодействующего изволите, сэр?». В детективах такое «сильнодействующее» – убийство, в фантастике – инопланетяне, в художественной литературе – товарищ Сталин. Это как допинг, понимаете?.. Сил нет, но очень хочется что-то сказать, даже орануть погромче, чтобы все восхитились. Тебя плохо понимают, потому что ты скучен и откровенно убог?.. Тогда мы – критики и все те, кто стоит за твоей спиной – запишем тебя в непонятые гении, которого способны понять только избранные. Такой ход – сильный ход, но одновременно… нищенствующий, что ли?
Представьте себе побирающегося художника с табличкой возле шляпы на земле: «Подайте ваше понимание!»
– (улыбается) У меня вертится на языке одно слово, но мне не просто сказать его вслух…
– Хотите угадаю?
– Угадывайте.
– Это слово «импотенция». В данном случае речь идет о творческой импотенции. Кому-то очень хочется стать гением. Это – самое обыкновенное тщеславие…
– Покажите мне художника лишенного тщеславия!
– Нет, Ирина Владимировна, я говорю о куда как худшем тщеславии, чем то, о котором сказали Вы. Это тщеславие – стремление к грандиозности. Мол, уж если и создавать что-то, то Вавилонскую башню.
Нет, я отлично знаю о том, как Николай Васильевич Гоголь, еще не написав поэму «Мертвые души», заранее хвалился тем, что «вся Русь явится в ней!..» И он был прав – Русь явилась, а Гоголь – гений. Но посмотрите на текст поэмы… В нем нет великих персон, он едва ли не прозаичен, а люди в нем… мягко говоря, не очень крупные, что ли… Но это воистину поэма! Почему?.. Да потому что с любовью написана. Может быть, в этом и есть суть христианства Гоголя? С любовью, понимаете?.. А сто лет спустя о такой же любви к своим героям сказал и Михаил Булгаков в «Мастере и Маргарите».
В свое время только что упомянутый Иосиф Виссарионович Сталин сказал: «Я солдата на фельдмаршала не меняю», а писатель должен выбирать между любовью к человеку и грандиозностью своего произведения и, выбирая, понимать, что когда Гоголь говорил о еще не написанных «Мертвых душах», он (конечно же, подсознательно) говорил о грандиозности своей любви, а не замысла…
– Тут я, пожалуй, в чем-то с Вами соглашусь, потому что сюжет «Мертвых душ» списан с анекдота. Хотя, на мой взгляд, не стоит сравнивать анекдот с замыслом великого писателя. Впрочем, это ладно… Алексей Николаевич, и что же делать?
– Трезветь.
– Что Вы подразумеваете под этим теперь?
– Вернуться к нормальности, то есть не учить человека жить, а, как бы сказала Эллочка Щукина, «помочь ему материально». Возьмите телепрограмму и посмотрите, что дают народу на праздники… Фильмы Леонида Иовича Гайдая. Сколько времени идут его «Самогонщики», «Пес Барбос» или новеллы в «Приключениях Шурика»? Не больше получаса… И, казалось бы, ни одна из них не может сравниться размерами с «вавилонскими башнями» современных великих режиссеров. Но если режиссёр (или писатель) не умеет улыбнуть зрителя, если он не умеет донести до него добрый, сказочный смысл жизни, то зачем он работает?..
– Как сказочный поэтический смысл в поэме Гоголя «Мёртвые души», которую когда-то ошибочно причисляли к «критическому реализму» с обличением «царской России»?
– Да. Он – во взгляде, в миропонимании, теплом отношении к жизни самого Николая Васильевича Гоголя, и примерно такой же взгляд мы находим в «Мастере и Маргарите» Михаила Афанасьевича Булгакова. Не любишь – не пиши и не снимай!.. Даже если один из твоих героев – черт, укравший луну, или сатана Воланд.
– А как определить необходимую меру любви?
– (улыбается) По цвету первых кадров. Например, если эти кадры фиолетового цвета, то я тут же «отрубаю» такое кино. Именно этот цвет ассоциируется у меня с чем-то депрессивным и холодно отстраненным. Ну, а если серьезно, то ответа на Ваш вопрос не знает никто… Да, его всегда находишь, но это чувство, а не мысль, которую легко выразить. И, по большому счету это относится не только к главным героям фильма или книги, это относится к тому миру, который создает художник. Именно поэтому я и говорил, что нельзя брать чужой (точнее, чуждый) мир и пытаться что-то доказать с помощью ввинчивания в него своего смысла. Возможно, это относится к Никите Сергеевичу Михалкову, так сказать, в наименьшей степени. Я не хочу оспаривать ни его талант, ни гражданскую позицию, я говорю только о том творческом пути, который он выбрал…
– Да, выбери он путь безобидного сказочника, тогда, пожалуй, Вы бы его не критиковали…
– Ирина Владимировна, а кто вам сказал, что я безобидный? Человек, который не понимает сказку, не сможет поверить и в Бога, потому что сказка – преддверие веры. Вы думаете, мои оппоненты (я имею в виду наиболее умных) не понимают этого?.. И они боятся не моих доводов в споре, а того, что я обхожу их доводы стороной. Они мне попросту не интересны, ведь настоящий сказочник никогда не выберет чужую и лживую сказку для ее оспаривания. Я не отрицаю полностью некоего спора в писательском разуме, но он – только изначальный импульс, толчок к перепониманию, а дальше… не знаю… дальше начинают действовать какие-то другие законы. Например, если ракета летит к Луне, она удаляется от Земли, а не висит над ее поверхностью, ведь в противном случае – это только имитация полета.
– А что это за полет, Алексей Николаевич? Каким, на Ваш взгляд, он должен быть?..
– Часто коротким. Я уже сто раз повторял великую мысль, что мастерство познается в ограничении…
– Извините, Алексей Николаевич, я прерву вас. Для справки:
…Бывает так со всяким начинаньем:
Коль не обуздан ум твой– будет тщетно
Стремление к высотам совершенства.
Их достигаешь сил всех сочетаньем;
Лишь в чувстве меры мастерство приметно,
И лишь закон свободе даст главенство.
Гёте говорил о необходимости обуздать свой ум– Вы же имеете в виду пространство для творчества. Чувствуете разницу?
– Да, но не вижу принципиальных расхождений. Ну, например, хотя бы сказочный Левша…
– Понятно. Но хотелось бы пример лично от Вас… И чем проще, тем лучше. Допустим, Вам предложили написать маленький сценарий. Вы приводили как пример короткие новеллы Леонида Гайдая. Пожалуйста, докажите, что Ваша критика– не пустой звук.
– Ну, если совсем простенький пример…
СУДЬБА БАЛЕРИНЫ
1
Зал балетного училища был слишком маленьким, поэтому Насте приходилось часто заниматься во вторую смену. И хотя занятия заканчивались в шесть, за окном уже царила темнота, похожая на чернильное пятно на белой бумаге. Дорога через старый, заснеженный парк всегда была безлюдной. Когда на пути девушки возник хмурый тип в надвинутой на глаза шапке, Настя все-таки успела виновато улыбнуться ему.