В рассказах Александра Колесника можно найти и огрехи, однако его произведения отличает яркий народный язык и написаны они с душой и уважением к читателю. Для автора такие понятия, как доброта, честность, совесть, сострадание, долг – не пустой звук. О своей жизни он говорит кратко: «Живу в деревне среди уважаемых мною людей и занимаюсь любимым делом. Что ещё человеку нужно?»
Александру Колеснику удалось приобрести своё творческое, узнаваемое лицо – и это главное. Знакомство с этим человеком ещё раз убедило: в наше жёсткое и сверхпрагматичное время такие творческие личности, как Колесник, необходимы всем нам и нашему обществу в целом. Недаром его девиз: «Если обратились к тебе за помощью, значит, больше некому помочь. Не важно, враг это или друг. Самое главное – быть нужным людям». Александр Колесник – своего рода современный толстовец, напоминающий нам о том, что нужно пройти жизненный путь достойно, заботясь не только о себе, но и о тех, кто нас окружает, независимо от того, нравятся они тебе или нет.
Возмутитель спокойствия
Казалось бы, что делать жителю столицы, вышедшему на пенсию и определившемуся на жительство в родную деревню? Скорее всего, вести с соседями разговоры «за жизнь» на завалинке да потихоньку копаться в собственном огороде. Так поначалу и думал новоиспечённый пенсионер Николай Прокофьевич Скуратов. Но не случилось. Такая деятельность Скуратову не по нутру. И не потому, что он в прошлом инженер, занимавшийся в столичном Курчатовском институте около 12 лет конструированием и испытанием роботов разного назначения. И не потому, что дослужился до должности ведущего конструктора и считает занятие сельским хозяйством непрестижным. Главное, он привык ставить задачи и их решать, и эти задачи должны быть достаточно важными, чтобы ими заниматься. Скуратов каждые десять лет старался менять профессию и род деятельности, потому что для Николая Прокофьевича интереснее всего жить в творческом поиске.
Оказавшись в родных местах, бывший житель столицы разобрал своими руками обветшалый родительский дом и уложил родные камни в стены нового дома. Затем основательно увлёкся краеведением. Заодно освоил сложное и хлопотное дело – развёл пчёл и теперь регулярно собирает мёд. В деревне, да и в близлежащих населённых пунктах его знают как рачительного хозяина, у которого можно приобрести качественную медовую продукцию.
В жизни Николай Прокофьевич – человек неприхотливый. Деньги нужны ему разве что для издания книг, ведь делать это приходится исключительно за свой счёт. Ну, мало ли у кого какое увлечение. Однако благодаря своим статьям и книгам Скуратов стал возмутителем спокойствия не только в родном районе, но и далеко за пределами Липецкой области – и всё потому, что покусился на святая святых! В течение одиннадцати лет с упорством, достойным уважения, он доказывает россиянам, что знаменитая битва на поле Куликовом была на территории нынешней Липецкой области, а не там, где считается традиционно. Казалось бы, ну и что? Мало ли чудаков на свете? Кто-то уверен, что Земля плоская, – и ничего.
Всё это так, однако нужно знать Николая Прокофьевича! Он всё делает основательно. Прежде чем озвучить своё сенсационное утверждение, он перечитал огромное количество книг, изучил древние карты и рукописи, повествующие о знаменитом сражении. Тщательно штудируя всевозможные материалы, заметил в них массу нестыковок и неточностей. Возникло желание вникнуть в тему, найти ответ на вопрос: в чём же дело? Сказался привычный научный подход исследователя. Въедливый краевед стал сопоставлять, уточнять и проверять полученную информацию. И чем больше он этим занимался, тем более убеждался в собственной правоте.
Через три месяца после начала работы Скуратов нашёл площадку битвы в Данковском районе в селе Перехваль, подходящую по всем параметрам, указанным в летописях. Первая реакция на громкое заявление никому не известного правдоискателя, как и ожидалось, была отрицательной. Большинство краеведов и историков приняли доводы Скуратова в штыки. Посыпались обвинения в непрофессионализме, в передёргивании фактов. Провинциальному возмутителю спокойствия, словно малому ребенку, снисходительно выговаривали: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!»
Когда я несколько лет назад впервые узнал о теории Скуратова, улыбнулся, но разубеждать ниспровергателя прописных истин не стал. А почему бы и нет? Ведь достаточно слабым звеном официальной версии до сих пор является отсутствие на месте сражения массовых захоронений людей и животных. Даже для 10–15 тысяч погибших лошадей понадобились бы внушительные могильники. А куда исчезли фрагменты доспехов и оружия? Стандартно-привычные объяснения, что всё было собрано, потому что дорого стоило, что цена доспехов равнялась цене сорока коров, а тела русских воинов были вывезены и погребены, малоубедительны. А куда исчезли нательные кресты погибших христиан? Чтобы поддержать официальную версию, нынешние историки говорят, что местные крестьяне находили на месте сражения какие-то артефакты и отдавали помещикам. Те в своих усадьбах делали из принесённых вещей домашние музеи, а когда грянула революция, все эти музеи, как и сами усадьбы, были разгромлены. Но почему же среди радетелей родной старины не нашлось просвещённых людей, догадавшихся явить отчизне и миру уникальные находки?
Когда начинаешь задаваться подобными вопросами, узнаёшь много интересного. Например, что научными поисковыми работами на Куликовом поле специалисты начали заниматься лишь 37 лет назад! Результаты проведённых раскопок были неутешительными. Нашлось всего несколько десятков металлических фрагментов с неопределённой датировкой.
Но и это ещё не всё. Возникает множество других важных вопросов. Например, место и количество сражавшихся до сих пор являются предметом споров. Некоторые учёные считают, что летописные данные о численности сражавшихся с обеих сторон сильно преувеличены. К тому же в описании знаменитого сражения присутствуют элементы народных легенд и сказаний.
Исходя из этих рассуждений, я принял сторону Скуратова и решил: если он докажет свою теорию и найдёт захоронения воинов, то буду всемерно его поддерживать. Но так рассуждало явное меньшинство. Большинство же, как всегда, упорно отстаивало официальную версию. Так, например, один из коллег-литераторов вышел из нашей писательской организации лишь по той причине, что я поддержал версию Скуратова, которая, по мнению возмущённого коллеги, противоречит выводам советских историков.
Правда, нашлись и те, кто не стал отмахиваться от утверждений Скуратова. Появилось несколько публикаций в СМИ, авторы которых проявили интерес к выводам Николая Прокофьевича. Свою помощь ему предложили несколько местных краеведов. А когда его публикации стали появляться ещё и в интернете, количество сторонников неугомонного краеведа возросло. В совместных с единомышленниками обсуждениях Скуратов уточнял и корректировал собственные первоначальные выводы. Но в главном Николай Прокофьевич остался непреклонен: Куликовская битва происходила не в Тульской области, как считается, а у нас: на лебедянско-данковских территориях.
В 2017 году была напечатана документальная историческая монография Николая Скуратова «Каменный конь на Куликовом поле», в которой автор более тщательно подошёл к обоснованию своего утверждения. Кстати, это уже третье переработанное и дополненное издание. Чтобы оно появилось, Скуратов внёс в текст новые факты, заменил ошибочные предположения, учёл многие вопросы, поставленные читателями и коллегами. Все дополнения и уточнения вносились исследователем и в электронный вариант книги на сайте «Каменный конь», который посетило уже более двух миллионов человек, что говорит об интересе, проявляемом к поднятой Скуратовым теме – о реальном местонахождении знаменитого сражения.
В своей исторической монографии Николай Скуратов пишет: «Первому ратному полю России досталась самая грандиозная историческая мистификация. После Куликовской битвы (1380) Рязанскую Украину разорили Тохтамыш (1382) и Тамерлан (1385). Случилось так, что беженцы унесли славные исторические названия вверх по Дону и Мече, при этом дали некоторым местным объектам привычные знаковые имена, а Берёзовую реку (Каенсу, по-татарски) переименовали в Непрядву. Русское население вернулось в край старой Непрядвы через 200 лет, к ещё не забытой Могиле, а легендарные топонимы прижились и остались в Епифанском уезде и послужили ошибочным указателем места Куликова поля. Поле сражения у верхней Непрядвы окончательно назначил Николай I указом 1836 года. Большинство людей в России положились на непререкаемое мнение Священного Синода и волю Государя Императора, основанных на пересмотре летописных сведений. К 500-летнему юбилею битвы бороться с государственной версией стало бессмысленным. Народная память угасла».
Всем, кому интересна эта тема, я советую обратиться к книгам Николая Скуратова, где он подробно и аргументированно пытается доказать свою правоту. Я же хочу сказать о другом. Прав он или нет, решать не мне, но позиция Николая Прокофьевича вызывает уважение. Он пытается взглянуть на историю родного края непредвзято, стремится осмыслить и понять то, что открылось ему за время многолетних изысканий. Ему важно поделиться своим видением с другими людьми, для которых история родного края – не какая-то отвлечённая краеведческая дисциплина, а живое соприкосновение с окружающим миром.
После выхода нескольких книг, посвящённых Куликову полю, Николай Прокофьевич пригласил меня и моих липецких и лебедянских коллег-литераторов на обширную экскурсию по местам боевой славы предков. В течение дня он с неиссякаемым энтузиазмом рассказывал о знаменательном событии русской истории, произошедшем несколько веков назад, перевозил нас от одного места к другому, показывал, что и как происходило в ту далёкую пору. Делал он это с такой убеждённостью, что со стороны казалось, Скуратов сам был участником того сражения. Краевед показывал, где стояли лагерем русские и татары, где переходили вброд вражеские войска, в деталях повес