– Какая маска? – не понял я.
– Сварщика.
Я никогда в жизни не надевал маски сварщика, мне стало жутко интересно и я согласился. А Серега принес рентгеновские снимки – в прошлом году он по какому-то поводу ударил в стену и сломал мизинец.
– Вот, – показывал он один снимок. – Видишь, как треснуло. Еще чуть-чуть – и открытый бы был.
Я кивал.
– А вот, – показывал он второй снимок, – спица. Во какая.
Для того чтобы кость срослась как надо, ему в кисть вставляли металлическую спицу. Если бы обошлось только гипсом, Серега бы расстроился.
– Я спрашивал, можно ли ее оставить, – рассказывал он и горестно вздыхал. – Даже деньги предлагал. Нельзя.
Сейчас снимки лежали на пассажирском сиденье, окна были открыты, в салоне угрюмо урчала музыка.
На парковку вползла старенькая «Ауди» – моя ровесница. Она долго тыкалась туда-сюда в поисках места и наконец остановилась у самого крыльца. Мотор перестал тарахтеть, дверь открылась, из «Ауди» показался наш безопасник – начальник отдела безопасности – в солнцезащитных очках, футболке, бриджах ниже колена и сандалиях на босу ногу. Он потянулся, осмотрел парковку и направился к нам, закуривая на ходу.
– Здравствуйте, – сказал я и встал так, чтобы ему была видна пачка документов, которую я зажимал под мышкой.
– Здорово, – он пожал руки мне и Сереге.
– Сергей, – представился Серега.
– Сергей Викторович, – представился безопасник и улыбнулся. – Тезка.
Серега кивнул, отпил кофе и поморщился. Безопасник повернулся ко мне.
– Ну что, затмение смотрим?
– Смотрим. Там Женя пленки раздает. Из дискет.
Безопасник фыркнул.
– Что мне его пленки. Я по-дедовски.
Он наклонился и достал из кармана – карман располагался ниже колена, и для того чтобы в него залезть, нужно было наклоняться – прямоугольное стеклышко.
– В цехе окно разбили, – пояснил он.
Безопасник щелкнул зажигалкой и стал водить стеклышком по огоньку.
– Сейчас закоптим, – весело сказал он, – и вся наука. А вы возитесь дальше с вашими пленками.
Я хотел сказать, что буду смотреть не через пленку и не через какое-то там стеклышко, а через маску сварщика, но не успел – меня окликнули сверху.
Из окна офиса – на втором этаже из двух – высовывалась голова главного бухгалтера, обрамленная сияющими в лучах солнца кудрями.
– Звонят тебе! В сотый раз уже! Работать невозможно!
Я хлопнул себя по карманам и вздохнул.
– Бросать или поднимешься?
Я посмотрел на часы.
– Бросайте.
– Точно?
– Ага.
Голова исчезла и тут же появилась вновь, а рядом вытянулась рука с моим телефоном. Рядом с рукой возникла еще одна голова – сисадмина – и посоветовала, придерживая очки:
– Бросайте в траву.
До газона было метров пятнадцать. Безопасник прыснул.
– Давай я, – сказал Серега и поставил стакан на морду дракону. – Поймаю.
– Спасибо, справлюсь, – сказал я, вручил ему свой стакан и стал ровно под рукой.
– До трех считать? – спросила голова сверху.
– Считайте.
– Раз.
Я сложил руки лодочкой.
– Два.
Над зданием нависало небо – от жары оно казалось выцветшим.
– Три.
Пальцы главного бухгалтера – все разом – разжались, и телефон черным камушком полетел вниз.
– Бу! – крикнул безопасник, не прекращая коптить стеклышко.
Но я поймал. Непринятых вызовов было два. Я поднял голову.
– Всего два звонка!
Но в окне офиса уже никого не было. Серега махом допил кофе, скривился, как от сильной боли, смял стакан и метким броском отправил его в урну. Безопасник щелкнул пальцами, и следом полетел, рассыпая искры, окурок.
– Еще неделю – жара, – сказал безопасник, глядя через черное стеклышко на солнце. – Потом дожди. Ишь, какое.
Мы с Серегой вытянули шеи, заглянули под стеклышко: солнце превратилось в маленький желтый кружок. Безопасник наощупь прикурил еще одну сигарету, кружок окутало сизое облако.
Из недр магазина раздался раздраженный голос:
– Вы не могли бы не курить! Или от дверей отойдите!
Безопасник, не оборачиваясь, сделал шаг в сторону.
Меня снова окликнули – из окна первого этажа, сквозь черную чугунную решетку смотрел Вячеслав.
– Готов? – спросил он.
– Готов.
– Не началось еще?
– Кажется, нет.
– Точно нет, – авторитетно подтвердил безопасник, глядя в стеклышко. – Но скоро начнется.
Вячеслав кивнул и скрылся. А через несколько секунд появился на крыльце – невысокий, смуглый, в синем комбинезоне. В каждой руке у него было по две огромных сварочных маски. Я подошел, принял одну – и мне стало неловко. Маска была похожа на что-то космическое. Безопасник прыснул. Сигарета выпала из его рта, он растер ее сандалией.
– Отличная маска, – сказал мне Вячеслав. – Если понравится, можешь купить.
– Ага, договоры в ней составлять буду.
Я поблагодарил и пошел к Сереге. Вячеслав обернулся и закричал вглубь здания:
– Иваныч! Начнется сейчас!
Голос у него был резкий, пронзительный, как будто гвоздем водили по листу жести. «Наверное, такой голос и должен быть у продавца в магазине инструментов», – подумал я.
– Вот это шлем, – сказал восхищенно Серега.
– Сейчас начнется! – крикнул безопасник. – Где все?
Но он зря переживал. На втором этаже не было окна, из которого не высовывались бы любопытные лица. Весь наш офис громоздился друг на друга, держа в щепотках черные квадратики. Главный бухгалтер плечом прижимала к щеке телефонную трубку и почти кричала:
– Люда! У нас тут солнечное затмение! Я пришлю, пришлю!
Открылось узкое окошко серверной – точно бойница – и из него показался сисадмин. На крыльцо высыпали обитатели офисов, чьи окна выходили во двор, выбежал откуда-то сбоку завхоз – Иваныч – и принял из рук Вячеслава маску. Вячеслав свою уже надел и стоял посреди парковки, как маленький смуглый космонавт, не успевший экипироваться целиком. Он крутил головой и размахивал последней маской.
– Постучите ей! – крикнул он нам глухим металлическим голосом.
Я хотел переспросить – кому это ей? – но из магазина выпрыгнула продавщица, засеменила, спотыкаясь.
– Я здесь! Я здесь!
Она выхватила из смуглой руки маску, с помощью Вячеслава надела ее, и теперь на парковке стояли два космонавта: один в синем комбинезоне, а другой в коричневом переднике поверх блузки.
За спинами тех, кто толпился на крыльце, стоял, стараясь не привлекать к себе внимания, третий космонавт – завхоз. Серега нырнул в открытое окно «Опеля» и вытащил снимки – сразу два. Краем глаза я увидел, как на заправке – слева от нашего здания – собралась целая толпа. Все стояли, запрокинув головы к небу. За деревьями, в пробке, тоже творилось нечто необычайное – водители высовывались из окон, стояли на обочине, смотрели на солнце кто через что.
– Начинается! – взревел безопасник, и я погрузил лицо в маску, одним махом примкнув к славному племени космонавтов.
Сейчас же всё исчезло. На меня обрушилась такая кромешная тьма, что я даже вздрогнул. Рука сама собой потянулась к затылку – снять поскорее, вернуть всё на свои места – но тут я поднял голову и увидел солнце.
Во тьме висел маленький желто-зеленый кружок, похожий на монетку. С одной стороны его бок был словно укушен – на него заползала черная щербинка.
– Ну, как там? – услышал я издалека голос Сереги.
– Где? – не понял я.
– В маске!
– Отлично!
Щербинка ширилась и разрасталась.
Кто-то засигналил – я подскочил от неожиданности, Серега выругался. Я приподнял маску, посмотрел из-под нее. На парковку медленно заезжал директорский джип, два храбрых космонавта – в комбинезоне и в переднике – преграждали ему путь.
Джип просигналил еще раз, космонавт в синем комбинезоне раздраженно сорвал шлем, превратился в Вячеслава, увидел джип и потянул космонавта в переднике за руку, смущенно покачивая головой. Директор заглушил мотор и открыл дверь.
– Дайте что-нибудь! – крикнул он. – Посмотреть!
Я увидел, как завхоз стягивает маску – он был весь красный, как рак, и, кажется, радовался подвернувшейся возможности. Но безопасник его опередил. Он шагнул к директору и вложил в его огромную ладонь черное стеклышко.
– Держите вот так, – пояснил он.
Серега протянул ему снимок – со спицей.
– Тезка, – благодарно кивнул безопасник. – Уважаю.
И все задрали головы. Я опустил маску – и парковка снова утонула во тьме.
Теперь уже не было никакого кружочка – в черной пустоте лежал рожками вверх желто-зеленый месяц. Всё казалось, что он сейчас закачается.
– Люда! – услышал я чей-то голос. – У нас тут затмение!
Раздался стук. Я снова приподнял маску и увидел, что главный бухгалтер выронила трубку, и теперь трубка болталась на проводе, стукаясь о стену. Бухгалтер всплеснула руками и потянула провод. Трубка поползла вверх.
Все стояли, замерев, и смотрели в небо. Даже завхоз одумался, устыдил себя за малодушие и сошел с крыльца. У меня по вискам бежали ручейки пота. Жара стояла такая, что можно было решить, будто солнце прячется именно от нее. Это было не полное затмение, но все равно свет, заливавший парковку и отражавшийся от раскаленных автомобилей, казался каким-то необычным, непривычным – как будто в золотую краску подмешали серебрянки. Я подумал, что жутко, наверное, было бы всё время жить в таком свете, порадовался, что нам в нем жить не приходится – и опустил маску.
Через несколько минут всё закончилось. Кто-то захлопал в ладоши, безопасник протянул: «Да-а-а», Серега взял у него снимок, кивнул, очки упали со лба на переносицу. Вячеслав стал собирать маски.
– Ну? – спрашивал он так, словно затмение было делом его рук. – Как? То-то. Я же говорил.
Директор посмотрел на нас с безопасником.
– За мной.
И пошел к крыльцу.
До самого вечера в офисах обсуждалось затмение – делились эмоциями, спорили, показывали друг другу фотографии. Залезали в какие-то космические дебри, сисадмин цитировал научные статьи, рисовал на белой доске схемы, тут же стирал, рисовал новые. Философствовали.