<…>. Наверное, не будет большим преувеличением сказать, что аналитические опыты Есаулова переворачивают школьные представления об истории русской литературы в целом и об отдельных ее произведениях в частности <…>. Есауловым предложена связка понятий, объясняющих, с одной стороны, закономерности историко-литературного процесса, а с другой – дающая аксиологический инструментарий для истолкований отдельного литературного явления» [Кораблев: 304, 305, 306].
Как уже было упомянуто, отдельная область научных интересов Есаулова – трансформации русской классики, которые происходят при ее перетолковании в советское время, «вторичная сакрализация» советской эпохи и ее особая мистика. К этому вопросу исследователь обращался как в названных выше монографиях, так и в отдельной своей книге «Мистика в русской литературе советского периода (Блок, Горький, Есенин, Пастернак)» [Есаулов, 2002].
Еще в 1993 году Есаулов был автором одной из глав и составителем книги «“Конармия” Исаака Бабеля», опубликованной в издательстве РГГУ [Есаулов, 1993], а в 2011 году в издательстве «Св. Климент Охридский» Софийского университета вышла его монография «Культурные подтексты поэтики Бабеля» [Есаулов, 2011]. Вопреки господствующему стремлению видеть в произведениях Бабеля своего рода оппозицию победившему большевизму, ученый показывает, что творчество писателя является важнейшей частью раннесоветской литературы. Исследуя поэтику произведений Бабеля, Есаулов описывает те трансформации, метаморфозы и псевдоморфозы, которые претерпевает в них русская культура.
Однако, несмотря на всю академическую успешность в России и далеко за ее пределами – в 2005 году он к тому же получил золотую Пушкинскую медаль за вклад в развитие русской филологии, – положение Есаулова на родине было нестабильным. По воспоминаниям Ивана Андреевича, в первоначальный, «героический» период становления РГГУ там могли уживаться все – от «анархистов до монархистов». Однако постепенно «шестидесятники», оказавшиеся на первых ролях, стали сначала вытеснять на символическую периферию своих инакомыслящих коллег, а затем и вовсе изгонять их из стен заведения. Поскольку Есаулов никогда не был «партийным» человеком, а также не примыкал ни к одному из «кланов», сражавшихся за власть в университете, он со своими чрезвычайно непопулярными в стенах РГГУ научными идеями достаточно долго продержался в роли профессора. Но после смерти декана Г. А. Белой из РГГУ в 2010 году «вычистили», наконец, и его. Одной из «мотивировок», говоря языком формалистов, за неимением более веских, было «неправильное» понимание М. М. Бахтина… Оказалось, что в университете, декларирующем свою прогрессивность и демократичность, представления на самом-то деле очень советские, причем с каждым годом этот советизм нарастал7.
Незадолго до этого, когда уже нетрудно было предсказать уход из РГГУ, Иван Андреевич получил предложение от тогдашнего руководства ИМЛИ стать заведующим сектором когда-то знаменитого на всю страну отдела теории литературы. Однако не согласился с этим лестным предложением, предполагавшим назначение «по приказу», настояв на «настоящих» демократических общеинститутских выборах, которые хотя и выиграл, как остроумно сформулировал П.В. Палиевский, «в первый раз со времен Каменева», но нескольких голосов для квалифицированного большинства ему все-таки не хватило. С этого времени Есаулов сосредоточился на создании, по его выражению, структур, которые нельзя слишком просто «уничтожить» недоброжелателям: научно-образовательных электронных порталов. В настоящее время он редактирует три подобных издания, в свое время созданных при поддержке РГНФ8.
После краткого периода работы в приютившем его Московском институте лингвистики, Иван Андреевич возглавил им и организованную кафедру русской словесности Российского православного университета Иоанна Богослова и стал директором Центра литературоведческих исследований того же университета.
В 2012 году тогдашний ректор Литературного института им. А.М. Горького Борис Николаевич Тарасов пригласил Ивана Андреевича на кафедру русской классической литературы и славистики, где он и работает в должности профессора по настоящее время. С писательским миром Ивана Андреевича связывает и то, что с 1995 года он стал членом Союза писателей России (вступив туда не в период материального благоденствия Союза, а во время призывов его разогнать), а с 2017-го – русского ПЕН-центра (во время аналогичной медийной кампании против уже этой организации): так что в обоих случаях это «членство» было своего рода протестной акцией.
В 2012 году вышла монография Есаулова «Русская классика: новое понимание» (переиздана в 2013-м и – дополненная четырьмя новыми главами – в 2017 г.) – «монументальный итог многолетней напряженной работы исследователя» [Звонарева, 2012: 5]. Этот труд целостно представил новую концепцию истории русской литературы, базирующуюся на описании доминантного для России типа христианской духовности. Отечественная словесность рассматривается здесь в большом времени русской православной культуры. «Как это принято в подобных типах дискурса, методологическая экспликация авторских позиций представлена в форме полемики, в которой в духе сократовской майевтики рождаются научные истины. В этом смысле Есаулов показал себя как прекрасный знаток не только русского литературоведения, но и западных постструктуралистских теорий <…>. Многие ее (книги. – Ю. С.) идейные посылы могут стать побуждением к иному изучению других литератур, возникших в рамках православного наследия, к примеру, сербской литературы. Кроме того, несмотря на методологические рамки и строго очерченный материал, отдельные прочтения настоящей книги открывают возможности для иных толкований и “не-русских” или неправославных авторов, хотя и в несколько ином ключе» [Попович: 218, 222–223]9, – замечает профессор Белградского университета Таня Попович.
Новое понимание Есауловым русской классики базируется на разработанной им в предыдущих трудах оригинальной концепции истории отечественной словесности. Смыслы художественных текстов проясняются через детальный анализ их поэтики, который основывается на новых филологических категориях с учетом большого времени русской православной культуры. Категории эти, как подчеркивает автор, не «выдуманы» им и не навязаны русской литературе и культуре извне, но органически выведены из ткани самих художественных произведений. Православные ценности, как показывает ученый, столь глубоко прошли в ткань русского бытия, что проявляются в литературе не только осознанно, но и глубинно, исподволь, порою даже вопреки рациональной воле и установкам писателей. Так, через анализ поэтики Есаулов приходит к выводу, что подлинным смыслом «После бала» Л. Толстого оказывается не обличение «недолжной» царской России, но оскудение любви в душе самого рассказчика.
Особое внимание в книге уделяется национальному образу мира, наличию православного кода и культурного бессознательного в поэтике произведений. Углубляя и расширяя сделанные ранее наблюдения над древнерусскими текстами, Есаулов рассматривает особенности «перехода» русской литературы от Средневековья к Новому времени (специально останавливаясь на оде Державина «Бог»). Отдельные главы ученый посвящает творчеству Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Достоевского, Толстого, Салтыкова-Щедрина, Островского, Чехова, Блока, Горького, Есенина, Платонова, Пастернака, а также писателям русского зарубежья (Бунину, Шмелеву и Набокову).
Научные взгляды и оценки Есаулова обсуждались на самых разных научных мероприятиях как в России, так и за рубежом. В качестве центральных они выносились на обсуждение в рамках проводимых им самим при участии Балтийского университета им. И. Канта на морском побережье в Раушене-Светлогорске международных Балтийских семинаров-дискуссий (их темы: «Архетипы русской литературы: поиск традиции», «Карнавал и карнавализация в литературе: юродство и шутовство», «Народная культура и православие», «Родное и вселенское»). Организатор подчеркивал, что замысел этих встреч был таким, чтобы они несколько напоминали знаменитые «летние школы» при Тартуском университете, «только были лучше», свободнее, ибо дискуссии разгорались не «внутри» единой научной парадигмы («структурно-семиотической» в тартуском случае), но возникали от столкновения принципиально различных научных подходов. На последнем, V Балтийском международном семинаре-дискуссии «Структуры повседневности и творческий эксперимент в русской словесности, философии, культуре» [см.: «Структуры повседневности…»] (двенадцатая по счету международная конференция, организованная Иваном Андреевичем) была презентована новая монография «Постсоветские мифологии: структуры повседневности», впоследствии отмеченная Бунинской литературной премией (2016). Своего рода «данью» ученого малому времени постсоветской повседневности – отдав которую можно было уже всецело погрузиться в большое время и писать о «вечном» (см.: [Есаулов 2020 (а)]) – стала монография «Постсоветские мифологии: структуры повседневности», впоследствии отмеченная Бунинской литературной премией в 2016 г. В предисловии Есаулов отсылает читателей к «Диалектике мифа» Лосева и «Мифологиям» Р. Барта и в дальнейшем использует исследовательские стратегии того и другого авторов. Книга вобрала в себя блоговские заметки ученого «на злобу дня» из особого раздела электронного портала http://esaulov.net, в которых демонстрируются различные формы современных «относительных» мифологий, комментарии читателей к ним, а также диалог автора с этими читателями. Во вторую часть книги «Аксиология русской культуры» включены избранные научные работы Есаулова за четверть века (в основном, острополемического характера), подчеркивающие неизменность его позиции, выдержки из интервью исследователя и фрагменты рецензий на его монографии (как хвалебные, так и ругательные).