Нередко можно в жизни наблюдать, что люди, по всем статьям уступающие своим собратьям, достигают превосходных результатов. А причина в том, что они не уклонялись от решения стоящих перед ними задач, брали на себя ответственность, когда от неё отказывались другие, находили силы для смирения своей гордыни, делающей всех окружающих если не врагами, то не друзьями.
Когда тот, кто жалуется, что и со здоровьем неладно, в семье проблема за проблемой, на работе никаких перспектив, честно попытается ответить на вопрос: почему настолько тяжёл его жизненный крест, увидит, что это есть следствие нежелания трудиться и терпеть; безответственного отношения к своему долгу в семье, в трудовом коллективе, к товарищам.
Разве, прежде чем пришла настоящая беда в жизнь, мы не получаем предупреждения? Разве болезнь становится смертельной «вдруг»? Разве мы, не отказываясь от злых привычек, не понимаем, к чему они приведут?
Любая ноша, несомая нами, становится лёгкой, когда мы считаем её своей. Только при этом следует с осторожностью браться за решение чужих вопросов. Во-первых, мы можем оказать «медвежью услугу» другому, обнадёжив его, что кто-то может за него что-либо решить. Во-вторых, у каждого из нас вполне достаточно задач, которые мы призваны решать ежедневно, насколько мелкими бы они ни казались по сравнению с чужими. Такой взгляд присущ тем, кто не понимает, что самое главное для нас происходит не во внешней жизни, а в самом ближнем её круге, там, где никто не способен исполнить за нас наши обязательства. Следует остерегаться людей, всё время стремящихся прийти к кому-то на помощь. Часто эти люди именно таким образом пытаются скрыться от личных проблем. А тот, кто отказывается нести свой крест, разве может подставить плечо для оказания помощи? Гляди, как бы он не попытался на тебя взвалить ещё и свой груз.
Что значит следовать за Христом? На первый взгляд всё понятно: исполнять заповеди Его! Но когда дело касается обыденной жизни, непрерывно происходящих вокруг событий, то большинство из нас действуют в режиме простых ответов на ситуации, возникающие на самой поверхности бытия, и погружаются в суету. Главное при этом, что для абсолютного большинства из нас нет никакой возможности удалиться от мирских забот, от необходимости трудиться, выстраивать отношения с окружающими, переживать за происходящее с близкими людьми. И тот, кто думает, что именно обыденная жизнь мешает совершенствоваться, тот точно ещё ничего не понял о смысле жизни. Ибо практика обычной жизни, с её мелкими заботами и неглубокими страстями и есть материал, из которого призваны создать внутри себя настоящий Храм Божий.
Представьте весеннее поле перед посадкой семян. Прежде чем они дадут урожай, придётся немало потрудиться и физически и душевно.
Поэтому требование исполнения заповедей можно сравнить с трудом, который необходимо непрерывно и терпеливо исполнять, чтобы и в сердце, и душе, и разуме созрели плоды, соединяющие в себе земные и небесные силы. Поэтому тот, кто считает, что должен стремиться к более высоким делам, нежели к тем, которые требуется ежедневно исполнять для ухаживания за своим полем, ничего, кроме сорняков, подлежащих уничтожению, не получит. Отсюда становится понятным, что на самом деле являет собой требование исполнения заповедей любви. Любовь к Богу не может проявляться вне своего призвания, вне наших ответов на Его призывы. А они скрыты во всех фактах обыденной жизни, во всех событиях, происходящих с нами. Любить Бога – значит отвечать на Его любовь к нам. Она выражается в непрерывном посылании нам знаков и сигналов, распознав которые сможем избежать ненужных трудностей и опасностей, будем способны преодолеть последствия совершённых ранее проступков и ошибок.
Любить Бога – значит принимать силу, которая незримым для телесных очей образом неизменно нас окружает. Это мы сами уподобляемся дому, в котором все окна и двери наглухо задраены от света и воздуха, когда не предпринимаем никаких усилий, чтобы религиозное чувство, совесть, присутствующие в нашей душе, имели право голоса.
Любить Бога – значит проявлять ответственность перед людьми, с которыми имеем дело; не позволять себе отвечать равнодушием или неблагодарностью тем, кто подарил нам жизнь или сделал благо.
Любить Бога – значит не отвечать на зло злом, ибо в результате этого не торжествует справедливость, но глумится над здравым смыслом грех, а зло может быть уничтожено только силой добра, только силой смирения в себе страстей. Когда мы в своем сердце не позволяем допускать бесчинства страстям гнева, ненависти, раздражения, тогда оно становится способным принимать благодать Божью.
Что значит возлюбить своего ближнего, как самого себя? Любовь к ближнему начинается с понимания, что свои проблемы невозможно решить за счёт других людей; с того, что слабости не должны являться причиной их неуважения, ибо они есть только то, что искажает истинный облик человека.
Несовершенство – то, что необходимо преодолевать, что требует изменения. Любовь к другому человеку проявляется как сила, пробуждающая в этом человеке знание об его истинной природе; знание о том, чем отличаются жизнь от смерти, добро от зла, истина от лжи. Мы любим людей, когда начинаем служить им теми дарами, которые имеем, когда стремимся определить в себе то, что может ввести окружающих в состояние искушения. Любовь к другим проявляется через принятие на себя ответственности за то, что происходит в их душе, через понимание того, какое впечатление о нас получают другие.
Любовь к ближнему начинается с обретения нами свободы от привычек, делающих нас не только жалкими и больными, но и презренными. Поистине благородным будет такое отношение наше к другим, когда перестанем их нагружать своими проблемами. У каждого хватает с лихвой своих задач. Поистине актом милосердия является, когда начинаем ограждать близких от злых энергий наших недостатков. Поэтому тот, кто стремится к усмирению страстей, к умеренности притязаний, тот и начинает понимать что-то о любви к ближнему и Богу. Ибо она может проявляться только посредством обретения свободы от того, что оставляет нас в недолжном состоянии и служит причиной смертельных для жизни промахов. Следует за Христом тот из нас, кто обретает мужество видеть себя в свете истины, то есть определять и уничтожать в себе силы, ослабляющие сияние нашей основы – образа Божьего.
(продолжение следует)
Валерий ХРАМОВ. Воспоминания и размышления о Владимире Григорьевиче Апресове
В беседе с редактором философско-культурологической рубрики «София культуры» Геннадием Бакуменко пианист, доктор философских наук, профессор Валерий Борисович Храмов представляет свою биографическую повесть о замечательном музыканте, пианисте и педагоге Владимире Григорьевиче Апресове.
– Добрый день, уважаемый Валерий Борисович! Очень рад, что Вы стали постоянным участником наших бесед о сакрализации прекрасного на страницах «Паруса». В этом номере журнала одновременно публикуются две наши беседы о Ваших книгах. В чем Ваш секрет плодотворного творчества?
– Время плодотворное, Геннадий Владимирович!
В силу ряда обстоятельств у меня накопилось много времени, которое я с радостью размениваю на творчество: исследую корни отечественной музыкальной культуры, пишу не только художественную прозу и публицистику, но и музыкальные альбомы своих интерпретаций шедевров фортепианной музыки. Как-то в одночасье я осознал, что мне никто не мешает заниматься тем, что представляется наиболее ценным – соответствует моим эстетическим пристрастиям, моему субъективному вкусу.
«Воспоминания и размышления о Владимире Григорьевиче Апресове» я задумал давно, но руки не доходили. Куда-то сквозь пальцы просачивалось драгоценное время. Коллеги из Казани посвятили памяти Владимира Григорьевича книжку. Я её почитал и, к моему разочарованию, духа своего учителя не почувствовал. Словно о чужом человеке написано. А это не так. Он был родным не только для родственников, умел передавать пианистическую традицию по роду: родить музыкантов.
Раз дано человеку родить, как родовое свойство вида, значит, это и есть его самое сакральное предназначение – плодиться и размножаться, только не в примитивном биологическом смысле, а в том, что выделяет человека из животного мира, – в гуманитарном. От нашего с вами совокупного плодородия, собственно, и зависит красота человечества. Разве не о том поднятая Вами тема в «Беседах о сакрализации прекрасного»?
– Первоначально «Беседы о сакрализации прекрасного» задумывались как исследовательский проект. Но их самоценность, ценность самого процесса общения, оказалась важнее каких-либо однозначных теоретических выводов. Вы совершенно правы в интерпретации предназначения. Если волку дано плодить волка, а человеку – человека, то остаётся лишь уточнить, что значит быть человеком?
– Вот о том, по большому счёту, и повествуют мои «Воспоминания и размышления о Владимире Григорьевиче Апресове».
Предисловие
Владимир Григорьевич Апресов, пожалуй, один из самых замечательно интересных людей – из тех, кого мне повезло встретить в жизни. Встреча произошла в уже далекие семидесятые годы прошлого столетия и «продолжалась» в течение почти четырех лет моей учебы в институте. С того времени прошло уже почти сорок лет – «и жизнь другая, и мы другие» – и случилось очень много всего, но впечатления об этом человеке остались в памяти, не утратив яркости, обрастая всякими мыслями о времени, музыке, фортепианной педагогике, и, в конце концов, стали страничками книги, которую читатель держит в своих руках.
Рассчитывая, возможно без достаточных на то оснований, на интерес у широкой читательской аудитории, а не только на тех, кто знал героя книги, и, предваряя вопросы, которые могут возникнуть, начну с короткой биографической информации – «для справки».
Владимир Григорьевич Апресов родился 16 января 1915 года по старому стилю в городе Баку в семье врача. В Баку вырос, получил образование, окончил консерваторию по «классу фортепиано» в 1938 году, потом поучился год в Москве – в консерватории, которую окончил в 1940-м. Вернулся в Баку, стал работать в консерватории. Женился на Тамаре Терегуловой, которая вскоре стала его студенткой и с которой «прожил всю жизнь». В 1945 году переехал в Казань, в открывающуюся здесь консерваторию. Заведовал кафедрой, 17 лет был проректором по научной и учебной работе. Занимался сам, учил студентов, давал концерты, стал заслуженным деятелем искусств республики. Потом во Владивостоке восемь лет был ректором Института искусств. Затем работал в Ростове-на-Дону профессором, деканом факультета, заведующим кафедрой. В 1980 году вернулся в Казанскую консерваторию. Умер 20 июня 1982 года в Казани на 68-м году жизни.