Соль обуяла – и пусть!
***
Где взять русскому счастья? Нигде.
Всё тоска, да по Богу, по Богу.
Так бы вечно стоять в борозде
Одному и смотреть
на дорогу.
Или деревом стать на холме
То зелёным, то белым, то голым,
И во тьме над пустыней шуметь
Рассекающим небо
глаголом.
Лучше камнем проснуться и сметь
Закатиться под мёртвую воду,
И молить: «Дай мне, матушка Смерть,
От любви и печали
свободу».
***
День был жарким, слегка ненормальным.
В тень садилась усохшая птица.
Мне казалось – дымится реальность,
И посмертное – тоже дымится.
Люди шли под обломками крика,
Или пепел их двигался строем.
Захотелось подуть и захныкать,
И стихи написать про другое.
Захотелось взлетающих яблок,
Что-нибудь про любовь стеклодува,
У которого осень озябла
И звезду уронила из клюва.
В исступлении яблочно-птичьем
Покатилась звезда по дороге,
И пришёл без лица и без спичек
Человек и стоял на пороге.
***
В городе вечер.
Запах духов, дыма табачного,
Выдох и вдох истины винной.
Тени летучих мышей,
В сумерках дыры прогрызшие.
Во мгле исчезая и времени,
Смеются люди.
Смейтесь! Слёзы – удел живущих.
Сладковатый привкус забвения
Что перебьёт?
Вздыхает пространство занавесью —
Воздух с полей тёплый и влажный.
Прочь из окна сорваться,
Бесцельно, беспамятно
Мчаться над самой травой безоглядной,
Её глубину задевая.
Надышаться животной волей:
Будет ли утро?
Мгла откусила верхушку ели,
Зашторены окна,
Звуки пустынные.
Звезда расцветает
И бездна.
***
Под шум соседской циркулярки,
Возне и стуку вопреки,
Смотреть, как шмель большой и жаркий
Взлетел с невидимой руки.
Мечтать о заморозках ранних,
Когда прихватится вода,
И разноцветное страданье
Перегорит под холода.
С природой спор у нас от века.
Подует в щель, и между звёзд
Мы замечаем человека,
Идущего среди берёз:
Смахнёт слезу и растворится
На бесконечном сквозняке.
А на ветру кружатся лица
И прижимаются к щеке.
***
Мы выдохнули снег в лицо зиме.
Мы выдохлись.
И где-то за оградой
Лиловый колокольчик прозвенел
Из глубины затерянного сада.
Куда наш путь? – на все четыре мглы
Сенат зимы накладывает вето.
…И снова звук на кончике иглы
Отчаянно качается от ветра.
Но в нём, лиловом, столько сплетено,
И так дрожит растерянное веко,
Что в сумерках неспящее окно
Покажется важнее человека.
***
Ведьмы над городом. Сердце сквозит,
Рана сырая остыла.
Бродит по улицам после восьми,
Бьёт кулаком в колотило.
– Что сторожишь? Или, может, кого?
– Ветер я, сумрачный ветер.
С первой вернулся войны мировой,
Был на второй и на третьей.
Вот обхожу я дворы и дома:
Есть ли живые покуда?
Смотрит в меня обнаглевшая тьма
Взглядом безбожного чуда.
Смотрят собаки из лютой тоски
И мертвецы смотрят косо.
Кровь оторвётся с железной доски —
И загрохочут колёса.
Ржавчиной сыплют и души везут,
Ночь рассекая, составы.
Хочешь, тебе подарю я слезу
Бывшей, как солнце, державы?
Ведьмы когда перейдут за порог,
Дай наглотаться им вволю.
Будешь как я, если милует Бог,
Жать умертвлённое поле.
***
Прозрачнее, легче и тише.
Закроешь глаза – и порой
Такое родное услышишь
Внутри пустоты мировой.
И столько печали нахлынет,
Сойдясь на холодной меже
Серебряным светом полыни
И тьмой в догоревшей душе.
Но стиснет сердечную мякоть
Влюблённое эхо вдали,
Когда невозможно не плакать,
За ним уходя от земли.
***
Нам сделали прививку временем —
Мы пережили и пошли
На Божий свет из Божьей темени,
В плащах из неба и земли.
Мы шли над всем, мерцали факелы,
И ветер, моросью клубясь,
Гудел в лицо трубой архангела
И вслед бросал густую грязь.
Молчали все, никто не спрашивал.
Кончались суша и вода,
И падал снег дыханья нашего
На золотые города.
Зажглись костры за перелесками,
А снег кружился добела,
Сплетаясь огненными всплесками
Вокруг Господнего чела.
О. Александр АВДЕЕВ.
Звёзды храмовых небес
***
Тень забора на снегу.
Даль блестит от снега.
Чувство воли берегу,
Оттого под ночь могу
Землю спутать с небом.
Над землёй мерцанье звёзд,
Словно Высший город.
Побываю там всерьез —
Я наверх воздвигну мост
Из оков забора.
Плыть по небу хоть во сне
Слаще, чем по морю.
В деревенской тишине —
Радость скромная во мне.
И не помню горя.
А чего ещё желать —
Снег блестит, что город.
Одиноким мне не стать,
Сверху сходит благодать —
По молитвам, скоро.
Как же не благодарить
Небо мне и землю.
Пусть не сплю я до зари.
Прилетают снегири
Да рябину треплют.
***
Темнеет нынче рано.
А в храме у меня
Иконная охрана
Лампадного огня.
Цветы у аналоя,
У праздничных икон.
Фелони – голубое.
Кадила сладкий звон.
И не завидуй боле.
Такое счастье есть,
Как храм у края поля,
Святым и Богу – песнь.
И кушай что захочешь
В любое торжество:
На Пасху – творожочек
И торт – на Рождество…
А дальше – страсти, страсти!
Неверная любовь.
Отчаянье, напасти.
Не выросла морковь.
Развод и алименты,
Ребенок без отца.
Ему в алтарь ко мне бы —
Не помню и лица…
Темнеет нынче рано.
А в храме у меня
То проповедь туманна,
То лампа без огня.
А темноту не славлю.
Я лампочки вкручу
Да проповедь исправлю.
И снова – помолчу.
***
А у мёда привкус сена:
Помолитесь, дастся вам.
Нынче снегу по колено —
Не покинуть Божий храм.
Службы нет – и нет лопаты.
Тракторы не чистят здесь.
Вновь один зажгу лампады —
Звёзды храмовых небес.
Разве можно, разве нужно
Уходить из храма прочь?
Да тем более снаружи
Мне метель не превозмочь.
А внутри – на сердце вьюга
Мне в достатке, по грехам.
А у мёда запах луга —
Попросите, дастся вам…
***
Меж кладбищем и алтарём,
Между домами и престолом…
Крест купольный сияет днём,
Всегда он виден близким взорам.
Вот загораются огни —
Темнеет чуть в посёлке мглистом.
И ветер дует от зари
Да сыплет снегом багрянистым…
И снова улица пуста,
Как храм на всенощной укромный.
Святые всё-таки места:
Зачем мне нужен мир огромный?..
Здесь обо всех могу вздохнуть,
Кого и знаю, и не видел.
Наверно, это узкий путь,
Каким учил шагать Спаситель.
***
Отойдёт седая стужа,
Отзвенит капель —
И за мартом в синих лужах
Приплывёт апрель.
Нынче дымные метели
Все тропинки замели.
А в распахнутом апреле
Замаячат журавли.
Полетят они по небу,
Прикасаясь к облакам.
Сядут где-то ближе к хлебу,
К мудрым песням и стихам.
Только я совсем не знаю
Жизни их среди полей,
Но зачем-то вспоминаю
Я зимою журавлей…
***
Батюшке Владимиру Макарову
Лужи на асфальте,
Листья на берёзе,
На домах антенны,
В небе облака.
В мире много фальши.
Оттого и слезы,
Что гнетут измены,
Но уже – слегка.
Время мягко лечит,
Это – слава Богу,
А затем и небу —
За просторный свет.
Храмовые свечи.
Ангела в дорогу.
Поцелуи – хлебу.
…Здравья, многих лет!
***
Сегодня богородичное небо
И солнце правды греет целый день.
Душа не ждёт ни дождика, ни снега…
Сама себя не может видеть тень.
А небо голубей моей фелони,
В какой служил на праздник Покрова.
Христово тело брал в свои ладони
И говорил знакомые слова:
«О, заступи, спаси, прости, помилуй,
Убогих не забуди до конца…
Дай разум испугавшемуся миру,
Где с детства зло вселяется в сердца…»
Сегодня богородичное небо
И солнце правды греет целый день.
Не хочется ни дождика, ни снега,
Сама себя не хочет видеть тень…
***
Заброшенная стройка,
Заросшая земля,
Дымящая помойка,
Сухие тополя…
Замалевать картину
И снова написать
Господень храм, рябину
И на скамейке – мать…
***
Церковная Россия снаружи так мила!
Под небом ярко-синим – кресты и купола.
У белоснежной рощи вновь побелённый храм.
И сердце бьётся проще в ответ колоколам.
Под колокольным звоном не так тревожно жить.
И хочется с поклоном, с поклонами служить.
А служится не часто – в седмицу раза три.
Какое же несчастье узнать, что в нас, внутри…
Смотрите не проспите церковной красоты.
Хоть изредка носите «друг друга тяготы».
***
Сбудется торжество —
Просто оно вдали…
Праздник – в свечах его:
Жданные не пришли.
Ты пересилил лень —
Ум сберег для молитв.
Долгим кажется день,
Если в тебе болит.
Прошлое, не тревожь —
Мало ли бед, обид.