***
Было бы длинно рассказывать, как умел отец находить смиренных и податливых на уступку людей (или они находили его). Помнится мне высокий чахлый портной с тихим голосом и впалой грудью, весёлый костлявый переплётчик с чёрными от клея руками, мясники, мучники, рыбники, картузник или шапочник, а в дальнейшем при нашей стройке плотники, печники, маляры, каменщики, штукатуры. Всё это был народ смиренный и уступчивый. Кстати, при той общей бедности, в которой жили почти все мещане в городе, каждый искал всего «подешевле», и все торговались при покупке неутомимо.
– Ты смотри сразу-то не давай, торгуйся хорошенько, – советовали в каждом доме, снаряжая кого-либо из семьи на базар. И отчасти было это, при скучной уездной жизни, развлеченьем – «хорошенько поторговаться». Среди торговцев славились говоруны, которые умели обходиться с любым покупателем. И такие мастера в особенности одушевлялись, когда встречали упорного, увёртливого или недоверчивого покупателя. Получалось как бы состязание двух сторон, нечто вроде словопрения прокурора с адвокатом, когда покупатель всячески сомневался в товаре, а торговец обелял и восхвалял его.
Молчаливый отец тоже, замечал я, оживлялся, когда торговался в роли покупателя или заказчика (этого оживления не было, когда продавал он свой товар в лавке). Он подшучивал, мнительно глядел на товар, качал головой и никак не соглашался с назначенной ценой.
– Эка, куда загнул! – говорил он с преувеличенным, шутливым удивленьем. – Ты бы ещё гривны две накинул!
Ему уступали, казалось мне, довольно охотно, из уважения, хотя при этом мучник, мясник, плотник или портной, сняв картуз, хлопали им с весёлым отчаяньем по колену.
Дома отец брал иногда в руку липкую бутылку с остатками тёмно-зелёного конопляного масла и, далеко отведя её, зорко всматривался в неё, осудительно качал головой и говорил:
– Опять масло всё!
В силу этого мать частенько, чтобы не тревожить отца расходами, посылала меня тайком за маслом, за восьмушкой чаю, за сахаром. Она, видимо, боялась или уважала отца за экономию и считала его вправе быть строгим. Тут была обычная черта тогдашнего быта: каждая женщина полагала, что глава семьи – «мужик», он – добытчик. И мать моя ни за что считала свой домашний труд. Хотя она с раннего утра до поздней ночи была в суете: мыла полы, тёрла посуду, топила печь, стряпала, стирала, копалась во дворе, в огороде, возилась с курами, и руки её были всегда в таком заскорузлом потресканном виде, что я бегал для неё в аптеку за глицерином. Она же удивилась бы или оскорбилась, если бы кто-нибудь пожалел её и сказал, что она больше работает, чем отец, который иногда часами дремлет в лавке или в управе.
Да впрочем, работа как понятие, как слово, не была в ходу на тогдашнем языке. И у нас, и в других домах не говорили: «Надо поработать» или «Я сегодня хорошо поработал», а говорили: «Ну, надо дров поколоть», или: «Я нынче здорово помазал» (ежели маляр). В мещанском быту, как замечал я потом, умели и предпочитали мыслить и говорить только конкретно. Обобщение или отвлечённость воспринимались туго и неохотно. Это была линия, за которой начиналась так называемая интеллигентность или так называемое развитие, о чём в дальнейшем, может быть, придётся поговорить подробнее. Пока же можно кратко сказать для ближайшей темы, что дело было не в работе, а кто добытчик.
(продолжение следует)
Знакомство с авторами
Любовь АРТЮГИНА
Любовь Артюгина (Березкина) родилась в 1971 году в Ленинграде, музыкант.
Псевдонимы: Александр Верес, Вирель Андел.
Публиковалась в журналах, газетах и сборниках, в том числе: литературный журнал «Викинг – литературный Новгород», «Невский альманах», альманах «Откровение» (Ивановский отдел СПР), сборники под редакцией В.Ф. Чернова «Здравствуй, муза» и «Свет зари», а также сборники издательства «Нордост» (Санкт-Петербург) «И звезда с звездою говорит» и «Русь, взмахни крылами», «Антология русскоязычных поэтов – 2000» (Мюнхен), антология «Прощание с Вавилоном. Поэты русского зарубежья» (2014), альманах «Третий этаж» (Берлин, 2018), «Берега.Берлин» (2019), «Крещатик», «Твоя глава», «Русский глобус». Финалистка Международного конкурса им. И.Н. Григорьева (Санкт-Петербург) 2014 года.
С 2012 года проживает в Мендиге, Германия.
Знакомство с автором
1. Расскажите, как Вы пришли к занятиям литературным творчеством. Какими были первые опыты?
Серьёзное отношение к поэзии сформировалось к 2010 году. До того было детское увлечение.
2. Кого можете назвать своими литературными учителями?
А. Блок, А. Ахматова, О. Мандельштам, Ю. Кузнецов, Б. Рыжий. Из ныне живущих: Ю. Казарин, С. Пагын.
3. Какого автора, на Ваш взгляд, следует изъять из школьной программы, а какого – включить в нее?
На мой взгляд, в школьную программу следует включить Б. Рыжего, М. Сопина и В. Гаврилина.
4. Вы считаете литературу хобби или делом своей жизни?
Для меня поэзия это жизнь.
5. Что считаете непременным условием настоящего творчества?
Талант и любовь.
6. Каким Вам видится будущее русской литературы?
Думаю, русская литература переживёт тяжёлое время постмодернизма и зажжёт ещё немало новых звёзд.
7. Есть ли у Вас рекомендации для студентов-филологов?
Пожалуй, да. Пишите не головой, а сердцем. Когда пишете, не думайте ни о чём: не мысли облекайте в слова, но чувства. Пусть ругают, пусть говорят, что бездарь, что таким лучше стихов не писать, – тяните до конца свою ноту.
8. Каковы Ваши пожелания читателям «Паруса»?
Желаю всем здоровья, любви и настоящей поэзии в эти тяжёлые для всех времена.
Валерий ХРАМОВ
Знакомство с автором
1. Расскажите, как Вы пришли к занятиям литературным творчеством. Какими были первые опыты?
Много лет читал лекции о музыке, но два года назад – по служебным обязанностям – пришлось подготовить лекцию о литературном творчестве. Пытаясь понять это дело, написал несколько рассказов на разные темы. Что-то понял, но стали возникать другие вопросы. Так и пошло.
2. Кого можете назвать своими литературными учителями?
Нет ответа, к сожалению. По основной специальности – пианист, интерпретатор чужих текстов. Задача пианиста – играть и чувствовать так, как автор, перевоплощаясь. С такой психологией трудно (может быть – невозможно) у кого-то учиться литературе.
3. В каких жанрах Вы пробовали себя?
Повести-рассказы. Пьесу написал – одну.
4. Как бы Вы могли обозначить сферу своих литературных интересов?
Не могу ответить. Читаю интересное. Но об этом заключаю после первых прочитанных страничек. Оценка интуитивная. Больше пятидесяти лет постоянный читатель (подписчик) журналов «Наш современник», «Иностранная литература». Читаю журнал «Москва» (особенно увлекался этим занятием в период редакторства Л. Бородина). Другие журналы просматриваю – от случая к случаю.
5. Какого автора, на Ваш взгляд, следует изъять из школьной программы, а какого – включить в нее?
Плохо знаю вопрос. Когда писал рассказ о школе, поинтересовался современными рабочими программами по литературе. Думаю, что – несмотря на изменение «имен» и оценочных критериев – осталась с прежних времен главная проблема: преподают все-таки немножко не литературу, не художеством восхищаясь. Используют замечательные произведения в качестве средства воспитания, невольно занижая их ценность.
6. Есть ли такой писатель, к творчеству которого Ваше отношение изменилось с годами кардинальным образом?
Нет. Впрочем, книги, по общему правилу, не перечитываю.
7. Каковы Ваши предпочтения в других видах искусства (кино, музыка, живопись…)?
Предпочтений нет, «всеяден» – почти. Правда, скульптуру долго не понимал. Не «наше искусство», наверное. Специально ездил в Италию несколько раз с целью ее изучения. Наконец понял (почувствовал) – в контексте природной, культурной среды. И еще понял – скульптуру по картинкам не изучают.
8. Вы считаете литературу хобби или делом своей жизни?
Когда начинаю писать что-нибудь, она становится любимым делом жизни. Когда заканчиваю – ее место занимают другие любимые дела.
9. Что считаете непременным условием настоящего творчества?
Многообразие впечатлений.
10. Что кажется Вам неприемлемым в художественном творчестве?
Тенденциозность.
11. Расскажите читателям «Паруса» какой-нибудь эпизод своей творческой биографии, который можно назвать значительным или о котором никто не знает.
Ничего значительного. Всё – «мелочи жизни» (один из любимых фильмов, кстати).
12. Каким Вам видится идеальный литературный критик?
Тот, кто открывает автору новые смыслы его произведения.
13. Каким Вам видится будущее русской литературы?
Несмотря на порядковый номер вопроса, думаю, литературное творчество продолжится. Ибо традиция великая создана. Без литературы не вижу «будущей России».
14. Есть ли у Вас рекомендации для студентов-филологов?
Не представляю, чем они сейчас занимаются.
15. Каковы Ваши пожелания читателям «Паруса»?
В период карантина, конечно – здоровья… и ярких впечатлений.
Александр СИДОРОВ
Александр Михайлович Сидоров родился в 1968 году. Раннее детство провел в военном городке на авиабазе. В школу пошел в Свердловске, окончил в Перми. В 1988 году получил диплом военного авиационного училища с отличием (об этом повесть «Люфтваффельники»), служил под Москвой на аэродроме Чкаловский (сборник «ВВС – войска чудес»). В 1995 году окончил академию им. Н.Е. Жуковского (сборник «Служим как умеем»; «Житейские зарисовки»). В 2019 году закончил службу и перешел в категорию мирных тружеников.