тут малость посторожиться – ишь, липнет к лицу белая паутинка! с какой настырностью лезет в слезное межресничье еле видимая мелочь мошкарная! Вот так обмахнешься кепкой, проморгаешься да и восхитишься вслух: здесь черничная обильность выше всяких ожиданий! То и верно, так как не каждый день выпадает тебе видеть воочью могучую силу дрёмного плодородия.
Над верховьями кочек, над моховыми блюдцами – везде и всюду ягодные кустики, отягощенные крупными шаровыми скоплениями. Тронешь солидную бусину, ан и дымный темно-серый налет пропадает, блестит смоляного колера антрацит. Работает догадливость, шебуршится, и подступает к задумавшейся голове соображение, оно представляется актуальным: самое время взять с собой какой плодонесущий росточек. Разумность вслед за тем диктует необходимое условие на тот предмет, что не след путешественнику, взволнованному очаровательной урожайностью, хватать всё подряд, выкапывать любые растения здесь. По великолепной плодовитости судя, черничному старателю следует иметь в виду прежде всего те растения, которые невозбранно разрослись и выглядят многих прочих крупнее. Так что можно тут разохотиться, посадить их возле дома как рассаду, чтобы дала она поросль из надежных самую способную, с непременным заглядом в новые лета.
Споро корзинку свою отставил, понагнулся ниже, стал усердно раскапывать корешки. Не без того, что попыхтел толику времени, затем аккуратно потянул за ветки с бисерными листочками. И обнаружилась незадача. Там внизу, в земле, крепко засело узловатое корневище, и тянулось оно, уверенно продолжалось вплоть до соседнего куста. Какие действия предпринять внимательному копателю? В смущении стою, поскольку не хочется прерывать соединенность, вдруг обнаружившуюся – жаль обрывать питательные струны ростков. Бессовестную разобщенность долой! нужно прихватить заодно то ягодное поселение, которое подале располагалось, но при всем том не пожелало дать препон теснородственному союзу! Переставил поскорей ивовую плетушку, чтоб не мешала трудовому процессу, и принялся ретиво подкапывать, тянуть за корешки второе зеленокудрое растение. Ты, значит, обремененно теперь стараешься, а нечто въедливо мешает – оттягивает беловатые струнки, не позволяет им покидать насиженное место. Да что же в нелепости своевольное здесь творится!?
То самое происходит – плодотворный жилистый корешек не сдается, с неистребимым упрямством цепляется за третий кусточек, чьи крупные бусины в отдалении с укоризной поглядывают на мятежного землекопа. Приходит на ум почесать затылок: никак выкомариваются тут некоторые упористые представители дрёмно-сосновой флоры. Их расчудесность обретает на кочкарной полянке усмешливо потаенную естественность, подсказывая: имеется у нас возможность поведать тебе, собиратель черничный, одну-другую вологодскую бухтину. Для той справедливой цели, чтобы прознал секреты землеустроительного здешнего подполья и поведал своим читателям – коли ты записной литератор – о дивных делах на российских северах.
Ладно, толику времени можно будет отыскать и для таковской работы. Пока что есть нужда поразмышлять, как решить задачу с желанной пересадкой черничного благолепия поближе к дому. Невмоготу отыскать решение как раз потому, что чувствую в душе жалость. Незадача взяла в оборот копателя? Станешь теперь с бедным сердцем, не в меру нынче сжимающимся, ходить по кругу наподобие слепой шахтерской лошади времен столетней давности? Нет никакого тебе выхода из беспощадно темного штрека, поскольку есть понимание – отчаянно держатся дружка за дружку черничные росточки. Беспокой их, не беспокой, а ведь сдаваться им не с руки. Теперь что ж, расправляйте веточки, кудрявьтесь привольней себе, коль вам естеством природно-северным сие предначертано. В конце размыслительного процесса присыпал все корешки рыхлым суглинком, полил их теплой водой из лужи и двинулся знакомой дорогой не куда-нибудь, но как раз домой. Сильно довольный, что не порушил черничного низкорослого братства, где видимо-невидимо завидно крупных плодов.
Желательно при всем том доложить любопытствующему народу: стояли ране по северной реке – зову ее Вожа – боры донельзя отличные. Щедрые хоть ягодами, хоть древостоем, которому каждый леспромхоз готов был от души порадоваться. Усердные топоры да шибко производительные бензопилы знатно поизредили широкошумные рощи, высоченные сосняки. Однако же и то верно: кое-где, приметил я, ухватистые пильщики вместе с бойкими рубщиками в ум приходят. Хозяйскую повадку наладили такую, чтоб не пустить в распыл достоинство российских лесов. Волшебное богатство нашей землицы… его ведь не грех и поберечь. И когда довелось мне послушать рассказы деревенские, полные народных поговорок, побеседовать с одним да с другим обитателем густого дрёма, то именно что «перо мое запросилось к бумаге» и расхрабрился ваш литератор вслед за подробными прибауточными речениями вполне себе письменно побухтеть. Когда у читателя есть желание, тогда сегодня сможет он узнать про ивовую расчудесную гостью, про иных кудесников, которые помогли вологодским лесорубам честь свою соблюсти и достаток нисколько не обронить.
Сказ о вожской красоте
Уж как лучше – бить баклуши либо гонять лодыря? Поди сообрази, однако умный враз смекнет: неизмеримо прекрасней пуститься во все тяжкие, потому и станет супротив баклуш и бездельников поплевыть в потолок. Раз на раз не приходится, вдруг таковское дело прибыльнеее тех, которые тяжкие.
Да что же за речь препожаловала? Не поймешь, кто здесь на отличку мудрый!
Что ж, вот вам бухтина. У нас-то из самейших самый не кто иной, как Павлуха Огнев, способный вальщик леса. Налиться зельем горячительным у него не получается хоть в обычный будень, хоть в плясовой праздник. Тако же слаб он в коленках, чтоб за столом нажраться баранины и чеснока до всеобщего изумления. Если когда поругаться всласть, крепко выразиться, то нет никакой особой сласти от парня и приободриться от него – не дождешься. Очень, право слово, скромный на употребительно праздничные развлечения.
Поверить в этакую неживую фигуру затруднительно, настолько невозможно, что и не берите в голову, копите денежку на памятник себе, из самейших самому недоверчивому. Нет большого желания? Тоже правильно. Поскольку пошли невиданные дела у Павлухи аккурат опосля мая, когда высока вода на реке и плавать на моторке не думай. Сполошняком идут бревна вниз по течению, досужей лодке просто не найдется места что у берега, что на стремнине. Вожа-Воженька на все сто могутно сплавная, ей привечать разных древорубов не привыкать, и куда как охотно вздувается она по воде полой, вбирая всяческую талость. Знай себе по ложкам и прочим низинам распускаются лужами глубокие снега, подпитывают речушки, те в свою очередность делятся изводью с более широкой речной стремниной. Ан и неотложная пора славному времечку: скрываются под веселой игрой пенистых волн песчаные мели. Ни порогов всем вам, боровые рубщики и вальщики, ни быстрых перекатов. И вот уже справно мчат в понизовья краснокорые бревна, поворачиваются с бока на бок, ровно толстые боровы, донельзя довольные резвой проворностью весеннего потока.
Сплавщикам не в новину, что удовлетворенные кабанчики – всё те же хвойного происхождения, напрочь сосновые поделки с лесных делянок. Именно там достойные мастера обрезают стволы соразмерно, копят всю долгую зиму на складах и затем пускают в потребную дорогу вместе с упористо календарной изводью. На таковские посылочки славного древесного рода заводские умельцы не могут нарадоваться: какой уж год неотступно пилят доски, очень приличные на погляд. Народ при устоявшемся порядке известно что – укрепляет свои финансы. Как обнаружится у кого наличности по факту соразмерной приличности, так починает он возводить нехилые хоромины, да с приступочками, да с надежными крылечками, если вполне разрешительны обстоятельные строительные пожелания. Оттого и приключилась однажды такая неудивительность с Павлухой, что подвинулся на бодрое делопроизводство, стал рубить себе новую избу.
Леспромхоз, где парень исправно валил спелость боровую, как раз по июню отправил на близкий лесозавод солидную кучу отменных заготовок, и значит: хватит нынче добра деревянного, хоть для плотников в местечке, хоть для столяров. Останется и для подельцев навроде Павлухи. Будет разный товар в довольство всем владельцам жилья повдоль реки, коль ожгла кого нужда соответственно построиться. В таком разе наш парень – как надоумленный застройщик – пришел к директору своему, к высоколобому директору леспромхоза, к завсегда занятому Беломору Юрьевичу. Подпишите, просит, сильно достоверную бумагу, чтобы мне раздобыть поскорее солидного соснового материала на лесозаводе и приступить к приспелому личному обустройству. При всем том глядит на свое начальство прямо, не краснеет от смущения, так как верит: тут знают, насколько хорошо валит Огнев лес, и потому нет резона в просьбе отказать. Была ли у Беломора Юрьевича повадка в обязательности выглядеть особым добряком? Такого порядка, возможно, и не наблюдалось. Но коль скоро молодой лесоруб смотрит прямо, ведет шибко вежливую линию, директор возражать не спешит, согласно кивает. Цепляет понимающие очки на нос и держит на лице очень не лишнее выражение: если проявилась просьба от посетителя Огнева, способного ловко валить спелость всяческих рощ, то… почему не поддернуть черные сатиновые нарукавнички, не пощелкать костяшками конторских счетов?
По прошествии необходимых минут административный начальник при внимательных очках приступает к детальному докладу: так, мол, и так, а только есть у меня семь толстобоких десятков. (Это именно про сосновых кабанчиков своих.) Оказались они сверхплановые. Пусть будут дополнительными к требуемой бумаге, и тогда мы станем считать их за премию, поскольку твоя хорошая работа на зимней лесосеке должна быть отмечена.
Павлуха на слово административное совсем не в обиде. Таковские бокастые боровы ему не лишние. Возрадовался, конечно, и благонравно выказал признательное «спасибо». Чтоб начать огульно, широкошумно распинаться в благодарностях, подобных нескромных началов за ним, сами знаете, раньше не водилось. Всё же по теперешней поре мог бы подать голос погромче. На предмет уважительную умность поярче обозначить. Однако постеснялся – не заторопился возникнуть буреломно перед дирекцией. Сам себе отдал приказ: стой смирно, вальщик, а уж когда премию дали, то и других ведь тоже не станут обижать. Зато в мыслях развернулся он весьма охотно. Ух ты! Из шибко толстых бревен изба получится на загляденье. Появится возможность сложить просторный коридор, тот, который обычно в деревне прозывают поветью. Там всякому инструменту на стенах вольная воля свободно разместиться. Еще и другая думка у него зашебуршилась: а неплохо где-нибудь в уголке пристроить конскую упряжь. В домашнем хозяйстве нынче пригодится приемистая лошадь. Почему – сразу непреклонно суровое нет? Летом дров привезешь преднамеренно, зимой покатаешь соседских ребятишек на санях, чем это плохо? Затем подошла догадка, для пропитания на северах вполне достойная, – н