Знаете, в чем тут суть?.. Не в ужасе той или иной темы, не в желании спрятаться от нее или, наоборот, прокричать о ней на весь мир, а в том, что внутри нас и, в частности, меня как писателя. А еще я знаю, что прожил со своей женой тридцать лет и не знаю, что такое ударить женщину. Я могу ее рассмешить, чуть-чуть «укусить», чтобы она ожила и, «обороняясь», слегка повысила голос (ничего страшного, бодрее будет), и я даже могу оставить ее в покое, когда она устала, но ударить?!.
Я уверен в том, что тема насилия не возникает в нормальных семьях и у нормальных людей. Она просто невозможна. Но если люди все-таки столкнулись с ней, я почему-то думаю, что, как правило, виновны оба супруга, и еще не известно, кто кого виноватее. Разумеется, возможны исключения, но они – патология, а патология – это удел врачей, а не писателей.
Теперь что касается «недописанности» моих рассказов.
Знаете, у меня есть рассказ «Дорога из Тимакова». Ах, что за шикарная тема – старого кота выбрасывают из дома, а он снова и снова возвращается в свой дом!.. Конечно, главным героем был не кот, а молодая девушка. Сначала я хотел написать повесть, – не получилось, большой рассказ – не получилось, и только спустя годы (лет восемь, что ли) я вдруг сел и написал этот рассказ всего на четырех страничках (кстати говоря, в газете «Веста» больший объем не берут)…
Вот тогда-то рассказ наконец-то зазвучал по-настоящему и я понял смысл выражения «мастерство познается в ограничении». Писатель отвечает за каждое лишнее слово, минусуя интерес к тексту. Одна из его главных обязанностей – заинтересовать читателя и заставить работать его воображение. Да – увы и ах! – меня часто ограничивали редакторы периодики, но, если быть честным до самого донышка, я благодарен им за это. В конце концов ведь далеко не все мои рассказы можно уместить на четырех страничках.
Надежда Александровна Натальченко, г. Сергач Горьковской области, Центральная библиотека им. С. И. Шуртакова, заведующая отделом обслуживания:
– «Незатейливый рассказ, в котором все решает искренний детский взгляд» – такую рецензию получил рассказ «Кошка», о котором мне захотелось написать несколько строк. Это близкая мне тема сострадания к животным. В рассказе явно прослеживаются евангельские мотивы: «Будьте как дети». Взгляд ребенка, пожалевшего кошку, на которую не обращали никакого внимания взрослые, и если бы он не посмотрел пристально на кошку, то её не покормила бы продавщица. Поэтому и взгляд ребенка может изменить мир к лучшему.
Рассказ «Солдат невидимого фронта». Перед нами образ простого, непосредственного парня Коли Иволгина, образ «чудака», которых мы видим и в рассказах В. Белова, В. Шукшина, Ю. Казакова. Его простой, наивный характер использовало в операции военное руководство, а он сам и не подозревал, что совершил подвиг.
Именно такие люди, «чудики», с чистыми, незамутненными душами, и способны изменить мир к лучшему.
Мой вопрос писателю Алексею Котову – есть ли прототипы героев Ваших произведений или они выдуманы Вами?
Алексей Котов:
– Улыбнусь, ответ очень прост: прототипов нет, но герои не выдуманы. Они – существуют. Я просто уверен в этом. Почему?.. Снова улыбнусь: не знаю, почему уверен, но я знаю, что если Бога нет – правы те, кто критически относится к «Солдату…», а вот если Бог есть – прав все-таки я.
Знаете, наверное, суть этого рассказа в том, что человек не должен знать о своей главной награде и о чьей-то ладошке, которая ее сжимает.
И в православии, и в мусульманстве есть такая очень старая легенда. По селу бродила женщина с ведром воды и горящим факелом. Ее спросили: «Что ты ищешь?» Она ответила: «Я ищу рай, чтобы сжечь его и ад, чтобы погасить его пламя». Люди очень удивились и снова спросили: «А зачем?!..» Женщина ответила: «Я хочу, чтобы люди любили Бога просто так».
Вот в этом «просто так» и есть, на мой взгляд, самое главное.
Литературоведение
Борис БЕССОНОВ. Михаил ПОПОВ. Гёте в России
Иоганн Вольфганг Гёте вошел в историю мировой культуры как один из величайших писателей второй половины XVIII – начала XIX века. Его творчество и в наши дни не теряет своей мощной притягательной силы – напротив, в свете исторического опыта приобретает новые, ранее не столь отчетливо постигаемые содержания и смыслы. Поражает его художественный универсализм, стремление пробиться к истине, утвердить в творчестве вечные человеческие ценности. А его вершинное творение, трагедия «Фауст», где человеческий дух изображен с такой глубиной и почти немыслимой многомерностью, не случайно заслужило право называться «земным Евангелием», в котором автор оставил потомкам свое сокровенное – «завет самосовершенствования и вечного развития путем работы воли и разумного стремления к достижимым добрым целям»1.
В России Гёте еще при жизни получил широкую известность и признание. Интерес к его произведениям не ослабевал со времени его первых публикаций, при этом нередко переводы печатались сразу же после выхода его произведений на родине. Переводили его такие крупные мастера художественного слова, как Державин, Жуковский, Лермонтов, Вяземский, Грибоедов, Тютчев, Тургенев, Фет, А. Толстой, Мей, Плещеев, Полонский, В. Иванов, Брюсов, Бальмонт, С. Соловьев, Цветаева, Антокольский, Заболоцкий и многие другие, не говоря уже о замечательных переводчиках, наших современниках, среди которых хотелось бы выделить поэта Бориса Пастернака, чей вдохновенный поэтический перевод «Фауста» сделал это произведение живым явлением отечественной культуры.
Гёте был избран почетным иностранным членом Российской академии наук. Можно без преувеличения сказать, что в России он обрел вторую Родину.
Даже приблизительно трудно перечислить тех, кто в своих сочинениях так или иначе упоминает его имя. Среди тех, кто писал о Гёте: Н. Карамзин, А. Тургенев, В. Жуковский, А. Пушкин, А. Грибоедов, В. Белинский, А. Герцен, М. Бакунин, Н. Чернышевский, Д. Писарев, Т. Грановский, И.С. Тургенев, А. Григорьев, Л. Толстой, Ф. Достоевский, А. В. Луначарский – и это далеко не полный перечень тех имен, которые составляют гордость русской культуры. Однако в оценках творчества Гёте присутствуют разные точки зрения. Восторженное отношение, удивление и восхищение силой его таланта, трезвый аналитизм одних соседствует со сдержанностью оценок, критикой политических взглядов поэта, его филистерского мировоззрения, по мнению других. Критический взгляд на творчество Гёте усиливается в среде радикальной интеллигенции второй половины XIX века, что можно частично объяснить несхожестью социальных и эстетических установок. Творчество Гёте периода веймарского классицизма представлялось им архаичным, не отражающим те изменения, которые произошли в общественно-политической жизни Европы в те годы. Однако при всем разнообразии мнений и точек зрения в образованных кругах России сформировался устойчивый пиетет, основанный на понимании масштаба его дарования и стремления к обретению той духовной высоты, гармонии и совершенства, которые нашли созвучие в русской душе.
Двойственное отношение к творчеству Гёте также характерно и для его соотечественников. И это понятно, поскольку творчество немецкого поэта отражает сложный процесс развития его личности и сложные, противоречивые изломы германской и в целом европейской истории. Для иллюстрации этого тезиса приведем фрагмент высказывания Ф. Энгельса: «…в нем постоянно происходит борьба между гениальным поэтом, которому убожество окружающей его среды внушало отвращение, и опасливым сыном франкфуртского патриция, либо веймарским тайным советником, который видит себя вынужденным заключить с ним перемирие и привыкнуть к нему. Так, Гёте то колоссально велик, то мелочен; то это непокорный, насмешливый, презирающий мир гений, то осторожный, всем довольный, узкий филистер»2.
Открытию Гёте Россия обязана его современнику, замечательному русскому поэту и переводчику В.А. Жуковскому, который в 1809–1833 гг. перевел 18 стихотворений немецкого поэта. Свое восхищение он запечатлел в ярком стихотворном портрете:
Творец великих вдохновений!
Я сохраню в душе моей
Очарование мгновений,
Столь счастливых в близи твоей!
(…)
В далеком полуночном свете
Твоею Музою я жил.
И для меня мой гений Гете
Животворитель жизни был!3
Переводы Жуковского по праву считаются эталонными. Сравнивая перевод баллады Гёте «Лесной царь» с оригиналом, Марина Цветаева отмечала: «Вещи равновелики. Лучше перевести “Лесного Царя”, чем это сделал Жуковский, – нельзя. И не должно пытаться. За столетие давности это уже не перевод, а подлинник. Это просто другой “Лесной Царь”. Русский “Лесной Царь” – из хрестоматии и страшных детских снов»4.
Гёте и Жуковский познакомились в 1821 году, после этого неоднократно встречались, переписывались. Гёте с большим уважением относился к В. А. Жуковскому, ценил его как поэта, как личность, отличающуюся высокой нравственной чистотой, как педагога-просветителя, как общественного деятеля, мужественно защищавшего перед царем Пушкина и декабристов.
А.С. Пушкин также восхищался Гёте. Ему очень нравилось четверостишие «К портрету Гёте», написанное В.А. Жуковским еще в 1819 г.:
Свободу смелую приняв себе в закон,
Всезрящей мыслию над миром он носился.
И в мире все постигнул он —
И ничему не покорился.5
В 1827 г. Жуковский, вернувшись из Германии, передал А.С. Пушкину в подарок перо Гёте (Пушкин сделал «для него красный сафьяновый футляр, над которым было надписано “Перо Гёте”, и дорожил им»