Господь говорил о том, что мы должны быть или горячи или холодны, а прочих Он удалит от Себя. Мы можем соблюдать все нравственные нормы, никого не осуждать, делать другим то, чего желали бы и себе. И тем не менее окружающие будут стараться держаться подальше от нас. Ничто так не вредит благочестию как начётничество, ханжество, напускное милосердие. Множество людей отвергают веру только потому, что не видят в сердцах тех, кто считает себя истинными христианами, действительного братолюбия. Когда рассуждаем, что необходимо делать для благочестивой жизни, не одаривая при этом людей теплом и светом своей души, можем принести им прямой вред.
Конечно же, невероятно трудно находясь в круговороте мирской жизни, сохранять и укреплять способность души к милосердию, пониманию, прощению обид. Проявлять настоящее человеколюбие может только тот, кто находит силы слушать и слышать своих близких. Понимать то, что с ними происходит. Братолюбие легче всего показать в отношении тех, кто от нас далеко. Вот тут-то мы – настоящие мастера демонстрации своих переживаний по поводу бед, поразивших тех, кто далече. Но сделать что-либо для облегчения ноши того, кто рядом, мы не считаем возможным. И наш нечестивый разум находит при этом множество оправдывающих причин. Мы и от самых близких, зависимых от нас людей нередко отмахиваемся, как от назойливых мух, или откупаемся жалкими, хотя, может быть, и дорогими подарками-подачками.
Как бы нам ни было плохо, всегда рядом с нами найдутся те, кому хуже нас. И пока не применим силу, очищающую нашу душу до того состояния, в котором она начнёт чувствовать боль близкого человека и лечить её, до тех пор она не будет способна и сама лечить свои раны. В благочестии показываем братолюбие, когда чужоё горе способны переживать как своё, но при этом не впадая в уныние, а призывая Божью помощь, осуществляем возможное для укрепления сил, обеспечивающих преодоление напасти.
Сочувствие к другим должно быть деятельным. Но прежде чем приступить к оказанию вызванной в результате сопереживания помощи, должны обратить внимание на свою душу. Выяснить, на самом ли деле наши действия будут бескорыстны. Корысть может носить весьма скрытый характер. Нередко желание помочь нуждающемуся есть только щедрое угощение псу собственной гордыни. Упаси Бог от такого участия! Пока не будет угасать желание напоминать другим, что мы их «вытащили из грязи», до тех пор мы и будем наживать врагов.
Много проблем устраиваем окружающим, когда ради удовлетворения своих желаний, утверждения своего мнения не обращаем внимания, в какое состояние приводят ближнего наши действия. Нередко бывает и так: человек, в душе которого только стало укрепляться желание причаститься к жизни Церкви, первый же поход в неё становится последним, после того как «благочестивая» прихожанка в грубой форме укажет на то, что он, например, неправильно крестится или ставит свечку. Посмотрите, во что превращается благочестие без братолюбия!
Вот и идут люди в поисках того, что может удовлетворить их религиозное чувство прочь от таких, язык не поворачивается сказать, «православных мирян». Чего люди ждут от человека верующего? Конечно же, не наставления, а исполнения им заповеди о любви к ближнему. Если человек почувствует за нашими словами силу, укрепляющую его, помогающую получить ответы на пока неразрешимые вопросы, то он поверит нам. Когда правильные слова произносит тот, чьё сердце поражено равнодушием или желанием самоутвердиться, то правда в его устах становится кривдой и слушающие их впадают в ещё большее заблуждение, нежели пребывали до общения с таким «праведником».
Как проявляется братолюбие в нашей обычной, обыденной жизни? Люди не должны заражаться от нас вирусом зависти, раздражения; мы не должны служить причиной возникновения ложных ожиданий, т. е. нам следует следить, чтобы через нас в их душу не пришло искушение злом и грехом. Есть такое слово «сочувствие», которое, как и многие другие, произносим, но смысла не понимаем. СО-ЧУВСТВИЕ – это есть ощущение своим сердцем того, что происходит в сердце ближнего; это совместное переживание событий. Когда мы, хотя бы в малой мере способны определить, какие чувства и переживания могут вызвать наши слова и дела у окружающих, тогда можем говорить о том, что мы в своём благочестии в какой-то мере проявляем и братолюбие.
Для многих высшим актом проявления милосердия к близким людям будет то, когда отношение к ним не будет зависеть от дурного расположения духа. Настроение заразительно. Скольких из нас можно упрекнуть в том, что именно неспособность бороться с бесами, захватившими душу, и нас и наших близких превращает в настоящих бесов? Сколько из нас, желая укрепиться в своём благочестии, при этом не обращают внимания, что начинают воевать с окружающими, пытаясь огнём и мечом утвердить в их душах своё представление о вере, о добропорядочной жизни?
Да, конечно, многие имеют в своём характере такое, что может вызвать раздражение и негодование. Но мы по-настоящему покажем своё благочестие, если не только сумеем погасить в себе желание их осуждать, но, по крайней мере, своим отношением к ним не вызовем в них желание сделать что-либо худшее назло нам.
Лучше бы некоторым из нас даже не пытаться выступать в качестве воспитателей, ибо результат получается плачевный. Зло, конечно же, необходимо ограничивать, но только силой добра. Недостатки других людей невозможно устранить тому, кто не нашёл в себе сил угасить собственные недобрые чувства к близким. Если нами движет любовь к тем, кого хотели бы изменить к лучшему, мы прежде всего постараемся укрепиться на пути обретения благочестия. Это и будет настоящим актом проявления нами в благочестии братолюбия. Настоящее братолюбие начинается с освобождения собственной души от зла и греха, от смертных грехов.
Любовь
Выше говорили о том, что братолюбие можно сравнить с зажженным огнём светильника. Когда этот огонь начинает освещать не только самые дальние уголки нашей души, но и проявлять истинную суть других людей, творения, тогда мы в братолюбии показываем ЛЮБОВЬ. Она есть наша способность видеть в каждом человеке образ Божий – и сила, позволяющая этот образ очищать от грязи, пробуждать в том, на кого направлена, желание перемениться, преобразиться.
Любовь – это не просто чувство единства. Она есть энергия восстановления нашего единства с Богом. Ибо именно Его образ носит в себе каждый человек, и он является естественной основой, соединяющей всех людей. Настоящая любовь к себе немыслима без устранения в своей душе того, что оставляет её в «рассечённом» состоянии: когда разум, сердце и воля действуют сами по себе. Поднимаясь по лестнице веры, мы как раз и делаем то, что соединяет части души в одно целое, что позволяет ей ощущать и любовь к телу, и любовь к духу. Когда восстанавливаем красоту своей природы, приводя в гармонию душу, тело и дух, то в нас и возникает синергия, т. е. избыток жизненных сил.
В обычной практике земного бытия, увлекающей нас на поиски необходимых благ в мир внешний, мы забываем о небесной части своей природы, и нужную энергию приобретаем за счёт разрушения сначала своей природы, а затем и окружающего мира. Любовь как энергия сохранения гармонии, красоты, космоса иссякает, когда уничтожается связь с Вечным Источником сил, с Создателем творения.
Начиная добывать необходимые ресурсы посредством их отчуждения у других, неизбежно встречаем сопротивление творения. Это и характеризует обычную практику земного бытия. Погружённые в неё находятся в непрерывной борьбе за выживание. Речи о развитии не идёт вообще. Главной задачей становится сохранение своей жизни, удержание достигнутого уровня благ.
Все свои силы человек вынужден тратить на обслуживание своего состояния и восстановление здоровья. Ни то, ни другое не спасает от врага: смерти. Поэтому в сугубо земной жизни любовь отсутствует. И пока человек не встаёт на путь исцеления души и восстановления собственного единства, до тех пор не будет у нас и сил. Господь говорит о том, что где двое-трое собираются во имя Его, там присутствует и Он среди них, следовательно – Его сила. Это в полной мере относится и к внутренней сфере нашей жизни. Если мы, хотя бы для начала, станем принуждать душу и тело действовать не «во имя своё», а сообразуясь со своей совестью, просвещая разум и волю светом религиозного чувства, то вернём себе способность воспринимать благодать.
Есть известное выражение: «Красота спасёт мир». Это вовсе не поэтическая абстракция. Восстановление гармонии в себе, в своих отношениях с людьми и Создателем – только это и позволяло и позволяет человеку достойно выходить их самых трагичных и неблагоприятных жизненных обстоятельств. Жизнь купить за деньги нельзя, возможно только продлить своё существование во времени, но это не избавляет от страха смерти. А какая может быть любовь у того, чьё сердце захвачено страхом потери всего, что имеет для него ценность?
Лекарством от страха является Истина. В Писании сказано: её познание делает нас свободными. От чего? Конечно же, в первую очередь, от страха испытания смертью. Как только он станет нас покидать, в наше сердце вернётся любовь, пробудится человеколюбие-братолюбие как сосредоточение высших устремлений тела, души и духа; как ступенька, ведущая от любви к Любви. Вспомните: «Бог есть Любовь!».
Настоящее братолюбие проявляем тогда, когда образ Божий способны видеть в любом человеке. Пороки, преступные наклонности, лживость и прочее – это указание на то, что есть недолжного, т. е. того, что не присуще естественным образом человеческой природе. Кто виноват, например, в том, что наше жилище неухожено и захламлено, кроме нас самих? Это касается и наших несовершенных качеств. Любовь вовсе не предполагает, что человек может оставаться в «свинском» состоянии. Настоящее братолюбие проявляется в попытках пробуждения в ближнем его собственных сил. Даже в костре одно полено гореть не может. Так и с человеком: всегда кто-то должен находитс