– Куда же идти? Вечер на дворе… Да и медведь в округе ходит, многие видали.
Валерий хмыкнул:
– Нет худа без добра. Людей меньше – зверья больше!
А Евдокия Ипполитовна всполошилась:
–Что ты задумал, Валерушка? Какой ещё у тебя там запал? За Змеева начальство горой стоит. Его ставят в пример, как надо создавать рабочие места. Правда, не знаю, зачем разрушать до основания, как в «Интернационале», всё, что было? Были колхозы – и нет их. Туризмом занялись у нас. А другим как? Хватит ли на всех туристов?
Она беспомощно замолчала и вопросительно смотрела на стремительно подавшегося к двери Валерия. Тот хищновато усмехался из-под чёрных усов:
– Ничего плохого не сделаю, мать, не бойся. Есть у меня веские аргументы, чтобы сохранить ваши родники. Пусть Змеев не думает, что все фетюи.
Последнюю фразу он Марии адресовал. Та улыбалась не только металлическими бесплатными зубами, но и узенькими живыми глазами. Она и поторопила Таисью:
– Иди, голубушка, раз человек зовёт, значит, так надо. А от медведя гремок какой возьмите. Не наскочит на вас, коли слышать будет, что люди идут.
Таисья нерешительно поднялась. Ещё раз глянула на Евдокию Ипполитовну, сделала несколько быстрых шагов к выходу. И через минуту ходко шагала рядом с Валерием по лесной дороге на закат солнца в сторону змеевской деревни. В сосняке было сумрачно, деревья и кусты теряли свои очертания, а обманчивая тишина скрывала сокровенную жизнь, лёгкие шорохи и звуки выдавали её.
Про себя Таисья гадала, какими словами будет убеждать Валерий Змеева. Да разве Серёжу пробьёшь убедительными речами? У него одна мерка: нам выгодно – нам не выгодно. А кто мы? Убеждать – дело трудное.
К примеру, зять считает, что она, Таисья, живёт на широкую ногу: половину сена только заготовила, остальное – купила на зиму корове. Про неё, про её широкую ногу он так и сказал Оксане, а та согласилась. Им, дочке с зятем, так выгодно считать. Иначе – косу в руки, и – коси коса, пока роса! Не умеете? Сено поворошите граблями, в стог сметайте! Не хотят, считают, что мать мало на них батрачит!
Вот и Серёжа Змеев тоже добивается своего, не считаясь с деревенскими людьми. Может, наметил водой родниковой торговать… А что? Она недавно читала, что чистой пресной воды всё меньше на земле. Вот и китайцы примериваются к главному озеру России – Байкалу. Таисье стало тревожно и знобко, хотя вечер окутывал со всех сторон тёплым душистым покрывалом.
Валерий сжал холодную Таисьину ладошку в своей широкой лапе и, поняв её смятение, пообещал ещё раз, что ничего незаконного творить не будет. Просто объяснит Серёже Змееву, кто тот есть на самом деле.
– Пусть посмотрит на себя в зеркало. А то при общем молчании возомнил себя Бог знает кем. На самом деле – хорёк. Не крупный такой зверь из всех имеющихся, но во многих случаях вредный. Тащит к себе всё, что плохо лежит. Ведь он, наверно, ночь не спит, если кто-то с ним не поздоровается. А тут всю правду ему бухнуть, что о нём думают люди. Проймёт?..
И ещё долго рассуждал Валерий, что не надо терпеть зло и несправедливость, правда среди людей ходит, её нужно только громко назвать.
Таисья молчала, зябко ежилась, и шла вперёд, неожиданно быстро привыкнув к его сильной руке. Валерию не возражала. Думала… Ей и самой было любопытно: кто же на самом деле Серёжа Змеев: спаситель малой родины или кладоискатель, каких теперь немало надвинулось на обезлюдевшие деревни?
Александр САВЕЛЬЕВ. Ангел мой
Рассказ
И о висящих злом над кем-нибудь невзгодах
Не в состоянье я его предупредить,
И чтоб ни ждало нас в бегущих встречу годах,
Я не могу того властителям открыть.
Уильям Шекспир
Сонет «Я не из звезд свои познанья почерпаю…»
(Перевод Н. В. Гербеля)
Аэропорт Внуково в тот летний день показался молодому пассажиру почему-то особенно многолюдным, что было связано, по всей видимости, с наступлением сумбурного, будоражащего периода долгожданных отпусков. Он вернулся из очередной командировки, прилетев, наверное, из Барнаула (с БКЗ – Барнаульского котельного завода, где тогда в проекте котлоагрегатов для поставок в КНР закладывалась установка их очистительных аппаратов водяной обдувки «Джет»). А может быть, он прибыл из Ташкента (с Новоангренской ГРЭС)… или – из Хабаровска (с ТЭЦ-3), а может – из Новосибирска… теперь уже сказать точно не представляется возможным.
Командированный с трудом протиснулся к выходу из здания аэропорта и выплеснулся с плотным людским потоком на пыльную прилежащую площадь, где оказался в суматошной толчее пассажиров с их многочисленными провожающими, встречающими и не менее многочисленными вещами. Выбравшись из толпы, он облегченно вздохнул; приветственно взглянул в густо наполненную серо-белыми облаками небесную синь родного подмосковного неба и направился к автобусным остановкам. Рейсовый автобус, идущий до метро, был забит под завязку, а многолюдная толпа на остановке ставила под сомнение возможность оказаться в числе пассажиров по прибытии следующего. Экспресс, курсирующий до городского аэровокзала, только что отъехал, прощально посигналив каким-то неосторожным пешеходам при выезде с площади, а другой по расписанию должен был сменить его только через час.
Немного постояв и поразмыслив, молодой человек «плюнул» на десять рублей (плату в то время за альтернативный проезд на автомобиле) и поддался на уговоры одного из зазывал воспользоваться услугами такси, после чего они вместе с ним подошли к припаркованной неподалеку машине, оказавшейся частной «Волгой». Обычно таксисты или частные водители сами набирали комплект пассажиров и, заполнив до предела все места автомобиля, доставляли народ к ближайшему метро; но иногда использовали и специальных зазывал…
Зазывала – здоровенный, толстый мужик – буркнул водителю:
– Я щчас, бистро… – и исчез в толпе: молодой командированный подумал, что, наверное, тот отправился подыскивать недостающего до полного комплекта еще одного клиента, желающего прокатиться.
Водитель спросил:
– А вещи твои, парень, где?
– Со мной, – ответил молодой человек, указав на портфель в руке. – Других нет. Я налегке.
– Ну… садись в машину. Два пассажира уже есть, ты – третий, а дальше – посмотрим, – расплывчато изрек шофер, подтвердив в некотором роде размышления парня.
На заднем сиденье слева сидел крепкого сложения мужчина средних лет, хмуро и отстраненно поглядывая в приоткрытое окно. Рядом с машиной, у раскрытой правой задней дверцы, стоял еще один – помоложе, высокий, усатый – и курил. Командированный подошел с портфелем к машине и собрался было уже сесть на переднее сиденье, как вдруг водитель неожиданно этому воспротивился, категорически заявив:
– Нет-нет, здесь занято, садись сзади, тем более ты худощавый… – при этом он попытался изобразить на лице подобие улыбки.
Молодой человек, с недоумением соображая: «Кем же это занято, усатым, что ли?», пролез на заднее сиденье к хмурому мужику, поместив портфель к себе на колени. Но куривший рядом усатый пассажир опроверг его догадки. Отбросив окурок в сторону, он тут же склонился и сел рядом справа, подтолкнув, не церемонясь, нового пассажира в глубину салона ближе к «отстраненному» и, определив тем самым его место – посередине. Очутившись зажатым с двух сторон, будто в ловушке, парень почувствовал себя как-то стесненно и тревожно, словно не в своей тарелке; в голове его непроизвольно промелькнули сходные эпизоды из фильмов, где всевозможные спецслужбы «подвозят» аналогичным образом разнообразных задержанных жертв…
Мужик, подпирающий его слева, по-прежнему безмолвно смотрел в окно, в сторону безмятежно трепетавших листвой окружающих лесопосадок, а усатый сосед справа чуть отодвинулся и, обратившись лицом к парню, излишне игриво, со смесью заинтересованности, сочувствия и симпатии полюбопытствовал:
– А ты чего так облегченно путешествуешь: без чемодана, багажа, с одним портфелем?
– Да зачем мне чемодан в краткосрочной командировке? Я всего лишь на недельку смотался по производственным делам и вот вернулся обратно, – ответил парень.
– Так ты из командировки прилетел, что ли? – как бы обрадованно уточнил усатый говорун.
– Ну да… приходится частенько мотаться, – ответил молодой пассажир и добавил, – работаю в сфере энергетики…
– Энергетик, значит, едреныть, а я подумал, что за покупками и повеселиться пожаловал в столицу… ха-ха, – усмехнулся сосед.
В это время возвратился толстяк-зазывала, неожиданно вынырнув откуда-то из толпы. Открыв переднюю дверцу, он с трудом втиснул свое грузное тело на сиденье и вопросительно взглянул на водителя, который уже было потянулся рукой к ключу зажигания, торчавшему из замка панели…
В это время усатый весельчак дотронулся до плеча севшего толстяка и сказал:
– Слышь, а паренек-то из командировки едет… и без багажа…, – переводя при этом взгляд с мясистого затылка зазывалы на шофера.
Толстый обернулся назад, внимательно посмотрел на усатого, несколько секунд сосредоточенно о чем-то размышляя, затем, обратившись к командированному парню, спокойно произнес с непонятным акцентом:
– Слущай, комэндир, разтынэ торопищьсяи бэзбагажу, дай мэсто человэку, какомусрощнонадав Москву, онмэнещчас уастановкиупросыл…задвэ цэны, – при этом кивнул головой усатому.
Усатый тут же открыл дверцу и вышел из машины, выпуская несостоявшегося пассажира; а затем вдогонку – как бы по-приятельски, на дорожку – с облегчением хлопнул счастливчика ладонью по плечу с пожеланием всего хорошего (словно хирург при выписке спасенного им больного). Молодой человек, мгновенно покинув машину – будто какая-то таинственная сила незримой пружиной вытолкнула его из салона, – пробормотал в ответ взаимную банальность и спешно удалился.