Наталья Михайловна Мишина, г. Пенза, главный библиотекарь отдела основного книгохранения и нестационарного обслуживания Пензенской областной библиотеки для детей и юношества:
– Василий Костерин. В студенческие годы увлекался китайской и японской поэзией. Пишет иногда танка, хокку (хайку). Короткие четверостишия с глубоким смыслом. Очень понравилось:
Я отставил клавиатуру
И пишу пером по бумаге,
Странная ностальгия.
(Тоже иногда очень тянет писать пером по бумаге.)
Август разбрызгал росу,
Словно поплакал о лете,
Слёзы в астры пролив.
(Любимая М.И. Цветаева: «Август – астры…»)
Солнце пляшет в небе
Иль танцует колесом —
То весна на дудочке играет.
Пошептался с камышом,
Поболтал с волной,
Но кому и как о том поведать?
(Просто очень образно и атмосферно.)
И вопрос, наверное, неожиданный и не очень серьёзный, но я работаю в библиотеке для детей и юношества, и этим всё сказано: Как Вы относитесь к аниме-культуре Японии?
Василий Костерин:
– Мне кажется, что относиться однозначно к культуре аниме невозможно. С одной стороны, это просто мультики, они делятся по возрастным категориям, по жанрам, по тематике, большинство детей их с удовольствием смотрит. Но с другой стороны, в них всегда заложен не видный на первый взгляд идеологический подтекст, при просмотре многих аниме идёт подспудное воспитание вкусов зрителя. Противники критикуют аниме за обилие насилия и эротики. Также надо упомянуть и неадекватное поведение фанатов аниме, их стремление уйти от реальности, их агрессивность, их зависимость от аниме, которая сродни алкогольной или наркотической зависимости. Некоторым зрителям не нравятся преувеличенно большие глаза персонажей и их искусственные голоса. Но здесь надо сказать, что такие претензии можно предъявить в любой области современной массовой культуры: игры, музыка, бесконечные сериалы, блокбастеры, триллеры и т. д. Мне кажется, к культуре аниме следует относиться с осторожностью, впрочем, как и к современной масскультуре в целом. И чтобы вернуться к основной теме, скажу: мне ещё не приходилось видеть аниме, в котором чувствовалась бы поэзия жизни.
Татьяна Николаевна Головина,г. Москва, библиотекарь:
– В стихах Василия Костерина сквозит грусть об ушедшем времени, о детстве, о родине. Это присуще всем людям, особенно вдали от родины, а потому эти стихи трогают душу.
Мой вопрос: не хотели бы Вы вернуться домой, на родину?
Василий Костерин:
– Сначала я хотел ответить Вам, Татьяна Николаевна, шутливо. Друзьям, которые призывали меня вернуться в Россию, я обычно говорил так: а вы сможете обеспечить меня работой, жильём и всем необходимым на первое время? И мою семью, конечно. Но отвечу Вам серьёзно. Чаще всего я и не чувствую, что уезжал, что порвались какие-то связи с Россией. В Венгрии я преподавал русскую словесность, историю русской культуры, то есть работал одновременно на культуру Венгрии и на русскую культуру. Несколько раз в год ездил в Россию, принимал участие в конференциях, сам организовал в Москве семнадцать конференций на тему «Икона в русской словесности и культуре». Так что мне и не надо возвращаться. Я в России присутствую реально.
Другое дело (это уже из области психологии) – редкие приступы тоски по родине, в некотором смысле, неуправляемые. Долгое время я этого не чувствовал, и только когда в стихах у меня стали прорываться ностальгические мотивы, я понял, что тоска по родине, вопреки Цветаевой, – не «давно разоблачённая морока», а духовная и душевная реальность. И я, увы, ей подвержен.
Наталья Михайловна Зиновьева, г. Иркутск, библиотекарь:
– Как путник озябший
Спрашивает верную дорогу,
Так я молюсь пред Богом.
Не могу по достоинству оценить хайку, потому что в моей душе они не отдаются и для меня они больше похожи на пародию. Я смотрела, похожи ли они на ту древнюю японскую лирику, которую я читала в юности (на уроках МХК), и многие похожи. Они общечеловеческие, такие, какие мог бы написать и древний японец, и современный русский.
Но есть и исключения. Я выбрала это стихотворение, потому что здесь выражена православная, христианская мысль в японской форме. Это интересно звучит.
Вопрос: Почему Вы выбрали такие интересные формы стихотворений – танка и хайку?
Василий Костерин:
– Я бы сказал, что автор не выбирает форму. В душе, в сердце рождается содержание, уже облечённое в некую (нередко размытую) форму. Если интуитивно автор не чувствует противоречия между содержанием и формой, то произведение созревает (иногда быстро, в другой раз медленно) и рождается. Если же содержание и форма приходят в противоречие, начинаются муки творчества. У меня гораздо больше стихов, написанных в традиционной манере. А когда приходит вдохновение, то совсем нет времени на то, чтобы что-то выбирать. Форма как абстракция существует только в учебниках, а в процессе творчества форма – содержательна, она рождается вместе с содержанием.
Анастасия Сергеевна Ковалевская, г. Иркутск, преподаватель:
– Наибольшее впечатление из представленного для ознакомления художественного материала на меня произвело такое хайку Василия Костерина
Перебираю в пальцах песок
На берегу стремительной реки.
Как скоротечна жизнь.
Данное хайку очень резонирует с моим мироощущением. Движение времени с каждым годом наращивает темп, не оставляя ни малейшего шанса насладиться мгновением. Осознание скоротечности жизни и желание это мгновение задержать – со временем всё с большей силой занимают сознание.
Интересно, какие авторы стали источниками вдохновения для Василия Костерина. И насколько трудно создавать произведения в жанрах хайку и танка, ведь данные формы стихосложения нетипичны для русского читателя.
Василий Костерин:
– Если говорить о японских поэтах, то это будут все японские поэты от Ки-но Цураюки через Мацуо Басё до Исикавы Такубоку. Их легко найти на сайте содружества любителей танка и хокку. Что касается трудностей, то никаких закономерностей тут нет. Некоторые стихи слагаются легко, просто рождаются, с другими приходится помучиться. Но ведь даже у Пушкина и Есенина осталась масса черновиков, по которым видно, с каким трудом им дались некоторые стихотворения. А читаются они легко, словно никакого труда и не было. Кажется, Куприн сказал, что у Бунина каждая строчка потом пахнет, то есть Куприн видел в прозе Бунина следы упорной работы над словом. А вот Пушкин и Есенин таких следов не оставляли.
Лариса Михайловна Насачевская, д. Кретово Смоленской области, библиотекарь:
– Василий Костерин поразил меня тем, что он, будучи преподавателем словесности и иконографии, обратился к жанрам японской поэзии хокку и танка. Особенно мне понравилось его пятистишие:
Секунды сложились в минуты,
Минуты в часы, дни и ночи,
В недели, месяцы. И годы,
Которые быстрее всех, —
Стремглав летят.
Как точно и ёмко показана быстротечность времени, кажется, что всё ещё впереди – а время пролетает стремительно!
А также поэт находит точные слова в описаниях природы, вкладывая свои чувства и раздумья, когда через маленькую проталинку видится неповторимая красота окружающего мира.
Лес уже виден,
Речушка пред ним,
А вот домá и заборы.
Дышу на морозный узор,
И проталинка мир открывает.
Я хотела бы спросить авторов, как им удается при помощи небольших стихотворений так точно передать мысли, чувства и картины окружающего мира…
Василий Костерин:
– Формула тут, мне кажется, проста: дар плюс труд. Дар – это и благоговение перед Творцом, творением, это и умение видеть и слышать сердцем, это и любовь к слову, это и вдохновение, это и самоотдача, самозабвение до растворения в том, о чём пишешь. Труду Горький, кажется, отдал 99%. Это, конечно, не так. Если нет дара, таланта, того, что от Бога, никакой труд не поможет. С другой стороны, отказаться от труда полагаясь лишь на свой дар, – значит закопать талант в землю.
Ольга Геннадьевна Нетешева,с. Турочак Республики Алтай, библиотекарь:
– Стихотворение сегодня очень актуально, все стремятся к богатству материальному, забывая о душе, о Боге. На самом деле, человеку надо немного. А у В. Костерина (я вообще люблю японскую поэзию) мне нравятся и танка и хокку. Больше всего мне нравится стихотворение: «У каждой книги свои ароматы…». Действительно, когда читаешь книги, в каждой чувствуется её внутренний смысл.
Вопрос В. Костерину: С кем из японских поэтов Вы бы пообщались сейчас?
Василий Костерин:
– Их имена я уже называл: Цураюки, Басё, Такубоку. Десятый век, семнадцатый и начало двадцатого! Три вершины японской поэзии, которые целуют облака. И облака нисходят на них, даруя неиссякающее вдохновение.
Наталья Владимировна Трофимова,г. Радужный Ханты-Мансийского округа, библиотекарь:
– Во многом знании —
Много печали,
Я полку книжную
Сегодня перенёс,
Пристроив над огнём камина.
Понравилось. Автор, мне кажется, решил печалиться поудобнее, около камина. Уютное место для получения многих знаний.
Василий Костерин:
– В этой танка мне хотелось сказать немного другое. Удобство нередко мешает поэзии. Другие комментарии этого пятистишия более точны.
Какой вопрос Вы хотели бы задать Василию Костерину?
В душе моей двое живут:
Один двойник,
Самозванец другой,
А я, бывает, —
Третий лишний.
– Почему в своей душе Василий Костерин третий лишний?