Мужчины ушли, а женщина всё разговаривала.
– Не беспокойтесь, я буду рядом с ним и дождусь вашего приезда! – твердо произнесла она и, выключив наконец-то телефон, посмотрела на меня.
– И вы идите! Спасибо за помощь!
И мне спасибо? А я ведь, по сути, ничего не сделал, разве что морально поддержал своим присутствием всю компанию.
– Может быть, лучше все-таки вызвать скорую? – предложил я.
– Не беспокойтесь, я останусь здесь до прихода матери. Если ему станет хуже, то обязательно вызову! – ответила она. – Обязательно!
Молодец тетка! – подумалось мне. И ребенок маленький при ней, и дела, наверное, свои есть, и доска еще эта огромная, – а вот никуда не ушла, не растворилась в толпе. И доску до лавочки донесла! Что это – материнская солидарность? Или просто желание помочь человеку, попавшему в беду? Не на вознаграждение же она рассчитывает! Эх, отвык что-то я от нормальных человеческих отношений, мысли дурацкие в голову лезут… Или старею?
Я перевел взгляд на парня. Он так же неровно сидел на лавочке, того и гляди – упадет, но был в сознании, озирался и, кажется, понемногу приходил в себя. Футболка его съехала набок, густые черные волосы растрепались. Женщина, не выпуская из рук скейтборд, стояла в двух шагах от него, готовая прийти на помощь. Ее ребенок весело вертелся рядом, не озадачиваясь заботами взрослых людей. Он постоянно трогал колесики доски и даже крутил их немного, хихикая при этом.
Сомневаться не приходилось – ситуация под контролем! Махнув рукой на прощанье, я двинулся по привычному для меня маршруту – для моциона.
Хорошая погода стояла в тот день уходящего лета! И вечер выдался замечательный, тихий такой, безветренный. Офисный люд стройными рядами, помахивая папками с ноутбуками, расходился по квартирам. Загорелые до черноты торговцы арбузами с надеждой посматривали на проходящих мимо людей. Я прибавил шагу.
Появились велосипедисты. Пользуясь погожим вечером, они бодро крутили педали.
Катаются, – мысленно произнес я. И парень этот тоже вот катался на своей доске. А когда упал, мало кто обратил на это внимание, все спешили по своим делам…
Я старался отвлечься, но в мыслях всё время возвращался к только что происшедшему. Казалось бы, в толпе никому ни до кого нет дела – ан нет! В нужный момент из нее выделилась невзрачная на вид женщина и взяла ситуацию под контроль! И сама справилась, и встретила поддержку людей, оказавшихся поблизости. И доску не оставила там, у красной машины, с собой прихватила!
Я пытался переключиться на что-то другое, говорил себе, что ничего особенного, в общем-то, не произошло, что для нашего города подобные происшествия не редкость. Но почему-то вдруг стал оценивающе посматривать на спешащих по делам прохожих – а много ли найдется среди них таких вот людей, способных выйти из толпы и взять на себя ответственность за происходящее? Да, это быт, и ничего больше. Мелочи. Но из таких мелочей и складывается жизнь.
А вдруг я сам однажды вот так упаду? Да, я спортсмен, но бывший – и чего не случается в жизни… Как много будет зависеть тогда от людей, которые окажутся рядом. Пройдут ли они мимо, спеша по своим делам, или, как та женщина, окажут мне помощь?
А тетка эта – все-таки молодец! И мама этого парня, наверное, уже подъехала туда…
Надежда КУСКОВА. Майский жук
Рассказ
От Даши пахло солнцем и радостью: она принесла из школы в спичечном коробке майского жука.
– Это мне Дима подарил. А я ему дала полтора рубля. Тоже в подарок.
Он ласково усмехнулся:
– Дорогой же, дочка, вышел у тебя жучок-паучок. Ну, неси быстрей свою покупку в комнату, пока мать не разделала нас под орех: деньги она тебе всё-таки на завтраки даёт…
В кухне было открыто окно, и вместе с солнцем в дом проникал запах молодых берёзовых листьев, сочной травы и напитавшейся талой водой, разогретой земли.
Даша, сидя за обеденным столом, всё вытягивала тоненькую шейку, глядела на яркие, с блестящими листьями, берёзы у соседнего дома, пытаясь угадать, где прячутся сейчас майские жуки. Дашины тонкие и пушистые волосы на солнце тоже блестели и даже светились, создавая ореол. И он внезапно остро и болезненно пожалел дочурку:
– Майские жуки в сумерках начинают летать. Как-нибудь сходим вечером и наловим сколько твоя душа пожелает.
– Папа, ты лучше всех!
Даша чмокнула его в щёку где-то возле уха и выбежала с кухни – тоненькая и светлая, как солнечный лучик, как счастье, которого всю жизнь ждал. Он за ней: всё-таки целое событие у второклашки – майский жук, поселившийся в спичечном коробке. Надо и отцу посмотреть.
Насельник маленького домика сидел тихо, не подавая признаков жизни.
– Да есть ли там кто? Может, мальчишки пустой коробок подсунули?
– Есть-есть, я его видела, он спит. Дима сказал, что он скоро проснётся…
И она приоткрыла коробок, показывая замершее, покрытое хитином тёмное туловище и скрюченные лапки. Потом Даша делала уроки и всё прикладывала к розовому, просвечивающему на солнце ушку коробок: вдруг в недрах его зашуршит? И клонила голову то в одну, то в другую сторону, тугие светлые косички ёрзали по спине. Жук не шуршал. Девочка пригорюнилась, смотрела недоумевающее и серьёзно, как маленькая старушка.
– Давай, дочка, выпустим его на вольную волю. Что же ему в темнице томиться. Ему и воздуха весеннего хочется хлебнуть, и листьев берёзовых поглодать. От них, от берёз-то, не убудет.
Не будешь же объяснять, что майский жук прекратил своё существование на земле ещё до того, как попал в руки к Даше – не поймёт. Впрочем, по-своему она о чём-то, кажется, догадывается.
Они вместе открыли створы окна в её узкой и длинной, как пенал, комнате, внизу изящно трепетали на ветру резными листьями два клёна: – один побольше, проклюнулся два года назад сам, а второй совсем маленький, принесли вместе с Дашей от соседа позднее… Как она серьёзно объяснила по дороге всем встречным: чтобы не скучно было расти клёну-малышу одному!
Даша открыла коробок с жуком, перевернула донцем вверх и для верности тряхнула – маленький жалкий комочек полетел вниз. Его мотало потоком воздуха – вот и весь полёт. И Даша прокричала вслед:
Лети, мой жук, лети!
Нет жалости, прости.
Лети, где облака
Берёзы и река!
– Это ты сама сейчас сочинила? – удивился он. Так сильно удивился, что даже не спросил, а почему же жалости у Даши нет?.. Или для размера прибавила?
– Ты спишь? – раздался у двери резкий отчуждённый голос.
Он очнулся, открыл глаза. У двери Даша с пятилитровым баллоном воды в руке. Не та Даша, которую он только что видел в своих грёзах и остро болезненно жалел. Взрослая – высокая, тонкая, с распущенными пушистыми волосами. Красавица.
– Да что-то обеспамятовал я. Забыл, что в больнице лежу.
И он с сожалением увидел в больничное окно всё то же мглистое серое небо, голые ветки ивняка и старую шиферную крышу соседней многоэтажки.
– Воды принесла, – так же неприветливо сказала дочь.
– Да, спасибо. Затруднил тебя. Но здешнюю, из-под крана, пить невозможно. Бог знает, чем пахнет…
Даша одна из всей его семьи навещает его в больнице, где он оказался с каким-то непонятным заболеванием: отказали ноги, болели кости, и всё время хотелось спать. С женой давно в разладе, хотя официально и не в разводе.
Да и Даша побудет минуту-другую у его постели – и на выход. Дома её дети ждут. Муж, кажется, четвёртый по счету. Но сегодня дочь задержалась. Посидела молча на стуле возле кровати как-то уж очень непонятно глядя на него. Лицо с правильными чертами, светлое, но неподвижное, без мимики. Глаза непроницаемые, холодные. А маленькая Даша, бывало, очень любила строить забавные и умильные рожицы, и серые глаза успевали рассказать всё до того, как она произносила первое слово.
Не заметил, как Даша ушла. Думал, насовсем. И обрадовался: очень устал, закрыл глаза, чтобы снова грезить о былом. В полусне, в полуяви не так донимает боль… Но дочь вернулась. Оказывается, была в ординаторской, говорила с лечащим врачом, сходила и к главному.
– Завтра тебя в хоспис отправляют, – сообщила, как о деле решённом. – Там и жить, и умирать будешь.
Он молча закрыл глаза и снова увидел маленькую Дашу, весенний счастливый день, и вспомнил то своё минутное озарение при виде падающего майского жука.
Когда служил в десантных войсках, то на первом году службы случилось несчастье: во время затяжного прыжка не раскрылся парашют у его друга Серёги.
И он сверху с надеждой, а потом с ужасом видел, как Серёга, похожий на маленькую нарисованную фигурку, стремительно приближается к земле, к месту своей катастрофы.
Александр САВЕЛЬЕВ. Необыкновенное прибытие
Сочится ручеек воспоминаний,
Забавные моменты возрождая;
Даря улыбку всем без всяких званий,
А тяжкие невзгоды опуская.
Александр Савельев
Утреннее сияние наступающего дня с бледно-голубым, почти прозрачным небом, ласковым осенним солнцем и легким свежим ветерком, нежно шевелящим длинные ветви желтеющих акаций, что раскинулись на краю плаца у кубрика дивизиона связи, вовсе не радовали одного из его молодых офицеров. Рядом беспечно прыгали по асфальту и весело щебетали шустрые воробьи, а хмурый лейтенант, будучи в то время дежурным по роте, сидел на лавочке под акациями и с обидой в душе на коварство изменчивой Фортуны вопрошал: «Почему именно в мое дежурство угораздило пропасть этого злосчастного матроса Кучару?».
Дивизион связи входил в состав морской авиации КЧФ (Краснознаменного Черноморского флота) и выполнял функции, указанные в его названии, то есть обеспечивал различными способами связь. Личный состав срочной службы этой маленькой части большого крымского гарнизона состоял в основном из подготовленных в военно-морской школе на Балтике соответствующих специалистов, несущих регулярные вахты на объектах со всевозможным приемно-передающим оборудованием; но (следуя, наверное, шутливо переиначенной поговорке «В семье не без шофера») не обошлось там и без водителей. В их обязанности входила перевозка оборудования на точки, перемещение передвижных систем связи в походных (в то время не имевших место) ус