вкусить настоящей медовухи на настоящем Пиру, потому как не умеем и не имеем, что передать следующему поколению; «бормотуха» — наш удел на ближайшие годы в выборе пути: куда нам идти?.. Зато, претендентов в Президенты, как тараканов на тараканьих бегах (из кинофильма «Бег»), когда русский генерал Чернота ставит свои газыри — последние свои ценности, на забег очередного таракана «янычара», потеряв всё — Россию, Родину и Путь…
На мой взгляд, о беспутности человечества верно сказал мыслитель, философ Константин Леонтьев, сказал ещё до первой Русской Революции: «Не ужасно ли и не обидно ли было бы думать, что Моисей восходил на Синай, что эллины строили себе изящные Акрополи, римляне вели пунические войны, что гениальный красавец Александр в пернатом каком-нибудь шлеме переходил Граник и бился под Арбеллами, что апостолы проповедовали, мученики страдали, поэты пели, живописцы писали и рыцари блистали на турнирах для того только, чтобы французский, или немецкий, или русский буржуа в безобразной комической своей одежде благодушествовал бы „индивидуально“ и „коллективно“ на развалинах всего этого прошлого величия?.. Стыдно было бы за человечество, если бы этот подлый идеал всеобщей пользы, мелочного труда и позорной прозы восторжествовал бы навеки».
Добавим к сказанному К. Леонтьевым, что кроме красавца Александра в пернатом шлеме, что переходил Граник и бился под Арбеллами, было ещё много войн — была Первая мировая, а в России— революция и война гражданская, затем был ещё переход немцами Буга и битва под Сталинградом, решавшая исход Второй мировой войны, самой жестокой из известных человечеству войн… И к восхождению Моисея на Синай, надо добавить ещё одно восхождение — на Голгофу…
И всё это только для того, чтобы какой-то новый русский буржуа или чиновник провозгласивший в России священство частной собственности при этом обокравший свой народ, «индивидуально» или «корпоративно», «благодушествовал» в шезлонгах где-то на Канарах или покачивался на белоснежной яхте на Гавайях, навязывая это миру как идеал. Ведь, правда, «обидно думать», если во всём и над всем, над всеми человеческими битвами и жертвами — этот мелочный, подлый идеал самодовольства…
И что уж самое обидное, точнее, постыдное — отказавшись так легко, так поспешно и так подло от коллективной собственности, от мечты «жить без богатых и бедных» мы обессмыслили, сделали совершенно бессмысленной наитруднейшую страницу Российской революционной истории и выплеснули всю ту кровь, пролитую народом, коту под хвост!.. выстроив на той крови, лишь какой-то Ельцин-центр лавочнику духа…
Мы обессмыслили, обесценили, обокрали сами себя!..
И прах наш, с строгостью судьи и гражданина,
Потомок оскорбит презрительным стихом,
Насмешкой горькою обманутого сына
Над промотавшимся отцом.
Римма Николаевна Суслина, г. Калининград, Областная юношеская библиотека, эксперт по комплектованию фонда:
Ещё раз возвращаясь к «Достоевскому в моей жизни», какая разница существует между прочитанным Достоевским в школе, институте, и «там, стоя в той камере»?
Иван Марковский:
В школе не читал, в институте тоже не читал, потому как не учился. Но думаю разница с «той камерой» большая, огромная!.. Из неё мне как бы увиделось все построение «Великого инквизитора», весь его замысел, воплощение которого вижу на земле и сегодня… Институт, конечно, умное заведение, но в нём тебя ведут, как по тюремному коридору: ты что-то из боковых камер слышишь, но по-настоящему — что там происходит, не видишь и не знаешь… А вот когда тебя из коридора в одну из таких камер зашвырнут, тогда другое познание бытия…
Галина Павловна Титова, г. Архангельск, Архангельская областная научная библиотека им. Н. А. Добролюбова, руководитель Регионального центра книги:
Что для Вас творчество, делает оно Вас сильнее, помогает «разрушать» все и всяческие тюрьмы?
Иван Марковский:
Да, помогало и помогает и прежде всего разрушению тюрьмы внутри себя, главная несвобода внутри нас… А что внутри, то и снаружи…
Валентина Геннадьевна Шушунова, Алтайский край, библиотекарь:
Иван Григорьевич, есть темы, которые не приемлемы для Вас в творчестве? Есть то, к чему Вы сознательно не хотите прикасаться?
Иван Марковский:
Да, есть. Не приемлю садистические темы, где смысла никакого, а крови море… Это нечто обратное «Преступлению и наказанию», где убийство короткое, а мука длинная… А в нашем сегодняшнем «творчестве» особенно телекино, моральной муки никакой, зато трупами и кровью залито всё, и смерть человека подаётся, как виртуальная игрушка… что для человеческого мозга, формирования души и сознания — очень опасно!.. Также сознательно стараюсь не прикасаться к излишним влечениям плоти. Без страстей люди не могут, без страсти нет литературной драмы, но меру дозволенного чувствовать и соблюдать надо.
Ещё избегаю загробных тем. Заглядывать в ту бездну… для земного человеческого духа небезопасно… Здесь за человеком должен стоять сильный Руководитель. Но и он скажет Вам: смотри пока в книгу Природы. В ней для тебя есть всё.
Агафонова Ольга Николаевна, г. Иркутск, главный библиотекарь отдела обслуживания читателей 10–15 лет в Иркутской областной детской библиотеке им. Марка Сергеева:
Рассказ «Карамели» автобиографичен?
Иван Марковский:
Да.
Ирина Геннадьевна Батракова, г. Братск, библиотекарь:
Вы считаете литературу хобби или делом своей жизни?
Иван Марковский:
На этот вопрос уже отвечал для анкеты журнала «Парус». Да, дело жизни, но батрачить всё равно надо, как и в любом деле, если хочешь сделать что-то стоящее.
Наталья Сергеевна Бибикова, г. Кемерово, библиотекарь:
В каких литературных жанрах вы бы хотели попробовать себя?
Иван Марковский:
В каких хотел, в тех уже пробовал… Более-менее получилось в самом простом — в прозе жизни.
Юлия Сергеевна Большакова, г. Санкт-Петербург, заведующая сектором Отдела индивидуального обслуживания Санкт-Петербургской государственной специальной центральной библиотеки для слепых и слабовидящих:
Кого Вы считаете своими учителями? Как Вы считаете, роль литературы в общественном сознании раньше было важнее, чем теперь?
Иван Марковский:
Жизнь, Книги, Природу и Провидение.
— О!.. раньше важнее — бесспорно!
Вера Геннадьевна Ветрова
Для того, чтобы из замысла родилось настоящее произведение, как полагают многие, надо иметь три составляющие — талант, мастерство и вдохновение.
Как вы считаете, верно ли это? Что еще необходимо писателю, чтобы его произведения стали настоящими, подлинными?
Иван Марковский:
Я бы заменил вдохновение — ритмом труда, а для подлинности добавил — неодолимое желание сказать правду… Толстовское: «Не могу молчать…». Хотя и помолчать — не мешает: молчанье собирает, обостряет мысль.
Вот такой «круговорот воды в природе».
Хава Аликовна Гадаборшева, Ингушетия, г. Грозный, библиотекарь:
Какие описания или описания чего в рассказах даются Вам сложнее всего?
Иван Марковский:
Выдуманные, несвойственные мне, как говорят «высосанные из пальца».
Любовь Сергеевна Григорьева, г. Екатеринбург, Мемориальный дом-музей П. П. Бажова, научный сотрудник:
Не знаю, можно ли так, но хотелось бы высказаться цельным монологом.
Изначально внимание зацепилось за рассказ Ирины Владимировны Калус об Иване Марковском потому, что после произведений Олега Павлова (о котором я бы хотела написать) меня тянет на такую вот, лагерную тяжёлую прозу. И вот я прочитала его статью о Достоевском. Вернее, не о Достоевском, а «в связи» с Достоевским. Меня она очень впечатлила. И, конечно, я не была, слава богу и тьфу-тьфу-тьфу, в тюрьме, конечно, не переживала подобного опыта, но этот вопрос «За что?…» в моей жизни тоже возникал, по другому поводу. И в тот момент я нашла или придумала ответ на него, потому что иначе было совершенно невыносимо, ответ был такой: «Потому что слишком много в моей жизни хорошего в другом, такого хорошего, которое не досталось другим людям, во всём должен быть баланс». А попросту — я убеждала себя в том, что нет никакой несправедливости из-за которой стоит ожесточиться, озлобиться на весь мир (ведь это очень большое искушение!). На самом деле, это такая животрепещущая тема для меня… Даже сейчас… Мне вдруг захотелось перечитать Достоевского. Думаю, я его сейчас совсем по-иному увижу, нежели в школе и в университете.
Вопрос: согласны ли Вы с мыслью Ф. М. Достоевского о том, что человек становится человеком только через страдания?
Иван Марковский:
Я бы не сказал, что только через страдание — и через желание, через усилие стать человеком; и через природную данность, которую ты уже где-то когда-то наработал до своего земного рождения. Но страдание имеет колоссальный очищающий фактор в становлении человека и поддержании в нас человечности. Хотя у многих мысль о спасающем, очищающем нас страдании вызывает раздражение и даже злобу… Нахожу, что к таким следует обществу присматриваться и не пропускать их высоко во власть: у не признающих для себя очистительного страдания не будет и сострадания… И они обязательно применят очистительное страдание — к другим, но не к себе; себя такие непременно возведут в «наполеоны». А «ответ», Любовь Сергеевна, вы «придумали» себе очень верный, спасительный. Озлобление — не спасёт, скорее, спалит…
Татьяна Васильевна Даньшина, г. Орел, п. Змиевка Орловской области, библиотекарь:
Чем вам нравится творчество Ф. М. Достоевского?
Иван Марковский:
Глубиной мысли. Бездной…
Анна Александровна Демичева, п. Сокольское Нижегородской области, методист детской библиотеки:
Как повлияло творчество Федора Достоевского на ваше становление как писателя?