Этим натуралистически-изоляционистский уклон Данилевского отличается от противоположного уклона у первых славянофилов, которые видели в Европе "страну святых чудес" и надеялись восстановить христианское единство Запада и России, что было утопией с той же историософской точки зрения.
В связи с книгой Данилевского уместно ответить на вопрос о панславизме. Эта красивая теория возникла в русле национально-освободительной борьбы славянских народов, подвергавшихся германскому и турецкому натиску. Недостаток ее заключался в превалировании кровно-языкового критерия над духовным, и потому она, конечно, была утопична. Почти все западно-славянские народы, не приобщившись к Православию или утратив его, к нашему времени стали по сути духовными задворками апостасийной Европы, имея с нею больше общего, чем с православными славянскими братьями. Это озападнение было главной причиной краха всех проектов панславизма. Об этом у меня есть более подробный доклад на конференции в Ягеллонском университете в Кракове [11].
5. Теорию Третьего Рима как удерживающей вселенской миссии России западники называют русской "националистической гордыней". Так можно говорить, только будучи духовно неграмотными. Это не гордыня, а трудное бремя возложенной Богом на наш народ ответственности за судьбу христианского мiра, и такое национальное самосознание далось нашему народу в трудной борьбе как со своими грехами и уклонениями от Божьего задания, что приводило наш народ к великим катастрофам, попускавшимся нам для вразумления от обратного, так и в борьбе с внешними врагами, которых сатана насылал против нас. За эту «гордыню» заплачено многими жертвами и кровью сонма наших Мучеников-Свидетелей истины (по-гречески «мученик» означает "свидетель").
Третий Рим сокрушился по грехам нашего ведущего слоя, когда земные соблазны Великой России и затем опять-таки злоупотребление свободой ослабили нас перед глобальным натиском всех объединенных сил зла, восторжествовавшего на руинах православной Российской государственности и искоренившего в большей части нашего народа национальную идею и даже истинно православное богословие. К сожалению, сегодня это печально сказывается и в российских гуманитарных науках, и в Русской Православной Церкви Московского патриархата.
Тем не менее, эта миссия удерживающего Третьего Рима для нашего народа неотменяема. Если наш народ от нее окончательно откажется — Россия перестанет существовать, ибо любая другая Россия окажется не нужной Богу, а заменить ее в этой миссии уже некому. Могу допустить, что настоящую монархию как богоосвященную власть Помазанника нам не восстановить, потому что она как обязательное условие предполагает монархическое правосознание народа, чего сейчас нет. Но многие мыслители русской эмиграции (от Ильина до Франка) предполагали переходный востановительный период просвещенной национальной диктатуры как предварительной формы богоугодной власти. Она сейчас была бы очень желательна для остановки деградации страны и народа. (Такое понимание современных задач России я излагал во всех своих книгах, мне также неожиданно предложили выступить в 2007 г. на Круглом столе в рамках "Юбилейных XV Международных Рождественских образовательных чтений", желающие могут обратиться к этому тексту [12].) Только у нас, похоже, уже не осталось времени на это восстановление, и Олигархат РФ опущен в такую компрадорскую зависимость от Запада, что мiроправители этого не допустят…
6. Задача предложенных круглых столов: «обрести, наконец, свою самобытную национальную идеологию и сформировать стратегию национального развития», и для этого «Мы ставим задачу за несколько месяцев провести максимально полную ревизию всех имеющихся в обществе историософских концепций России» — мне видится в том, чтобы с православной точки зрения выявить частичную правду, неточности и ошибочность всех других упоминаемых в документе «патриотических точек зрения», которые «представлены целой палитрой концепций». Вот только сомневаюсь, что все участники круглых столов являются компетентными ревизорами. В частности, среди них есть совпатриоты, которые по моему неопровержимо доказуемому определению — всегда русофобы [13], ибо у них родина не Россия, а интернационалистический богоборческий СССР, в котором нашему народу был устроен Русский холокост, лукаво и аморально оправдываемый ныне "советскими успехами индустриализации" и т. п.
Совершенно правильно в «Концепции» изначально отвергаются «псевдонаучные теории, которые отрицают половину календарной истории России, утверждают, что никакой Руси не было, а первичным историческим явлением была Золотая Орда и т. п.» (это просто тщеславный выпендреж, прошу прощения за жаргонное словцо, но оно соответствует упомянутой "научности"). Также верно отвергаются «неоязыческие концепции, которые главной преградой на пути поступательного развития России считают принятие Христианства»; нынешний «новодел» язычества — это утопическая попытка бегства в утробу истории от грядущего Апокалипсиса [14].
Конечно, очевидна узость и ложность «концепции "русского этнического национализма", в недрах которых возникла идея "Россия для русских"». «Что такое русский народ?» ‒ это те граждане нашей страны, независимо от кровного национального происхождения свои предков, которые имеют такое русское самосознание и чувство единой судьбы в выполнении Россией ее удерживающей миссии [15]. (Сделаю лишь оговорку, что современный лозунг "Россия для русских" является в РФ прежде всего протестом против дискриминации русского народа как государствообразующего и нивелирования его до уровня некоего «россиянского», и тем более этот лозунг не предполагает дискриминацию всех остальных народностей или отделение от них. [16])
Изложенной методологической констатацией единства Замысла Божия о человечестве я фактически уже ответил на многие вопросы, предлагаемые в программе для обсуждения (не буду далее о них специально говорить). Вкратце позволю себе отметить из этой «палитры» лишь еще некоторые такие уклонения от истины, от которой можно уклоняться в разные стороны, абсолютизируя частичные истины в качестве главных.
Что касается «представления о России как составной части «европейской» цивилизации» и «полной политической капитуляции перед Западом с последующим растворением России в ней как в материнской цивилизации» ‒ я уже отметил, что первое верно в отношении общего христианского происхождения, но именно такая капитуляция в умах ведущего слоя для России уже и обернулась революционной катастрофой. Однако несмотря на разделение на апостасийную христианскую цивилизацию (фактически превратившуюся на Западе в постхристианскую) и на христианскую удерживающую (до момента падения исторической России) ‒ некоторая общность (общественно-политическая, но, разумеется, не экуменистическая) все еще возможна и ощущается даже в наше время между русскими православными противниками глобализации и европейскими христианскими консерваторами-антиглобалистами.
К сожалению, этого нельзя сказать о современной политической и культурной «элите» РФ с западническим комплексом неполноценности, ‒ в значительной мере продукта атеизированной советской цивилизации, в глубине которой, однако, сохраняется архетипический потенциал православной культуры и возможность восстановления исторической российской цивилизации. Это подсознательно страшит и чутких американских ястребов (жидовствующих "неоконсерваторов"). Но такое возрождение России невозможно без смены нынешней власти и без очищения Церкви от советского конформистского и еретически-богословского наследия, проповедующего, что якобы всякая власть богоугодна и ей следует служить «не только из страха, но и по совести» (Декларация митр. Сергия 1927 г.), даже если это власть богоборческая, антихристианская ‒ в дальнейшем из этого логично следует и принятие власти самого антихриста [17].
7. Евразийство в предложенной мною системе историософских координат ‒ это, говоря словами одного из бывших видных евразийцев Г. Флоровского: «правда вопросов, но не правда ответов, правда проблем, а не решений… Не от Духа, а от плоти и от земли хотят набраться они силы. Но нет там подлинной силы, и Божия правда не там» (Евразийский соблазн // Современные записки. Париж, 1928. № 34). По этой причине евразийскому течению я уделял совсем немного внимания в своем подробном анализе эмигрантских идейно-философских поисков. Но поскольку оно весьма популярно в современной России, повторю тут вкратце тогдашнюю оценку.
Евразийство возникло в эмиграции в начале 1920-х гг. как реакция на саморазоблачительное предательство Запада в революции. На первый взгляд антизападное евразийство тоже можно отнести к интересным поискам «удерживающего» направления (в чем-то можно видеть перекличку с восточными симпатиями К.Н. Леонтьева). Оно объясняется надеждой вывести Россию из апостасийного круга проблем погрязшей в грехе "вырождающейся Европы" — отсюда уход к Востоку, в опоре на который Россия и раскроет мiру свою "общечеловеческую правду"…
Отношение евразийцев к Западу было непримиримым, поскольку он "предал христианскую Истину", и даже «понятие славянства… не оправдало тех надежд, которые возлагало на него славянофильство», — утверждали евразийцы во вступлении к первому своему программному сборнику статей. Отношение же к азиатскому Востоку было снисходительнее, поскольку он Истиной еще не обладал и, следовательно, ее не предавал. «Мы не сомневаемся, что смена западноевропейскому мiру придет с Востока…» ("Исход к Востоку. Предчувствия и свершения. Утверждение евразийцев. София, 1921).
Однако первоначальный романтический вкус новизны у многих православных улетучивался по мере того, как евразийство саморазоблачалось в своем неправославном развитии, обнаруживая просоветский уклон и подчиняя истину Православия "кровному и духовному родству" с Азией. «Евразийцы пытаются утвердить и некое религиозное единство Евразии, странным образом без снятия граней по вере. Они не останавливаются на правиле веротерпимости. Они торопятся под него подвести не только религиозно-нравственное, н