В штабе генерал и по дороге военные рассказывали о том, как изгоняли немцев из наших сел, как громила их Красная армия; показывали по сторонам дороги трупы убитых немцев и румын, разбитые и сожженные бронетанковые машины.
Приехали на второй день в сел. Толдзгун. Здесь наш приезд совпал с похоронами расстрелянных шести мирных жителей Толдзгуна и двух красноармейцев. Из 6 человек трое из одного дома: два брата и сын 14 лет старшего из братьев Койбаевых; один коммунист по фамилии Габеев, другие – беспартийные 20-28 лет. Все шестеро были вывезены из домов ночью на край села с лопатами. Сказали им: «Идет окопы рыть». Заставили рыть ямы, с ними были 2 красноармейца, попавшие к немцам в плен во время разведки. Все были сначала замучены, заколоты штыками, ножами в горло, лицо, живот, а потом расстреляны….
ГАНИ РСО-А, ф.1, оп.4, д. 1011, л. 17. Машинопись. Заверенная копия
РАЗДЕЛ 3. БЕЗ СРОКА ДАВНОСТИ:
СВИДЕТЕЛЬСТВА ОЧЕВИДЦЕВ
№1
Показания дочери убитой оккупантами Камарзаевой Софьи из сел. БирагзангАлагирского района СОАССР
Моя мать Софья работала в колхозе «им. XII Октября» рядовой колхозницей. Два моих брата Мухарбек и Семен находятся в Красной армии. Мухарбек служит лейтенантом, а Семен рядовым бойцом. Софья за хорошую работу неоднократно получала от правления колхоза премии и благодарности.
Когда немцы оккупировали наше село, мы убежали в лес и прожили там около месяца. После этого, вместе с другими жителями мы вернулись обратно в село. Вещи наши все были разграблены. Некоторое время мы прожили в чужом доме, а затем немцы арестовали мою мать. Вместе с ней арестовали еще: Габуеву Женю, Габуева Измаила /мальчик лет 15-ти/, БотоеваЖору-школьник и ГабуеваГаби. Всех их посадили на бричку и отправили в г. Алагир. Сопровождали их полицейские.
Когда арестовали мать, то я пошла с ней. Она меня не пускала, но я сказала, что там, где умрет она, умру вместе с ней и я. На бричку их посадили при мне и отправили. Я плакала, а она мне сказала: «Не плачь, не бойся, я наверное скоро вернусь».
4 декабря я принесла ей в Алагир передачу и теплые вещи. Передачу ей передали, а теплые вещи немцы оставили себе.
9 декабря я снова пришла в Алагир к ней на свидание, но у меня ей больше ничего не приняли. Сказали, что ее отправили в концентрационный лагерь в Нальчик. Позже я слыхала, что вещи ее остались в тюрьме, а их самих куда-то увели.
Когда части Красной армии освободили Алагир, мою мать Софью нашли мертвой – замученной и наспех закопанной вместе с другими замученными советскими гражданами между Алагиром и селением Црау.
№2
Рассказ партизана БорсиеваХадзибекираАгубеевича о жизни вс. Дзуарикау в период оккупации
В 1941г. меня призвали в Красную армию. Был военкомом отдельного минометного дивизиона. Действовал с частями Юго-Западного фронта на Изюм – БарвенковскомВеликолукском, Камышевахском, Мало-Камышевском, хутор Варваровском направлениях. Участвовал в рукопашных боях за Александрополь, за Котовку и т.д.
Первую рану получил на подступах к Клиновской, вторую рану – во время переправы к станции Савинцово, третий раз – 22-го июля был ранен в районе Новочеркасска у ст. Грушевки. Два раза был контужен, правое ухо у меня оглохло. Лежал в госпиталях. После третьего ранения и контузии меня уволили из госпиталя на продолжительное домашнее лечение.
Когда фронт приблизился к Северо-Осетинской АССР, я эвакуировался из города Орджоникидзе в сел. Дзуарикау вместе с семьей. Когда немцы рвались к территории Осетии, я хотел вступить в партизанский отряд, но секретарь Орджоникидзевского парткома ВКП/б/ тов. Козонов Константин отсоветовал мне: потому что я еще слаб, ездить верхом не смогу и мне надо еще лечиться.
Меня избрали парторгом сел. Дзуарикау. Когда я проработал пять дней, немцы заняли село и рвались дальше к столице нашей республики, к Орджоникидзе. Это было 2-го ноября 1942 г. Накануне, вечером 1-го ноября я вместе с председателем сел[ьского] совета Т.ГуриевымБахта и другими коммунистами: ПарсиевымБексолтаном и ЧерджиевымХаджимуратом, ушли в партизанский отряд Орджоникидзевского района. Семья моя убежала в горный Дзуарикау. Моя жена Любовь Васильевна несла на спине сына Эльбруса и дочь Зинаиду одиннадцати месяцев, а дочь Зару вела за руку. Под артиллерийским обстрелом ночью она ушла из Дзуарикау и прошла за ночь 25 километров. Всё моё имущество осталось в селении и было разграблено фрицами. В партизанском отряде я работал заместителем командира по политчасти. Много дней нам пришлось ходить по партизанским путям, много заданий выполнить. Но я расскажу пока только о некоторых из них.
Мы были связаны с северной группой 37-й действующей Красной армии. 15-го декабря нам было дано задание: Пробраться в тыл врага в сел. Хаталдон, уничтожить провода связи противника, выявить огневые точки противника и определить его силы в этом районе. Побывать у главной дороги, связывающей сёла с гор. Орджоникидзе, и определить движение частей немцев. Кроме того, на обратном пути взять языка.
Я с группой партизан в пять человек вышли на выполнение боевого задания. В эту группу входили следующие товарищи: Литвиненко – капитан, бойцы Симашко, Голубев и еще один боец. В пять часов утра мы вышли с места нашей стоянки. Пробрались через горы и леса и вечером, форсировав линию немецкой обороны, подошли к шоссе. Перешли шоссе и подкрались к селению Хаталдон. Немецкие батареи находились не более как в ста метрах. Мы прошли между ними и выяснили расположение батареи и огневых точек. По шоссе движения не было. Мы нанесли себе на бумагу то, что было необходимо и вернулись в лес.
На второй день, 16-го декабря, мы вернулись опять к Хаталдону, западнее села, около главной дороги мы устроили засаду. Вырезали 55 метров их секретного телефонного провода. Густой зимний туман стлался по земле и облегчал наши действия. Мы сидели у дороги и ждали наступления вечера. Что бы взять языка. Часов в шесть вечера вдали показалась легковая машина, накрытая брезентом. Когда машина поравнялась со мной, я открыл огонь из автомата. Машина откатилась еще метров на 20 и остановилась. Я подбежал к машине и увидел, что в ней сидело два немецких офицера и шесть солдат, они были вооружены автоматами. Кроме шофёра все они были мертвы. Около машины собрались и мои товарищи. Мы забрали у них сумку и ушли обратно в лес.
17-го декабря на рассвете мы опять были западнее Хаталдона. Опять засели в засаду, но день был солнечный и мы свой день записали в «простое».
Восемнадцатого декабря я опять в засаде. Вечером со стороны Суадага в сторону Дзуарикау шли восемь немецких бричек с боеприпасами. На бричках сидело 17-18 солдат, вооруженных винтовками. Мы уничтожили всех солдат и боеприпасы. Уничтожили так – же и лошадей т.к. их нельзя было взять с собой. Дальше нам задерживаться нельзя было т.к. подходило много немецких машин с солдатами. Мы отошли в лес.
Мне еще хочется вспомнить своего боевого товарища Тбоева Пушка: он ехал со мной на выполнение задания и был убит снарядом немецкого тяжелого орудия. Сам я тоже этим снарядом был засыпан землей и был вырыт товарищами. Похоронили мы Тбоевав сел. Далагкау и всем отрядом отдали ему воинские почести. И задание выполнили уже без него.
До конца действий нашего отряда я находился в нём, а затем направили меня на работу в органы НКВД, где выполнял различные боевые задания. Командиром нашего отряда был капитан МулуховДзарахмедДзетаевич.
№3
Рассказ В. Боговой, жительницы ст. Архонской, об авианалете на мирных жителей
Мы были эвакуированы из гор. Орджоникидзе в селение «Рассвет». В одном доме жило нас 5 семейств вместе. Когда начались налеты немецких самолетов, мы прятались в подвальном помещении. Вокруг нашего дома не было ни воинских частей, ни военных объектов. Тем не менее, шестого ноября немецкие самолеты начали бомбить мирное население.
В этот день в подвале сидело нас 27 человек. Немецкие самолеты летели очень низко ибезусловно видели что кроме женщин и детей в нашем дворе никого не было: военных не было и по близости. Всё – таки сбросили бомбы и убили семнадцать человек в одном только нашем дворе: Боговы Асахмет 85л., его сын Николай 50л, работник Оссоюза, дочь Серафима 35л., его сноха Елена 45л., и её дочь Дзерасса 10 л., дочь Николая Фуза 18л., и сын Константин 14 л. Сноха Асахмета Варя 30л., и её дети: Зара 12л., Тимофей и Зина/Близнецы/ по 9 лет. Чехоевы: Ксения 35л., и её дети: Фуза 15 л., Казбек Зл., и Замира 3-х мес. Бирагова Варя 22л., и ее дочь Заира полутора лет.
Когда мы начали раскапывать из под обломков дома убитых и раненых, снова самолеты сделали заход над нами и начали обстреливать нас из пулеметов и ранили СолтанаЧехоева в голову, в село вошли немцы и они не давали нам пойти и помочь раненым, погибавшим под обломками. В этом разрушенном помещении нас осталось еще пять человек здоровых и пять тяжело раненых: всех нас выгнали на улицу и предложили уйти из села. Седьмого ноября с ранеными на плечах под артиллерийским обстрелом мы перебрались в русло «Таг», между Кадгароном и Ногкау.
В селе «Рассвет» немцы задавили гусеницами танков двух стариков, не успевших убежать из села.
В русле мы прожили 8 дней, питались кукурузой, были босые и раздетые, мёрзли. Нас снова стали бомбить: кроме того, раненые были без медицинской помощи и мы перешли в Ногкау. Немцы там издевались над нами. Заставляли нас работать под угрозой расстрела. Моего племянника Таймураза, 12 лет, избили два раза за то, что он не мог на них работать, угрожали оружием. Издевательствам их не было границ. Разграбили всё наше имущество. В городе Орджоникидзе разрушена немецкой бомбой наша квартира.
№4
Показания Хадзиева Николая Захаровича об обращении немцев ввоеннопленными в лагере на кирпично-черничном заводе около реки Дур-ДурДигорского района
Был я арестован немецкими полицейскими около реки Дур-Дур 10 ноября 1942 г. После ареста нас привели в Дигору и посадили в подвале , где было 8 человек , число заключенных с каждым днем увеличивалось и , таким образом , нас в подвале темном , под землей стало больше чем 30 человек, в том числе, женщин четверо и детей двое. В подвале мы побыли 4 суток совсем без пищи, не давали даже воды, не пускали выходить во двор . К этому времени привезли паровоз , который стоит сейчас на площади около школы №2 и мы думали , что с минуты на минуту нас сожгут . Приехал к нам один немецкий офицер и приказал отправить нас в лагерь на кирпично-черепичный завод , куда нас отправили ночью.