И вдруг голос. Вроде и не громкий, как над ухом самым, но всё вокруг заполняющий. Словно от самой воды идёт и по всему болоту распространяется.
«Бросьте этот рюкзак! В прошлый раз он уже утянул вас на дно. Забыли?»
Оперуполномоченный руку не отпустил, но глаза поднял. На значительном отдалении, как раз в той стороне, куда геологи идти намеревались, виднелась человеческая фигура. Неизвестный стоял посреди болота, вытянувшись во весь рост, а потом зашагал прямиком к офицеру так ровно, и так спокойно, словно ступал по твёрдой поверхности. И выглядел в точности так, как описывала бабка – в серой форме непонятной принадлежности и без знаков различия. Голубоглазый. По виду лет двадцать пять не больше.
А дальше неизвестно, что первое случилось: то ли бревно качнулось, то ли тонкая осинка не выдержала напруги, но с резким треском оперуполномоченный полетел в воду. В ту самую яму, где пару минут назад профессор в очках с рюкзаком своим сгинул. В последний миг успел ухватиться за крупный шмат какого-то дёрна. Завис подбородком над водой. В нескольких сантиметрах от неминучей смерти.
Неизвестный же не торопясь подошёл к утопающему, встал на отъехавшее в сторону бревно, будто не весил ничего. Посмотрел на офицера сочувственно.
«Здесь полно топляка. А кислорода в воде мало. Пни и коряги покрываются растительностью сверху быстрее, чем успевают истлеть внизу», – пояснил зачем-то.
«Ты кто вообще такой?» – спросил оперуполномоченный, стараясь не делать резких движений.
«Наверное, просто наблюдатель…»
«Резидент? Чей? Немецкий?»
«Нет… Берите выше», – неизвестный заулыбался.
«Английский? Американский?»
Молодой человек отрицательно мотнул головой.
«Даже не китайский. Да и не резидент я. И даже не разведчик. И не шпион. И не лазутчик. И даже не диверсант. Говорю же – просто наблюдатель».
«Помочь мне, значит, не собираешься?» – съязвил офицер.
«Нет. Только наблюдать, – на полном серьёзе ответил парень. – Но я могу вам подсказать. В следующий раз не ходите за этими двумя. Ничего ценного для вас они не знают. Да и прохода тут нет».
Оперуполномоченный сделал последнюю решительную попытку вырваться из трясины, но мокрая трава рвалась, пальцы скользили по склизкому грунту, набивающемуся под ногти, но не держащему человеческий вес. Трясина быстро уволокла его вниз. Пару минут над поверхностью ещё сжималась пятерня, хватающаяся за воздух. Шли пузыри. Но скоро и они пропали.
* * *
«Осень наступает по всей округе. Раздевает яблони в саду. Золотит рябины на полянах. Пунцовой краской расписывает осины на болотистом бережке. Да и от самого озера всё чаще по утрам тянет холодком…»
Никитична банку морщинистой ладошкой потрогала – остыла уже – слила воду, новым кипятком заварила. Глянула на гостя. Необщительный он сегодня какой-то. Уже и геологи с утра в дверь стучали – ушли. И служака этот казённый у дома проходил несколько раз – всё по округе шастает, высматривает чего-то. А этот сидит – в блокнотик пишет. Под нос слова бубнит.
«Что ты там бормочешь?» – спросила Никитична, вытирая руки полотенцем.
«Рассказ пишу».
«Писателем, что ли, заделался?»
«Мне больше нечем заняться».
Хозяйка отвела от молодого человека недовольный взгляд, решила вообще на чёрта внимания не обращать, вернувшись к своим хлопотам. Дождалась, когда ягоды во втором кипятке успокоятся и остынут. Залила холодной водой, добавила сахару, проварила. Стала раскладывать. Почти шесть банок вышло. Как обычно. Каждую любовно накрыла промасленной бумагой, аккуратно бечевой завязала. Стала на полке расставлять. А потом глянула снова на гостя.
«Отпусти меня…»
Тот оторвался от записей, встретился своими ясными глазами со страдальческим взглядом Никитичны.
«Не могу».
И так горестно ей сделалось. Так пусто и безысходно. Инвариантно, как чёрт сказал бы. Тут бы и заплакать, но дверь с шумом распахнулась. Хозяйка уже и забыла про засов. Опять не закрывает. Всё одно устроили проходной двор.
Вместе с порывом прохладного ветра в хату вбежал оперуполномоченный. С пистолетом наголо. Фуражка чуть сбита на сторону. Ну, хоть штаны не сырые.
«Всем стоять!»
Молодой человек закрыл блокнотик, медленно поднялся с места.
«Сидеть!»
«Ты чо раскомандовался-то? Вбежал как оглашенный. Писто́лем своим тычешь», – возмутилась Никитична.
«Тут вопросы задаю я! – огрызнулся офицер. – Это, что ли, чёрт твой?»
«Ну да. Орать-то чего так?»
«А я думаю, – прищурился оперуполномоченный и ткнул стволом прямо в молодого человека, – что это агент вражеской империалистической разведки, который ведёт тут подрывную деятельность… Возможно, с применением гипноза и прочих психотехник».
«Я, наверное, пойду… – проговорил новоявленный шпион. – Как то у вас тут нервно».
«А ну ни с места!» – рявкнул оперуполномоченный. И то ли в горячности, то ли от того, что рука его, сжимавшая метал, и без того уже дрожала от холода, спохватью выстрелил. Аж сам опешил! Да больше даже не от самого залпа, а что пуля насквозь незнакомца прошла и угодила в грубо сбитый посудник. Одна из банок разлетелась со звоном. Ещё тёплое варенье тягучей струёй потекло с полки прямо на пол.
«Ты что делаешь, Ирод? – всплеснула руками Никитична. – Сколько продукту перевёл!».
«Да не верещи ты про своё варево… Всё равно оно у тебя горькое».
«Горькое? Почём тебе знать? Ты ж не пробовал ни разу!»
«Он права. – Подтвердил агент империализма, капитан неизвестных войск и чёрт в одном лице, – вы ни разу не попробовали».
«Отставить разговоры! Пошли!» – приказал офицер, продолжая угрожать незнакомцу, будто в этом всё ещё был какой-то смысл.
«Куда?»
«На болото твоё! Впереди пойдёшь…»
«Это невозможно… Но давайте попробуем», – согласился молодой человек. Похоже, он был даже рад, что начало происходить нечто для него необычное и интересное.
«Да уж! – с раздражением одобрила Никитична. – Идите оба отсюдова! Пока все банки мне не переколотили!»
Визитёры, впрочем, и сами покинули избу без особых уговоров. Никитична же ещё немного поохала над внезапной утратой, да пошла убирать осколки.
* * *
Вечерело. Через болота довольно резво пробирались две фигуры. Чёрт, как и было приказано, шёл впереди, невесомо ступая, проскальзывая над водой, не создавая даже мельчайшего шума. Следом, вытянув руку с пистолетом, аккуратно перешагивал с кочки на кочку оперуполномоченный. Они сразу оставили в стороне место, где погибли геологи, обошли болото краем, и теперь плавно продвигались к центру болота по какой-то хитрой сходящейся спирали.
«А вы интересный человек, – первым нарушил молчание незнакомец. – Наблюдательный. С пытливым умом. С фантазией. Буквально ни разу не повторились».
«Оставь себе эти любезности. Я просто хочу разобраться, что за чертовщина тут творится», – холодно ответил офицер.
«Профессиональное… Понимаю. Но ведь вы уже сами поняли, что тут происходит».
«Завтра больше не наступает» – проговорил оперуполномоченный. Его спутник лишь молча кивнул в ответ. Оба не сговариваясь остановились у небольшого круглого «озера» посреди болота. Кочек и коряг здесь не наблюдалось. Ряска не покрывала поверхность. Как раскидало всё в стороны. А близлежащие камыши казались иссушены неведомым жаром. Только ровная прозрачная гладь воды, и под ней…
«Да, на метеорит не похоже» – озвучил офицер свои мысли.
Шагах в пяти от места, где он стоял, под водой лежал здоровенный металлический шар метров полутора в поперечнике. Блестящая, практически зеркальная, поверхность в лучах заходящего солнца выглядела медно-золотой.
«Что это? Какая-то бомба?»
«О! Это намного опаснее любой бомбы. Это космический корабль, – незнакомец заулыбался, а потом добавил с нескрываемой гордостью. – Ещё вы, кажется, хотели знать, кто я? Я капитан этого корабля».
Очень скоро солнце совсем скрылось за верхушками сосен. Диковинный объект тоже скрылся из виду. Но почему-то оперуполномоченному всё ещё казалось, что он чувствует невидимое тепло, исходящее из центра болота. Он сидел на сухом берегу у костра и смотрел на огонь. Чёрт, шпион, пришелец – кем бы он ни был – устроился напротив и тоже наблюдал за языками пламени скачущими на сосновых ветках.
«Забавно… У вас есть шанс пообщаться с представителем внеземной цивилизации, а вы не знаете, что спросить. Признаться, и я не знаю, что вам рассказать… О пространственной и временной замкнутости вселенной. О том, что вселенная каждый раз схлопывается, чтобы всё началось сначала. А когда не схлопывается, мы помогаем ей…».
«И как всё это закончить?» – спросил офицер не глядя на собеседника.
Пришелец растерянно пожал плечами.
«Не знаю. Но это иронично… Когда становишься всемогущим, по-настоящему осознаёшь, как мало можешь сделать. К сожалению, я такой же пленник здесь, как и вы… Но вы хотя бы можете умереть…»
Оперуполномоченный уже не слушал объяснения странного молодого человека. Проведя сутки на ногах, он чертовски устал, и теперь его неотвратимо клонило в сон. Офицер закрыл глаза лишь на секунду, ощущает, что вот-вот провалится в забытьё. А когда открыл их, был уже день. Всё тот же. С тем же лесом. Полем. Пожухлой травой. И ясным голубым небом над головой.
Не было ничего удивительного, что в это самое время пришелец лежал на подёрнутой ряской воде и смотрел на те же проползающие по небу облака. Он запомнил и выучил каждое. Тем более, что за день их проходило всего-то двадцать семь штук. Это было одно из миллиардов чисел, хранившихся в бортовой памяти корабля. А теперь, значит, и в его собственной памяти.
Лишённый способности забывать, капитан помнил каждый день, хотя давно не различал их. А чтобы иметь хоть какую-то точку отсчёта, первым или даже нулевым стал называть день прилёта сюда. Это мог бы быть последний день…
Яркое воспоминание. Тысячелетняя миссия провалена. Предсказуемая, рассчитанная неудача. Лишь звено в цепи ожидаемых провалов, неминуемо приближающих к успеху. Командир наделяет штурмана капитанскими полномочиями, а потом даёт команду завершить тахионный манёвр и запустить самоуничтожение корабля. Он не боится смерти. Руководителя такого уровня в любом случае извлекут из микроволнового фона вселенной. Новый капитан такой привилегией не обладает. Но точно знает – всё обязательно повторится. Звёзды, планеты, а значит – и он сам.