– Ваш препарат?
«Х» вдохнул и осуждающе посмотрел на следователя. Тот невинно улыбнулся в ответ, молчаливо признавая, что такая очевидная провокация сразу оказалась раскрыта.
– Скрытый потенциал. Раскрытие сил и способностей к творчеству… – ответил «Х».
– Эти ваши… коллеги… Они ведь считали вас своим гуру?
– С самого начала я был всего лишь их преподавателем. И я остался им до конца…
– Скромничаете? Бросьте! – следователь встал и прошёлся по допросной комнате. – А я думаю иначе. Полагаю, вы возомнили себя духовным учителем. Решили, что вы этакий профессор Ксавьер…
– Кто это? Снова из глупого кино? Зачем все приводят мне примеры из фильмов, которых я не смотрел?
– Ладно. Оставим это. Что происходило с вашим «А»? Почему вы его выбрали?
– С колясочником?
– Да. Как вы вообще их выбирали?
* * *
Аудитория, отведённая руководством университета под занятия вечерней группы, была просторной, светлой, но практически необорудованной. Кроме простой широкой меловой доски, впрочем, сохранившейся в очень неплохом состоянии, преподавательской кафедры на условном возвышении и трёх рядов хлипких ученических столов и стульев, в ней, в общем-то, ничего и не было. Программа образования для малообеспеченных слоёв населения оказалась закономерно мало обеспечена.
На первое занятие народу пришло немного. «Х» до последней минуты ждал, что появится кто-то ещё, молча поглядывал на часы. Потом всё-таки начал вводную лекцию. Он слегка сбивчиво рассказал об учебной программе, её целях и порядке занятий, хотя всё это будущие ученики, в общем-то, могли почерпнуть из рекламных буклетов. Затем раздал анкеты. Обширный перечень тестовых вопросов. Довольно глупых, обычно начинавшихся со слов «Знакомо ли вам понятие…» и лишь ближе к концу листа доходивших до излишне деликатного: «Какой, по-вашему…». Создатели программы полагали, что такая неэкзаменационная форма поможет предельно нетравматично выяснить примерный уровень учащихся и при необходимости скорректировать учебный процесс.
И пока будущие студенты скрипели карандашами, «Х» с интересом наблюдал за ними, вглядываясь в их лица… Девушка-индуска – тихая, кажущаяся немного робкой, но внимательная. Она всё записывала в тетрадь. Из таких получаются отличницы. Двое длинных парней – латинос и африканец. Кажется, они оба непонятно зачем пришли сюда прямиком со спортплощадки, где, скорее всего, толкали не мяч, а наркотики. Поначалу слишком весёлые и шумные. Но, получив опросные листы, заметно поутихли и наморщили лбы. Пухлая чернокожая девушка. Спокойная, в отличие от парней, но, похоже, не вполне осознающая свою судьбу. Рассеянная, с испуганным взглядом. Эта может стать вечно отстающей, постоянно что-то недопонимать, но бояться задавать вопросы. С ней придётся повозиться внимательнее. Двое взрослых мужчин. Совершенно разных, но явно одинаково неудобно чувствовавших себя в этой подростковой компании. Первый – ещё один негр. Прилично одетый довольно внушительный здоровяк в очках. Этакий образцовый отец семейства. Он быстрее всех справился со своим листком и молча сидел, сложив руки, а после кивка «Х» подошёл к кафедре.
– У вас ведь есть среднее образование, – проговорил профессор, пробегаясь глазами по ответам.
– Есть, сэр. И высшее тоже, – ответил мужчина, чуть ломая слова.
– Так зачем вы сюда пришли?
– Видите ли в чём дело, сэр… Мы с семьёй приехали в страну не так давно. Я планировал сразу устроиться на хорошую работу, но сказали, что диплом моей Родины не подходит. Нужны… Подтверждения. В миграционном центре проверяют только знание языка… Работа после этого самая примитивная. А мне надо верифицировать… Свой… Аттестат…
– Понимаю, – кивнул «Х» и ещё раз внимательно посмотрел на аккуратно заполненный тест. – Знаете, что… Вы тогда… Ходите пока. Я для вас что-нибудь придумаю. Может, проведём экзамен. По крайней мере, по моим предметам.
– О! Спасибо, сэр!
– И вот ещё… – профессор мельком взглянул на темнокожих парней. – Пожалуй, назначу вас старостой группы. Справитесь?
– Конечно, сэр, – взрослый негр заулыбался, потом долго тряс преподавателю руку и, в итоге, распрощавшись, удалился вместе со своей белозубой улыбкой.
Его ровесник – второй мужчина, которого, судя по анкете, звали «Р», – был совсем другим. Худощавый, жилистый, с поседевшей щетиной. Казалось, выглядел старше своих лет. В вытертых джинсах и неглаженной серой рубашке навыпуск он и сам смотрелся каким-то помятым. Садясь за парту, выложил пачку сигарет, долго крутил её пальцами, явно сожалея, что не успел покурить. Потом принялся заполнять тест с видом усталым и пренебрежительным. Делал он это медленно. С заданием уже справились и подвижный латинос со своим другом, и толстая негритянка.
– Возникли трудности? – спросил «Х», когда мужчина, наконец, подошёл с листком к кафедре.
– Да вроде не…
Судя по тесту, он практически не знал предмета.
– Не закончили школу?
– Не успел. – Ответ прозвучал неожиданно мрачно, но продолжение расставило всё на свои места. – Сел в тюрьму на 21 год.
– Хорошо… – неловко проговорил профессор, с опозданием поняв, что это была не самая уместная реплика.
– Ужасно! – раздался ото входа звонкий голос.
«Х» сразу же узнал «Б».
– Я перепутала время, хотя постоянно держала перед глазами этот грёбаный буклет! – потрясая бумажкой, девушка торопливо подошла к кафедре. – Простите… Теперь уже поздно, да?
– Нет, – улыбаясь, ответил учёный. – Сегодня у нас был организационный день. Но к следующему занятию вам придётся заполнить вот это. – Он протянул девушке новый опросник. – Только не списывать и не гуглить. Объективность важна для корректировки программы. И постарайтесь впредь не опаздывать.
– Уяснила, док! – весело кивнула она, и, задержав взгляд на «Х», чуть больше допустимого, так же быстро удалилась.
Остальные тоже стали активно складывать свои тесты и расходиться. В восстановившейся тишине преподаватель поправил стопку листов и уже хотел отправить её в портфель, как вдруг увидел парня за дальней партой у окна. Он подчёркнуто ровно держал спину и смотрел уверенно, практически с каким-то вызовом. Из-за этого взгляда учёный даже не сразу заметил, что парень сидит на инвалидной коляске.
– Извините, что не подошёл сдавать вместе со всеми.
– Ничего страшного, – «Х» быстрым шагом преодолел пространство аудитории и сам взял заполненный тест, но молодой человек придержал лист рукой.
– Как вы думаете, мне действительно было неудобно ехать через весь класс и толкаться у стола? Или я просто воспользовался случаем, чтобы привлечь к себе внимание, поскольку привык манипулировать эмоциями людей?
Вопрос прозвучал с такой наглой ухмылкой, что учёный опешил.
– Мой приятель говорит, что для студента наиболее страшна интеллектуальная инвалидность…
– Согласен с вашим приятелем, – всё так же усмехаясь, перебил парень.
– В таком случае у вас есть все шансы проявить себя наравне с остальными, – «Х» чуть раздражённо выхватил у парня листок и сунул его к другим. – Мне не трудно, но это единственная услуга, которую я готов вам оказать. Если не будете успевать, то буквально выкатитесь из моей группы. И вот оно и правда окажется для вас легче лёгкого.
Не дожидаясь ответа, профессор направился к выходу.
– Меня зовут «А», – смеясь в голос, уже вдогонку выкрикнул молодой человек.
Но «Х» просто молча вышел, даже не обернувшись.
* * *
– Да, «А», – проговорил фигурант «Х». – Умный, но наглый… Думаю, дело в том, что он был слишком гордым и приучился полагаться только на себя.
– Так почему же вы его выбрали? – повторил вопрос следователь.
– Я никого не выбирал. Всё решил случай.
– Разве?
– Вы слышали о двойном слепом методе? – спросил учёный.
– В общем и целом… Не очень в таком разбираюсь.
– Суть в том, чтобы ограничить влияние на результаты эксперимента, как участников, так и самого экспериментатора…
– Хорошо. Вернёмся к этому позже, – прервал следователь. – Расскажите о моменте, когда вы приступили к опыту. Вы ведь не сразу начали реализовывать свою задумку.
– Да. Я выждал примерно месяц. В общем-то, это и надо было сделать. Получить чистые данные для дальнейшего сравнения. Но… Возможно, дело ещё и в моей нерешительности.
– И как это восприняли ваши подопечные?
– На удивление легко. Думаю, в виду своего социального и материального положения, такие люди привычны в том или ином виде продавать себя. Нечто сродни проституции, которая, безусловно, чаще распространена в низших слоях общества… Впрочем, как и бескорыстная жертвенность. Её тоже там больше.
* * *
Прошёл месяц с тех пор, как «Х» начал вести занятия «вечерних» групп. В тот день учёный, по обыкновению, в меру добродушно и в меру строго, поздоровался с аудиторией и приступил к лекции. Он в достаточной степени узнал их, чтобы понимать, кто и на что способен. Но самое главное, они также в достаточной мере узнали его, чтобы доверять. И даже относиться с симпатией. Поэтому никто не удивился, когда «Х» попросил всех задержаться после звонка. Наоборот, к этому отнеслись с интересом. Преподаватель видел это, читал в их глазах. И ему самому было немного неудобно от того, что сейчас он будет обманывать этих недостаточно образованных, но, в общем-то, хороших людей.
– Полагаю, записи моей бесконечной болтовни и унылые тесты вам порядком надоели? – шутливо начал «Х», стараясь скрыть своё волнение. Присутствующие, особенно пара «баскетболистов», отреагировали одобрительными смешками. – Вижу, так оно и есть. Я напомню вам, что сейчас мы, хоть и освежаем школьную программу, но находимся на территории университета. Храма науки. Там, где творится магия научных исследований. Даже совершаются открытия… Иногда.
Класс снова добродушно рассмеялся.
– А как часто происходят научные открытия? – после дисциплинированного поднятия руки спросила прилежная индианка.