Размышляя так, «Х» пересёк класс, выложил бумаги на угол стола аккуратной стопкой, закрыл чуть заедающую застёжку портфеля и только тогда увидел три силуэта, неподвижно стоящих на фоне окна.
– Вы всегда так невнимательны, профессор, – проговорил «А» со своей привычной язвительностью.
– Судя по всему, вы тоже. Если бы вы лучше изучали расписание, то знали бы, что сегодня занятий не будет, – ответил «Х».
– А мы и не на занятие пришли, – уточнила «Б».
– Тогда зачем же? У вас ко мне какие-то вопросы? – преподаватель внимательно посмотрел на своих студентов, которые так же безмолвно смотрели на него. Такие внешне непохожие друг на друга, но сейчас, будто объединённые какой-то силой. Он переборол пугающее ощущение и отвернулся.
– Ну, раз никаких вопросов нет, тогда изучите ваши работы. Завтра всех жду в обычное время. Надеюсь, больше расписание вы не перепутаете.
На этой менторской ноте «Х» хотел было уйти, но «А» вновь издевательски возразил:
– Не думаю, что оценки нас удивят, Док. Семь баллов из семи. Как обычно…
– Уже в течение последних пяти недель, – добавила «Б».
Учёный обернулся.
– Что ж… Вас можно поздравить. Вы делаете успехи.
– Да ладно вам! – оборвал его «Р». – Успехи… Мы всё проверили! Это ни разу не соответствует нормальному распределению. Чёрт! Да месяц назад я даже не задумывался о том, что вообще такое нормальное распределение! – Мужчина сердито обратился к своим одноклассникам. – А вы чего ходите вокруг да около? Сиськи мнёте! Скажи ты! – подтолкнул он «Б».
– Да! Знаете, что я выяснила? Я прочитываю по три страницы за минуту. Почти двести за час. А потом ещё и могу переписать всё до буквы. И постоянно хочу читать всё больше. Хотя раньше смотрела фильмы, сериалы и не брала книжек в руки.
– Похвальная перемена, – осторожно проговорил «Х», стараясь не выдать нарастающего волнения.
– И так не только со мной! «А» начал считать, как дьявол.
– Это правда, – самодовольно улыбнулся колясочник. – Откровенно говоря, я всегда в тайне представлял себя Стивеном Хокингом, но математика мне давалась не очень-то…
– Возможно, вы наконец-то поняли, что можно шевелить не только ногами, но и мозгами? – попытался пошутить учёный.
«Р» с мрачным видом сделал пару шагов вперёд, подойдя к «Х» практически вплотную и окончательно преградил тому путь к отступлению.
– Не играйте с нами, Док! Может, я и решил бы, что мальчик и девочка что-то там себе напридумывали… Но я испытал это на своей шкуре. Я по двенадцать часов вынужден работать в порту на разгрузке рыбы. Днище, ясное дело. Особенно для моих лет. И я мечтаю вырваться из этого дерьма. И поэтому пришёл сюда. Но я хорошо себя знаю. Что могу, а что нет, – мужчина глубоко вздохнул, переводя дух. – Тамошние китайцы вечно играют в свою дурацкую игру. Переставляют чёрные и белые камешки.
– Го, – подсказала «Б».
– Да. Наверное. Никогда не увлекался этой чушью. Мне никто не объяснял правила и суть игры. А тут я просто наблюдал за ними, пока курил. И в какой-то момент понял, что происходит на поле. Грёбаные фишки сами собой двигались в моём мозгу. Я словно заранее видел, что должно происходить. Понимаете, Док? Видел! – «Р» замолчал на пару секунд. – А потом я подсел к ним… И обыграл их всех. Вот так! – он демонстративно щёлкнул пальцами. – Обыграл этих чёртовых узкоглазых в их азиатскую игру! А ведь даже в шахматы играть не учился…
– Что ж… Поздравляю, – вполголоса проговорил преподаватель.
– Я же сказал! Не надо со мной играть! – сквозь зубы повторил «Р». – Всё это началось с месяц назад. Вместе с вашим экспериментом. Идиоту ясно, что под видом витаминов вы даёте нам что-то посерьёзнее. То, что заставляет шестерёнки в башке крутиться быстрее.
Он сделал такое резкое движение, что «Х» даже зажмурился на мгновение. Учёному показалось, будто «Р» сейчас схватит или даже ударит его. Но тот лишь несколько раз красноречиво ткнул указательным пальцем себе в лоб.
Под таким эмоциональным напором «Х» не мог похвастаться, что его собственные шестерёнки крутятся в голове должным образом. Что будет лучше? Проявить встречную агрессию? Рассмеяться и замять конфликт, оставив пространство для манёвра? Или просто спокойно всё отрицать, чтобы это закончилось прямо здесь и сейчас? И чёрт с ним с экспериментом, если он так оборачивается…
Тут и произошло то, что часто случается со всяким преподавателем. Студенты задают внезапные вопросы, которые с равной вероятностью могут оказаться и кстати, и некстати.
– Скажите, эти таблетки хотя бы безопасны? – спросила «Б».
– Да. Уверяю вас, препарат совершенно безопасен, – выпалил «Х».
Теперь обратной дороги у него уже не было.
* * *
Голос следователя вновь вытащил «Х» из воспоминаний.
– Тогда вы и рассказали им всё?
– Мне пришлось… Хотя это было достаточно тяжело. Я не знал, как они отреагируют, что скажут, что предпримут. Наверное, в тот момент я чётко осознал, что имею дело не с мышами, а людьми. Мышей проще контролировать, с ними проще договориться. В конце концов, даже избавиться от них…
– Полагаю, вы были растеряны и подавлены?
Учёный сделался очень серьёзным.
– Да. От понимания степени своей ответственности. И потом много раз возвращался к этим проклятым вопросам. Во что я ввязался? Зачем нужно было начинать? Я спрашиваю себя и сейчас… Но я благодарен вам. Сегодня мне стало легче. Как камень с души свалился.
– И, тем не менее, продолжили эксперимент, – следователь посмотрел на «Х» нарочито укоризненно, но так и не увидел на его лице ожидаемых признаков раскаяния.
– У меня не было причин, чтобы останавливаться.
* * *
На улицу учёный вышел в приподнятом настроении: легко припрыгивая, спустился по лестнице, не скрывая улыбки, преодолел парк и, небрежно помахивая пустым портфелем, почти пританцовывая, отправился пешком к дому.
Всё сработало как надо. И «Х» был окрылён этим фактом. Особенно его порадовало, кем именно оказались безликие номера 1, 3 и 7. Их реакции, их настрой, их внимательность к деталям. Да, теперь-то уж работа пойдёт! Никаких подсчётов оценок и успеваемости. К чёрту школьные задачки по химии и унылые рефераты! Эти трое и так щёлкают подобное, как орешки. Нужно будет предложить им что-то посерьёзнее. Придумать новые тесты. Посмотреть, на что способны их мозги. Без объективного контроля тут, конечно, не обойтись. Нужны измерения. Аппаратура. Независимый взгляд…
«Х» замедлил свой шаг, огляделся по сторонам и повернул в сторону городской больницы.
Здание в стиле позднего конструктивизма ярким белым кубом выделялось на фоне зелёных шаров – аккуратно подстриженных крон деревьев. Зеркальные чёрные окна, рассечённые оригинальными шестиугольными рамами на манер то ли гигантских сот, то ли бензольных колец, дополняли эту картину торжества геометрии. Широкие автоматические двери пропустили учёного внутрь, в просторный холл, где футуристические образы захватывали ещё больше. Из-под самой крыши между галереями второго этажа вниз спускался внушительного размера светильник в виде молекулы ДНК. Заворожённый его видом, «Х» так и замер с запрокинутой головой, вдруг задумавшись, куда же Министерство здравоохранения тратит поступающие от налогов бюджетные средства. Только настойчивость пухлой сотрудницы с бейджем, сидевшей на ресепшене, вывела мужчину из забытья. Учёный отрекомендовался и в ожидании сел на подчёркивающий единство дизайна шестиугольный пуфик, стараясь больше не смотреть на дорогостоящее чудо электротехники.
Через несколько минут в холле появилась высокая девушка в белом халате нараспашку.
– Меня ждёшь? – дерзко спросила она, засовывая тонкие руки в бездонные карманы.
«Х» молча кивнул.
– Ну, пошли… Как раз пересменка. – Девушка обернулась к администраторше. – У меня пациент! – и зашагала в сторону поликлинических кабинетов. Учёный поспешил следом. Он давно и хорошо знал «М» и сразу подумал, что та будет ему полезна, но разговор решил завести издалека.
– С незапамятных времён тут у вас не бывал…
– До реконструкции? Впечатлён? – девушка отвечала отрывисто, не замедляя шага. Белые полы её халата раздувались набегающим воздухом, словно крылья какой-то птицы.
– О, да! Чудеса платной медицины. Жируете?
– Если бы, дружок! Если бы! – «М» картинно закатила глаза. – Моё жалование не изменилось ни на крону. Ты мне пришёл на мозг капать? У меня дома есть такая капельница…
– Нет. Вопрос медицинский… Но он довольно деликатный…
– Темнишь! – девушка усмехнулась и открыла перед учёным кабинет. – Тогда пожалуйте, больной.
Когда дверь снова закрылась, только уже за спиной «Х», он окончательно забыл о своём плане деликатного подхода и вывалил всё своё дело сразу. «М» несколько раз поменялась в лице, пока слушала. Последовательно преодолев стадии отрицания, гнева, торга и ещё парочку каких-то дополнительных стадий, она прошлась до двери, проверила, надёжно ли та закрыта, и почему-то вместо принятия вернулась к гневу.
– Ты больной! Псих! Кем ты себя вообще возомнил? Сраным доктором Менгеле?! – вспылила девушка. – Эксперименты на людях! Ты хоть понимаешь, что будет, если это вскроется? Поплывёшь в Бразилию?!
– Но… Я не умею плавать, – смутился «Х».
– Вот именно! – «М» вздохнула и посмотрела на учёного тяжёлым осуждающим взглядом. – Да… Не ожидала от тебя такого. Я бы не удивилась, если бы «К» придумал такую авантюру и подбил…
– Нет, что ты! – решительно замахал руками «Х». – Он тут совершенно не при чём.
– Н-да? Уверен, что дома мне не стоит с ним серьёзно поговорить?
– Нет. В этом нет никакой необходимости.
– Да? Узнаю про какой-то сговор – убью обоих.
– Уверяю тебя! Вся ответственность лежит исключительно на мне.
– Ну, ладно… Допустим, – девушка снова посмотрела на учёного, но теперь подозрительно. – Так и что же за дрянь ты им скормил?
«Х» взял со стола рецептурный бланк и размашистыми движениями начал выводить структурную формулу. «М» в задумчивости склонилась над бумажкой. Знания девушки по органической химии, разумеется, были куда менее глубоки и куда более разрознены, чем у её гениального друга, и ограничивались лишь медицинской практикой, но и полному профану было понятно, что безобидными витаминами тут и не пахло.